Последний отзыв
Книга довольно хорошо написана в виде рассказов старого человека молодому парню, основанных на событиях его реальной жизни, охватывающей период с нача...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Vox Humana. Собрание стихотворений
Жанр
Год написания книги
2013
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Дата
Еще мы помним четкий взмах руки.
Вожатый голос с пламенной трибуны….
Вот почему заводские гудки —
В мохнатой мгле натянутые струны.
Еще горят заветные слова.
Как и при жизни лучшие горели.
Но леденеет медленно Нева
В своей большой гранитной колыбели:
Но мерной дробью не стучит станок.
И темногрудые котлы не дышат:
Так самый первый, самый горький срок.
На пленном Западе острее слышен.
И дата смерти, как тугая нить,
Связует страны с неостывшим делом:
Нам бьют в глаза московские огни,
Нам красный флаг захлестывает тело.
1925
Рабфаковцам
1
Оттого ты упорно заносишь науку в тетрадь.
Оттого ты сумел перелистывать плотные книги.
Что когда-то ходил города, словно ягоды, брать,
Что когда-то усталость в подхваченном плавилась крике.
Ты качался в седле, измеряя винтовкой страну,
Знаешь запах земли и смертельную речь пулемета,
А из жизни запомнил веселую повесть одну:
Как малиновый флаг был иглою рабочею сметан.
Ты стрелой отозвался на бурный Кремлевский набат,
Ты широкою памятью предан железным страницам. —
Если сорваны нити с гудящего вестью столба,
Эту весть разнесут красногрудые легкие птицы.
Будем только вперед неуклонно и просто смотреть:
Нарастают, звенят напоенные славою годы,
И тускнеет, дрожа, колокольная в воздухе медь,
И стальное весло рассекает зацветшую воду.
1925
Вторая Москва
Ах, тебя ль обратною дорогой
И путем окольным обойду! —
Всё растет привычная тревога
В колокольном, каменном саду.
Череде далеких новолуний
Слышен плеск уже окрепших крыл. —
Старый город, ты ли накануне
Башнями о боге говорил;
Во хмелю, блаженный и увечный,
Припадал к соборному кресту,
Золотым своим Замоскворечьем
В синюю тянулся пустоту,
Царской плетью хлестанный до крови,
Лишь веригами звенел в пыли…..
А теперь ты – в памяти и слове —
Красный угол дрогнувшей земли.
1925
«Москва кабацкая»
Звон колокольный, звон неровный
Над затуманенной Москвой
И шелест яблонь подмосковных
Сквозь муть, и посвист, и запой.
И, словно горький сад осенний,
Выветриваясь и гния,
Мне открывается, Есенин,
Москва тяжелая твоя:
Недобрый хмель с полынью смешан,
Тоска дорогою легла….
Но всё размеренней, всё реже
У нас звучат колокола:
Нас, младших, солнце в лоб целует
И ломится от нови клеть….
А ты – ты мог Москву Вторую
В Москве Кабацкой проглядеть!
Пусть сердце-ключ на дне стакана —
Ржавеет медленно, и пусть
Тебя из проруби стеклянной
Зовет утраченная Русь. —
Еще мы помним четкий взмах руки.
Вожатый голос с пламенной трибуны….
Вот почему заводские гудки —
В мохнатой мгле натянутые струны.
Еще горят заветные слова.
Как и при жизни лучшие горели.
Но леденеет медленно Нева
В своей большой гранитной колыбели:
Но мерной дробью не стучит станок.
И темногрудые котлы не дышат:
Так самый первый, самый горький срок.
На пленном Западе острее слышен.
И дата смерти, как тугая нить,
Связует страны с неостывшим делом:
Нам бьют в глаза московские огни,
Нам красный флаг захлестывает тело.
1925
Рабфаковцам
1
Оттого ты упорно заносишь науку в тетрадь.
Оттого ты сумел перелистывать плотные книги.
Что когда-то ходил города, словно ягоды, брать,
Что когда-то усталость в подхваченном плавилась крике.
Ты качался в седле, измеряя винтовкой страну,
Знаешь запах земли и смертельную речь пулемета,
А из жизни запомнил веселую повесть одну:
Как малиновый флаг был иглою рабочею сметан.
Ты стрелой отозвался на бурный Кремлевский набат,
Ты широкою памятью предан железным страницам. —
Если сорваны нити с гудящего вестью столба,
Эту весть разнесут красногрудые легкие птицы.
Будем только вперед неуклонно и просто смотреть:
Нарастают, звенят напоенные славою годы,
И тускнеет, дрожа, колокольная в воздухе медь,
И стальное весло рассекает зацветшую воду.
1925
Вторая Москва
Ах, тебя ль обратною дорогой
И путем окольным обойду! —
Всё растет привычная тревога
В колокольном, каменном саду.
Череде далеких новолуний
Слышен плеск уже окрепших крыл. —
Старый город, ты ли накануне
Башнями о боге говорил;
Во хмелю, блаженный и увечный,
Припадал к соборному кресту,
Золотым своим Замоскворечьем
В синюю тянулся пустоту,
Царской плетью хлестанный до крови,
Лишь веригами звенел в пыли…..
А теперь ты – в памяти и слове —
Красный угол дрогнувшей земли.
1925
«Москва кабацкая»
Звон колокольный, звон неровный
Над затуманенной Москвой
И шелест яблонь подмосковных
Сквозь муть, и посвист, и запой.
И, словно горький сад осенний,
Выветриваясь и гния,
Мне открывается, Есенин,
Москва тяжелая твоя:
Недобрый хмель с полынью смешан,
Тоска дорогою легла….
Но всё размеренней, всё реже
У нас звучат колокола:
Нас, младших, солнце в лоб целует
И ломится от нови клеть….
А ты – ты мог Москву Вторую
В Москве Кабацкой проглядеть!
Пусть сердце-ключ на дне стакана —
Ржавеет медленно, и пусть
Тебя из проруби стеклянной
Зовет утраченная Русь. —
Последний отзыв
Книга довольно хорошо написана в виде рассказов старого человека молодому парню, основанных на событиях его реальной жизни, охватывающей период с нача...
Далее