Большая душа

Сколько звезд! Как они искрятся, дрожат и точно смеются. А облака! Точно волшебные замки и дворцы красавицы-феи разбросаны они по далекому небу… И фантазия ее уже заработала с присущей ей горячностью. Но голос Сони-Наоборот, успевшей добраться до навеса черного крыльца и теперь благополучно достигшей приставленной к нему лестницы, прервал Досины грезы:

– Скорее же, что ты там прохлаждаешься так долго? Слезай!

И размечтавшейся было девочке оставалось только последовать примеру подруги.

И вот они обе на земле, в саду.

Калитка заперта на ключ. Но Соня-Наоборот знает отлично, как можно уйти из сада и без помощи калитки. Позади дома, в одном месте сада, два прута старой решетки давно отсутствуют. Разумеется, взрослого человека такая лазейка не пропустит, но они, две худенькие девочки, при некотором усилии протиснутся в нее несомненно.

Еще несколько минут, и они подле ограды.

Теперь остаются самые пустяки. Добежать до дубовой аллеи, сделать по ней несколько десятков шагов, и они очутятся у бартемьевской дачи.

– Какая ночь! Какая ночь! – восхищенно шепчет по дороге Дося.

– Гляди себе под ноги лучше. Чего уж там, не то редьку закопаешь. А то совсем как наша Марочка Райская: – Ах, голубое небо! Ах, горы! Ах, Иртыш! Ах да ах! Курица кудахчет, да и только. Или уж, если не можешь удержаться от восторга, любуйся здешней природой, земной. Это хоть не опасно – нос останется неразбитым. Да разве здесь менее красиво, чем там, наверху?

Соня-Наоборот говорила правду.

Тихо, не шевелясь, стояли, словно зачарованные волшебницей-ночью, кусты и деревья, казавшиеся серебряными в лунном свете. А там, в просвете их, намечалась широкая полоса реки, казавшаяся плавленой рудой, с лунной дорожкой посередине нее.

Плескалась близко у берега рыба, и какая-то ночная птица кричала в кустах, и только ее голос и нарушал тишину лунной сентябрьской ночи.

ГЛАВА 6

– Ага, пришли-таки! Не побоялись? Ну, честь и хвала вам. Что и говорить – храбрые девицы. Смерть люблю храбрых. Честное слово! А теперь рассказывайте, как вам удалось удрать?

Жоржик Бартемьев стоял у калитки своей дачи, держа на руках Доди.

При виде девочек белый шпиц рванулся и с радостным лаем бросился к ним навстречу.

– Додька! Дрянь ты этакая! Ну постой же, задам и тебе трепку, будешь знать, как у меня удирать! – говорила Соня-Наоборот и, наклонившись к Доди, незаметно чмокнула шпица в голову. Соня-Наоборот терпеть не могла сентиментальностей.

А Дося в это время спешила удовлетворить любопытство Жоржика.

Как они выбрались из дома? Да очень просто! Из окна мезонина, на рябину, с рябины на крышу черного крыльца, а с крыши на лестницу, оттуда в сад. Из сада же через лазейку в аллею и – честь имеем кланяться! – не без некоторой хвастливой нотки заключила свой рассказ девочка.

– Молодцы! Ей-Богу же, молодцы! – восторгался Жоржик. – Рябина, окно, крыша, лестница – целое приключение, нет, право же, я в восхищении и завидую вашей храбрости.

– Но только если за эту храбрость нам придется расплачиваться, мы вас, будьте спокойны, не очень-то поблагодарим, – буркнула Соня-Наоборот, на этот раз без злости, польщенная похвалами Жоржа.

– Неужто вы не надеетесь вернуться благополучно? – уже встревоженным тоном осведомился мальчик. – Право, мне было бы крайне горько, если бы…

– Об этом раньше надо было подумать, сняв голову, по волосам нечего плакать, – оборвала его Соня. – А попадемся, не заплачем, не бойтесь. Нам это не впервые, – и для большего эффекта произнесенной ею фразы Соня-Наоборот неожиданно свистнула тем мастерски удачным свистом, которому позавидовал бы любой мальчишка с улицы. Этот лихой свист окончательно победил Жоржика и расположил его в пользу его недавнего врага.

