Большая маленькая ложь

– Улыбнись, Зигги, улыбнись!

В конце концов Зигги улыбнулся в тот самый момент, когда отец Джейн зевнул. Джейн нажала на кнопку, а затем проверила снимок на экране цифрового фотоаппарата. Зигги и ее мама чудесно улыбались, а папу поймали во время зевка – рот разинут, глаза прищурены. Он не выспался, потому что пришлось рано вставать, чтобы проделать путь от Гранвиля до полуострова и повидаться с внуком в первый школьный день. Родители Джейн обычно поздно ложились спать и поздно вставали, и им ужасно трудно было уезжать из дома раньше девяти. В прошлом году отец рано уволился на пенсию с государственной службы, и с тех пор они с матерью допоздна, до трех или четырех утра, составляли пазлы. «Наши родители превращаются в вампиров, – сказал однажды Джейн ее брат. – Вампиров, играющих в пазлы».

– Не желаете, чтобы мой муж сфотографировал вас вместе? – сказала стоящая неподалеку женщина. – Я бы и сама предложила, но я с техникой не в ладу.

Джейн подняла глаза. На женщине была длинная юбка с орнаментом пейсли и черная майка. На запястьях разноцветные шнурки, волосы заплетены в длинную косу. На плече татуировка в виде китайского иероглифа. Она несколько выделялась среди всех других родителей, на которых была повседневная пляжная или спортивная одежда либо деловые костюмы. Ее муж казался намного старше ее. На нем были футболка и шорты, стандартный прикид папаши среднего возраста. Он держал за руку крошечную девочку, похожую на мышонка, с длинными всклокоченными волосами. Ее школьная форма была, казалось, на три размера больше.

Готова поспорить, это Бонни, вдруг подумала Джейн, вспоминая, как Мадлен описывала жену ее бывшего мужа. В тот же момент женщина произнесла:

– Я Бонни, а это мой муж Натан и наша малышка Скай.

– Большое спасибо, – сказала Джейн, вручая фотоаппарат бывшему мужу Мадлен, а сама встала рядом с родителями и Зигги.

– Скажите: «Сы-ы-ыр»! – Натан поднял фотоаппарат.

– А? Что? – переспросил Зигги.

– Кофе, – зевнула мать Джейн.

Натан щелкнул затвором:

– Вот, пожалуйста!

Он отдал Джейн фотоаппарат, и в этот момент к его дочери подошла маленькая кудрявая девочка. Джейн стало нехорошо. Она сразу узнала девчушку. Это была та самая девочка, которая обвинила Зигги в том, что он пытался ее задушить. Амабелла. Джейн осмотрелась по сторонам. Где сердитая мамаша?

– Как тебя зовут? – с важным видом спросила Амабелла у Скай.

В руках у Амабеллы была пачка бледно-розовых конвертов.

– Скай, – прошептала девчушка.

Она была очень застенчивой, и больно было видеть, чего ей стоит выдавить из себя хоть слово.

Амабелла стала перебирать конверты:

– Скай, Скай, Скай.

– Боже правый, ты уже можешь прочитать все эти имена? – спросила мать Джейн.

– Я читаю с трех лет, – вежливо ответила Амабелла, продолжая перебирать конверты. – Скай! – Она протянула девочке розовый конверт. – Вот приглашение на мой день рождения. Мне исполняется пять лет. Это будет А-пати, потому что мое имя начинается с «А».

– Уже умеет читать до поступления в школу! – дружелюбно обратился к Натану отец Джейн. – Будет первая в классе! Наверное, занимается с домашним учителем.

– Что ж, не хочу хвастаться, но Скай тоже вполне хорошо читает, – заметил Натан. – И мы не очень верим в репетиторов, да, Бонни?

– Мы предпочитаем, чтобы Скай развивалась органически, – сказала Бонни.

– Органически? – переспросил отец Джейн, нахмурив брови. – Как фрукты?

Амабелла повернулась к Зигги:

– Как тебя…

Девочка замерла, и на лице у нее появилось паническое выражение. Она крепко прижала конверты к груди, словно боясь, что Зигги отберет один из них, и, не говоря ни слова, повернулась и убежала.

– Господи, что происходит? – спросила мать Джейн.

– Эта девочка сказала тогда, что я обидел ее, – просто произнес Зигги. – Но, бабушка, я этого не делал.

Джейн оглядела игровую площадку. Повсюду были дети в новой, слегка великоватой им школьной форме.

У каждого в руке был бледно-розовый конверт.

* * *

Харпер. Послушайте, никто в этой школе не знал Ренату лучше меня. Мы были очень близки. Я совершенно уверена, что в тот день она никому не пыталась ничего доказать.

Саманта. О господи, разумеется, пыталась!

Глава 18

В первый школьный день Хлои на Мадлен накатил ужасный приступ предменструального синдрома, ПМС. Она сдерживалась, но толку было мало. «Я сама выбрала себе настроение», – думала она, стоя на кухне и заглатывая валиум. Она знала, что это бесполезно, что его следует принимать регулярно, но надо было принять хоть что-то. Ее бесило, что это случилось совсем не ко времени. Хорошо было бы найти виноватого, желательно бывшего мужа, но никак не получалось повесить на Натана ответственность за ее менструальный цикл. Без сомнения, чтобы совладать с приливами и отливами женственности, Бонни танцует в лунном свете.

Для Мадлен ПМС был внове. Еще одна чудная сторона процесса старения. Прежде она никогда этому не верила. Позже, когда она приблизилась к сорока, тело словно сказало ей: «Ладно, не веришь в ПМС? Я покажу тебе ПМС. Получай, стерва».

Теперь один день каждого месяца ей приходилось во всем притворяться: в присущем ей человеколюбии, в любви к детям, в любви к Эду. Однажды она пришла в ужас, услышав о женщинах, называющих ПМС защитной реакцией, провоцирующей на убийство. Теперь она поняла. Сегодня она бы с радостью кого-нибудь убила! По сути дела, она считала, что стоило бы отметить ее замечательную силу воли, позволившую ей удержаться от этого.

Чтобы успокоиться, она всю дорогу до школы делала упражнения с глубоким дыханием. К счастью, Фред и Хлоя не ссорились на заднем сиденье. Эд, сидя за рулем, напевал себе под нос, что было местами невыносимо (ненужная постоянная веселость этого человека). Но он, по крайней мере, надел чистую рубашку и не стал настаивать на маловатой ему белой рубашке поло с пятном от томатного соуса, которое сам не замечал. Сегодня ПМС не победит. ПМС не снесет эту веху в их жизни.

Они сразу же нашли разрешенную парковку. Дети вышли из машины фактически после первой просьбы.

– Счастливого Нового года, миссис Пондер! – выкрикнула Мадлен, когда они проходили мимо маленького белого коттеджа из пенобетона, стоящего рядом со школой.

Пухлая, седовласая миссис Пондер сидела с чашкой чая и газетой в раскладном кресле на террасе.

– С добрым утром! – бодро отозвалась миссис Пондер.

– Иди, не останавливайся, – зашипела Мадлен на Эда, который начал замедлять шаг.

Он любил от души поболтать с миссис Пондер, которая во время войны работала медсестрой в Сингапуре, или с кем угодно другим, в особенности если человеку было за семьдесят.

– Первый день Хлои в школе! – выкрикнул Эд. – Большой день!

– А-а, благослови ее Господь! – откликнулась миссис Пондер.

Они шли не останавливаясь.

Мадлен контролировала свое настроение, как бешеную собаку на коротком поводке.