Приличные люди. Небольшой роман

Потом сразу вспомнился русский язык, но говорить было не с кем. И всё же очень хотелось, из чего я сделал вывод о своём российском происхождении.

Я не буду сейчас загружать вас подробностями, только среди имён, пришедших мне в голову, лучше всего я помнил Алекс Рубан. Затем вспомнил имена Нина, Карл и Эмилия Янсонс.

Это имя мне почему-то особенно дорого. Потом я вспомнил, что Нина была Рубановская, а Карл, как и Эмилия, тоже Янсонс, из чего я предположил, что я, возможно, Рубановский, Нина моя жена или мама. А Карл Янсонс, очевидно, Ваш муж. Или отец.

Я пробовал разные варианты, и только сочетание Эмилия Карловна Янсонс, нечастое имя в России, дало мне три результата. Первая Эмилия – 1899 года рождения, её искать нет смысла, вторая, наоборот, ей всего пять лет. А вот ваш год рождения показался мне подходящим.

Прошу Вас, если моё имя Вам знакомо, откликнитесь. Помогите Вашему соотечественнику познакомиться с самим собой на закате жизни. Благодарю за потраченное на это письмо время и за Вашу доброту, если Вы соблаговолите написать мне любой ответ.

Искренне Ваш, Алекс Рубановский.

P.S. Если, о, счастье!, окажется, что я не чужой Вам человек, я пришлю новое, более подробное письмо о себе и своей жизни. Отвечу на любые Ваши вопросы и задам миллион своих. А.Р.»

Митя прочитал письмо три раза. Вот он, поворот в жизни. Эмилия никогда больше не выходила замуж, это при её-то красоте, образованности и материальной независимости.

Митрофан однажды задавал этот щекотливый вопрос, и она ответила, что нет на свете подобного мужчины, каким был её муж, что для неё он – целый мир и вся жизнь. Что два года замужества – не один день. Что она не видела его неживым, и никто ничего не сказал ей о гибели Александра Рубановского.

Митя запомнил тот разговор и никогда больше к нему не возвращался. Эмилия Карловна была его педагогом в институте, руководителем диплома, и теперь он уговаривает её быть руководителем диссертации.

Но она хорошо знает характер Митрофана Ломова и уверена, что тот никогда не напишет никакую диссертацию. Карты не дадут. Он в них погряз гораздо сильнее, чем просто «расписать вечернюю пульку». Он погиб в игре, примерно, как она в лошадях. Не придётся им, ни ей, ни ему, сказать в науке своего слова.

А в этой истории они вместе, пожалуй, разберутся. Вот и нашла прекрасная женщина, его хороший друг и учитель, близкий по духу товарищ и партнёр, нашла свой давно пропавший «целый мир».

Митрофан вышел к игрокам:

– Как дела, Эмилия Карловна? У меня всё хорошо. Хотите, поменяемся местами? Идите, почитайте. Очень интересно.

– Вот наш выигрыш, твоя десятка. Смотри, не проигрывай. Не страшно, говоришь?

– Всё отлично. – И уже картёжникам, – У меня мизер.

Эмилия, испуганно:

– Начинается! Рискуешь, аспирант!, – и закрыла за собой дверь в голубиную комнату.

Глава 3

«СОБЫТИЙ РАЗВОРОТ».

Эмилия Карловна долго не выходила из спальни. Митя уже поглядывал на дверь с тревогой. Ещё бы! Такое потрясение не всякий выдержит, не у любого-каждого хватит сил сохранять спокойствие.

У Эмилии Янсонс хватило. Выходя к обществу, она превосходно держала лицо. Правда, голос был на полутон выше обычного, когда хозяйка дома заговорила:

– Митя, останься после пульки. Вторую сегодня не играем, господа. Простите, если я вам сорвала вечер.

Плютто размял спину, потянувшись:

– Я и сам что-то устал. «Не тот я стал теперь», – пропел тенором баритоновую арию Грязного Владимир Афанасьевич Плютто, старый знакомый, почти приятель Эмилии в течении последних тридцати лет. – Нельзя не спать две ночи подряд.

Лохматый встал со стула, предложил, надевая пиджак:

– Пойдём, Болт, поужинаем. Я выиграл немного, хочется расслабиться.

Аккуратненький Витенька Болтянский попросился вымыть руки, выходя в коридор, покачал головой:

– Нет, мой лохматый друг, у меня планы поинтересней. Иди один или даму свою пригласи.

Все вежливенько попрощались. Лохматый просит разрешения поиграть с Болтом ещё часок. Подъедет его знакомый, и они завалятся в один дом на покер. Ну, конечно, Эмилия не против, всё равно им с Митей надо к компьютеру.

– Играйте с Болтом, а мы с Митрофаном в голубиной спальне уединимся. Для наших дел нужен компьютер.

– Вот, не относили бы деньги лошадникам, купили бы себе красивенький макбук, удобная вещь.

– Ты опять за своё? Туську ждёшь? Вот и жди. Кстати, она собирается прийти в субботу? Помощница моя по хозяйству?

– А и спросите сейчас, когда придёт.

– Нет, дорогие. Сами тут закроете, уходя, нас с Митрошей не отвлекайте. Пошли, Митенька.

Они молча расположились перед компьютером. Не спрашивая, Митя открыл письмо.

«Кто Вы? Почему я помню Ваше имя?»

– Что вы думаете по этому поводу? Мне нужно вас поздравлять? Нашёлся ваш пропавший муж?

Эмилия Карловна рассматривает свой маникюр. Надо бы подправить. Это Тусина работа, в субботу пусть займётся.

Они никак не могли начать откровенный разговор. Каждый чувствовал неловкость, двусмысленность ситуации.

Эмилия со свойственной ей прямотой приступила первой к разоблачению магии:

– Знаешь… Кому и что от меня надо? Разве у меня есть враги? Для чего этот жестокий розыгрыш? Мне надо чего-то опасаться? Что ты хочешь от меня услышать? Предупреждаю, я НЕ ВЕРЮ!

Митя молчит. Эмилия продолжает рассуждать на темы: «Кому это выгодно, кто может желать ей плохого, стыдно смеяться над бедной девушкой, ну, ладно, бабушкой, что с неё взять…»

На этой мысли Митя оживился:

– Ну-ка, ну-ка, а не обсудить ли хорошенько эту тему. Если верить нашему другу Лохматому, как только вы бросите относить деньги лошадям, через месяц станете миллионершей.

Митрофан резко встал, чем остановил всё расширяющийся поток эмилиевых возмущений:

– Итак, попробуем подойти к проблеме вроде бы научно, записываю, первое – мы оба не верим в подлинность этого письма. Кого из нашего, вернее, вашего окружения, помимо меня, вы готовы считать непричастным? Я спрашиваю для того, чтобы получить в нашу команду Пинкертонов ещё хотя бы одного союзника. Вдвоём нам не справиться. Ваше слово, Эмилия Карловна!

– Негр.

– Согласен. Можете не предлагать больше никого. Группу будем расширять только при единогласном голосовании всей команды после тщательного обсуждения.

Предлагаю идти таким путём, постепенно убирая все кандидатуры, пока не упрёмся в одну-единственную, которую и припрём к стене.