– Вот вы как умеете! – произнес он восхищенно. – Нет, положительно, вы обе должны быть также прекрасными товарищами. Вы – не то, что брат Саша, увалень и недотрога, с которым ни поиграть, ни пошалить нельзя вволю: всего-то он остерегается, всего боится. Нет, вы – совсем другое дело, наш брат, мужчина, честное слово! И так же, как он, свистеть умеете? – неожиданно обратился он к Досе.

– Нет еще, не умею, – с сожалением произнесла та.

– Не беда! Я ее выучу. За этим дело не постоит, – подхватила Соня-Наоборот решительным тоном и тут же прибавила озабоченно: – Однако нам пора все-таки. Еще хватятся… Ведь окно дортуара осталось открытым… Чего доброго, наши неженки завтра поднимутся с флюсами, насморками, кашлями и прочими прелестями. Бежим-ка обратно, Дося.

– Стойте, – сказал Жорж. Ну, хотите, будем друзьями с этого вечера? По рукам, что ли?

И он протянул свою маленькую бронзовую еще от летнего загара руку.

Соня-Наоборот первая пожала руку мальчугана.

– Что ж! Я не злопамятна и против нашей дружбы ничего не имею.

– И я тоже, – улыбнулась Дося.

– А только как же мы дружить-то будем, когда ни поиграть вместе, ни поболтать с вами нам не придется? Ни нас к вам не пустят, ни вы к нам не можете прийти, в пансион.

– А уж это мое дело будет похлопотать и устроить, – снова оживился Жорж. – Во-первых, в будущем месяце мое рождение будет. И я попрошу пап* вместо подарка пригласить в гости все старшее отделение вашего пансиона, благо, наши знакомы с вашей начальницей и, кажется, даже как-то обменялись с нею визитами. А потом, пап* обещал нам устроить зимой большую гору и каток в саду. И непременно надо будет упросить его дать разрешение пользоваться им и всем вам.

– Вот и будем и с гор кататься вместе, и на коньках тоже. Расчудесное дело, право.

– А пожалуй, что и совсем недурно придумано! – согласилась Дося.

– Чего уж лучше, – вырвалось у Сони-Наоборот. – Ну, а пока что все-таки прощайте.

Она с самым решительным видом повернулась и почти бегом пустилась в обратный путь, унося с собой на руках Доди.

Дося побежала за нею.

Девочки довольно далеко отбежали от «розовой дачи». Вот и знакомая решетка их пансионского сада… Еще минута, другая – и они дома.

– Слава Богу, без приключений! – вырвалось у Доси, и тут же она внезапно остановилась. По проезжей дороге парка, которую они только что готовились перебежать, навстречу им катилась коляска. При ярком сиянии месяца девочки сразу узнали лошадей и экипаж Анастасии Арсеньевны Зариной.

Не оставалось никаких сомнений в том, это возвращалась из гостей сама бабуся. Дося и Соня-Наоборот переглянулись.

– Бежим! – вырвалось у обеих сразу. Но едва лишь успели девочки сделать несколько шагов, как новый возглас испуга вырвался у обеих, и Соня-Наоборот первая остановилась посреди дороги, беспомощно разведя руками.

– Доди! Доди! Ах ты горе! Подвела нас таки противная собачонка!

Действительно, Доди со своей естественной всему молодому собачьему племени стремительностью неожиданно выскользнул из рук державшей его Сони, очевидно, чуя приближение хозяйки, и кинулся навстречу экипажу.

– Доди, Доди, назад! Назад! Тебя раздавят, глупая собачонка, – позабывшись, во весь голос крикнула Дося и кинулась вслед за шпицем.

* * *

– Откуда так поздно? Почему еще не спите? А где же m-lle Алиса и все остальные?

Экипаж стоял в десяти шагах от девочек, а Анастасия Арсеньевна направлялась к ним, на ходу забрасывая их тревожными вопросами, в то время как вероломный Доди выражал свои собачьи восторги возвратившейся, наконец, хозяйке.

Но Дося и Соня-Наоборот молчали. Растерянные и смущенные, стояли они перед Зариной, не произнося ни слова. И это молчание больше всяких слов сказало Анастасии Арсеньевне.

– Вы, кажется, ушли без спроса? – сдвигая брови, строго осведомилась она.