Противостояние. Часть 7. Последняя битва, или Крах Империи?

– Нет!!! – Никита сорвался на истеричный крик, он и сам понимал, что Настя обречена. – Нет! Она будет жить! Она должна жить!

Он обернулся и увидел Богдана, который, держась за стену, тихо опустился на пол.

– Бригада работаем!

К Богдану подошла медсестра и привела его в чувства. Истерика Никиты лишила его остатков разума, как зомби, он молча покинул клинику.

Сев в машину, Богдан поехал в район, подъехав к дому, он остановился у ворот, вышел из машины и прошел во двор. Он не собирался идти домой. Молча сорвав с плеча бойца, дежурившего во дворе, автомат, он прошел обратно в машину. Подъехав к дому Макара, он уверенно прошел во двор, увидев, что вся компания, по прежнему, сидит за столом. Вскинув автомат, Богдан решительно подошел к ним, раздалась длинная автоматная очередь над головами, сидевших в саду…

Боец доложил обстановку Федору, рядом с которым находились Кирилл и Вадим, не дожидаясь решения Федора, они бросились вслед за отцом.

Дом Макара

– Су.и!!!

– Богдан, послушай…

– Что я должен послушать?! То, что Настя стала вам врагом? Или о том, что веры Насте больше нет?!

Повесив автомат через плечо, Богдан подошел к Макару и, взяв его за грудки, поднял с кресла.

– За что?! За то, что она девчонок хотела спасти? Обидела она тебя очень? Оскорбила?! Унизила?! Настя спасала детей! Что сделал ты?! Честь свою спас?! – каждый вопрос Богдана сопровождался жестоким ударом. – За что?! Она ведь все понимала! Она ничего не отрицала! Она не пряталась и не перевалила вас! Она пришла ответить! Зачем было убивать ее?! Она ведь вам больше не конкурент! Она ни кто! Она лишилась всего, чтобы спасти детей! Ты, су.а, решил, что она не достойна жизни! – Богдан срывался на крик, лицо Макара заливала кровь, братва не вмешивалась, внимательно слушая Богдана, очередным ударом Богдан сломал Макару челюсть и отшвырнул его от себя, Макар пошатнулся, но устоял, Богдан посмотрел на Бугра. – Там ведь и твоя дочь была! – сорвав голос, Богдан хрипел. – Иуда! – посмотрев на Артура, прохрипел Богдан и снова вскинул автомат. – Вы все, мизинца Настиного не стоите…

– Папа! – во двор вбежали Кирилл и Вадим. – Не сейчас, – встав лицом к Богдану слева и справа, ребята пытались удержать его.

Богдан все же спустил курок, на этот раз под ноги братве.

– Папа не сейчас. Мы вернемся и накажем, всех. Позже. Пап, не дури, – сильные руки парней держали Богдана, но они понимали, что не удержат его, если он не одумается.

Братва понимала, что парни боятся не братву и не того, что теперь начнется реальная война, они боятся лишь того, что их отца закроют раньше времени.

Богдан отдал автомат Вадиму.

– Вы представить себе не можете, – хрипел он глядя в глаза каждого, кто сидел за столом. – Начало, какой войне вы положили. Я вернусь раньше, чем вы думаете.

Богдан пошел к машине, не чувствуя земли под ногами. Яростным взглядом окинув братву, Кирилл и Вадим поспешили за отцом. Вадим сел за руль, Кирилл рядом с Богданом. Уперев локти в колени, Богдан накрыл голову ладонями, Кирилл осторожно положил руку ему на плечи.

– Бать, скажи хоть что-нибудь.

– Я не знаю, – прохрипел Богдан.

– Вад, давай в клинику.

Приехав в клинику и пройдя до отделения реанимации, Богдан застыл на месте, не решаясь идти дальше.

– Пап?

– Я не могу… Я не хочу этого слышать…

Из реанимации вышла медсестра.

– Никита Юрьевич еще на операции. Вы можете подождать у него в кабинете.

– Скажите…

– Все вопросы к доктору.

Мучительные часы ожидания, наконец, восьмичасовая операция была закончена. Кирилл и Вадим вздрогнули, когда измученный Никита вошел в кабинет. Он молча подошел к шкафу, взяв бутылку коньяка, опустошил ее на треть прямо из горла, присел к столу и посмотрел на ребят.

– Не надо на меня так смотреть! Вы представить себе не можете, что чувствую сейчас я! – сказать, что Никита нервничал, не сказать ничего, боль и ярость, он был на грани истерики, его состояние приводило в ужас парней, Богдан снова превратился в зомби. – Ни один здравый хирург не взялся бы оперировать ее. Настя была обречена изначально. Светила всего мира знают о таких операциях лишь в теории, ни кто и ни когда не применял их на практике. Я сделал все, чтобы спасти ее!

Никита перестал кричать и снова выпил. Кирилл и Вадим заметили блеск на его щеках, с ужасом понимая, что блестит совсем не пот.

– Идите домой, – закурив, прохрипел Ник. – Оставьте меня одного.

– Дядя Ник…

– Вопрос времени. Я уже сказал вам, таких операций ни кто никогда не делал, чудо уже то, что она все еще жива.

– У нее совсем нет шансов?

– Один на миллион. Я вас очень прошу, мне нужно побыть одному. За отцом смотрите, перевалив братву, лучше он не сделает ни кому. Не сейчас. Я позвоню.

Вернувшись домой, Богдан прошел в глубь сада и присел за стол.

– Пап…

– Принеси мне водки.

Кирилл молча принес то, что просил Богдан и поставил на стол.

– Иди, Кирилл. Я ни куда не пойду. Оставьте меня одного.

Кирилл покорно удалился. Богдан опрокидывал стакан за стаканом, ему казалось, что он сходит с ума. Спустя час рядом с ним присел Федор.

– Я не хочу ни кого видеть.

– Я знаю. Поверь мне, Богдан, я знаю, какого тебе. Мы не можем подвести Настю. Мы должны контролировать ситуацию. Она уверена в нас. Она верит мне. Она уверенна в том, что я не подведу ее, и я не подведу. Сейчас ты мой прямой начальник, я обязан выполнять твои указания, даже Марк не может повлиять на это, – Федор тоже выпил. – Если ты уйдешь в запой, я не осужу тебя, но и слушать тебя не стану, ни я, ни бойцы. Я буду действовать сам и ты не сможешь помешать мне.

– Никита не верит в то, что Настя выживет…

– Мы не имеем права. Напейся, забудься. У тебя лишь одна ночь.

– Я знаю.

– Я видел, как боль ломает очень сильных людей. Держись, Богдан.

Федор встал из-за стола и пошел к себе. Богдан смотрел ему в спину и понимал, что Федор не меньше, чем он, хочет нажраться до одурения, взять в руки автомат и перестрелять всех, кто был сегодня в саду Макара.