Невозможная девушка

[Рэндольф Хичкок Третий]

Есть две вещи, о которых я сейчас жалею.

Когда человек задумывается об этом, бывает уже слишком поздно, но я был не из тех, кто планировал наперед. Моя дорогая Эмма сохранит все детали нашей совместной жизни в секрете. Я оставил ее одну не без скандала: нужно было умереть в ее объятьях, но, увы, я был в тот момент с другой.

Я даже не успел сказать Эмме, что любил ее. Да-да, я ее любил, но при жизни меня нельзя было назвать сентиментальным. Я жил сиюминутными наслаждениями, но они-то меня, кажется, и погубили. Смерть мне принес не сгусток крови, скопившейся в животе, о котором меня предупреждал врач. Нет! Я чувствую на своем остывшем языке горечь и должен был заметить ее раньше, когда пробовал тот пудинг за несколько часов до смерти.

Теперь уже это все неважно. Я в любом случае скоро оказался бы в могиле – какая разница, из-за чего. Вторая вещь, о которой я жалею, – это бездумная потеря времени. Все думают, что впереди еще целая вечность, что наступит завтра и заслонит собой вчерашние несчастья и ошибки и все можно будет начать сначала. Но завтра уже не наступит. По крайней мере, не для меня.

Эти люди пришли за мной. Один из них – девушка! Она переодета мужчиной, но сейчас я вижу людей насквозь.

Что ж, пусть эти варвары забирают мое тело – оно мне все равно уже ни к чему.

Девушка коснулась моего плеча. Какое нежное прикосновение. Оказывается, ей моя смерть небезразлична.

Наступит время – и для них тоже откроется невидимая дверь. Мне пришла пора войти в нее. Что там, за порогом, мне неизвестно. Не мне решать, куда ведут ступени – вверх или вниз. Больше от меня ничего не зависит.

О моя милая Эмма…

Я понимаю, что уже поздно, но прошу: прости.

Глава третья

Кора наклонилась и указала вниз.

– Вход здесь. Нужно раскопать пару метров.

Она бросила Теодору Флинту деревянную лопату, и тот неуклюже поймал ее.

– Обучение начинается. Копай.

Эльф, Котяра Отто, Герцог и Монах Том весело переглянулись. Они наблюдали, как Флинт раскапывает могилу, отпуская в его адрес язвительные комментарии, когда комки земли улетали слишком далеко.

– Эй, ты, поаккуратнее. Чем больше наделаешь следов, тем больше потом работы, – проворчал Герцог.

Отто помахал своим кошачьим хвостом прямо перед лицом Флинта, пытаясь его раздразнить. Эльф пробрался поближе к Коре.

– Я хочу больше бабок, – прошептал он. – Ты платишь мне меньше, чем остальным.

– Ты в банде недавно, – буркнула Кора.

– Не так уж.

Кора давно проклинала тот день, когда Герцог привел к ним в банду Эльфа. Она с ним тогда сильно из-за этого поругалась, что случалось редко. Надо было раньше прогнать этого типа: она ему не доверяла. Тем временем он уже выучил все их секретные приемы. В этом деле их банде во всем городе не было равных. Если Эльф разозлится, он может все им испортить.

– Я подумаю, – наконец сказала Кора.

До нее донеслось бормотание Тома о том, что вкуснее: черника или ежевика. Он частенько вел подобные дискуссии сам с собой. Том тщательно следил за тем, чтобы его пузо оставалось таким же круглым, как и лысина.

Раскопав землю на полфута, Флинт совсем выбился из сил. Вдруг его лопата наткнулась на что-то твердое. Парни опустились на колени и стали руками выгребать оставшуюся землю. Под ней оказалась мраморная плита размером два на два фута.

– Вот она, дверь к мертвецам, – объявила Кора.

В темноте ночи мрамор казался призрачно белым, несмотря на то что он был слегка присыпан землей. Все, кроме Флинта, нагнулись, пытаясь приподнять плиту. Такие подземные склепы могли себе позволить только очень богатые семьи. Под этой плитой находилось сразу два склепа с совмещенным входом. Чтобы попасть туда, приходилось изрядно попотеть.

Кора бросила взгляд на Флинта.

– А ты чего встал? Ждешь, когда тебе поднесут шкалик?

– Что поднесут? – переспросил Флинт.

– Выпивку. Бухло. Топливо, – пояснил ему Отто. – Он сказал, помогай давай, живо!

– Ладно, сейчас.

Флинт вытер пот со лба и наклонился к плите. Он стоял рядом с Корой, и она была вынуждена признаться себе, что так он был ей более симпатичен: с его лица исчезла улыбка, а волосы стали мокрыми от пота. Но он совсем не жаловался на тяжелую работу.

– На счет три, – прошептала Кора. – Раз… два… три!

Все взялись за плиту и потянули. От ее тяжести на шеях у них вздулись жилы. Плита весила без малого триста фунтов, но Кора тянула ее наравне со всеми. Она уже привыкла к тяжелой работе, и ее руки и ноги были достаточно сильными.

Поднатужившись, они все-таки смогли сдвинуть плиту и переместить ее на газон. Кора обтерла руки о штаны и заглянула в темную яму. На глубине в несколько футов были две двери, одна напротив другой. Кора ловко спрыгнула вниз, приземлившись на твердое дно.

– Дайте фонарь, – приказала она.

Отто протер своим хвостом запотевшее стекло и протянул ей фонарик. Кора поправила в нем фитиль. На дверях не было замков – в других случаях Коре попадались препятствия посложнее. Подняв над головой фонарь, она толкнула одну из дверей, и та со скрипом отворилась.

Склеп оказался небольшим, всего восемь футов в ширину, с полукруглым потолком. Его пол находился примерно на десять футов ниже поверхности земли. Внутри было сыро, но пахло землей, а не гниющими трупами. Из стен выступало несколько сланцевых полок с раскрошенными останками предков Хичкока. На нижней полке у самого входа лежал он сам. Его массивное тело было целомудренно завернуто в саван. В гроб его уложили только на время церемонии похорон.

– Флинт, Отто! Спускайтесь сюда, – приказала Кора. – И веревку захватите.

Флинт спустился в могилу, за ним спрыгнул Отто с мотком веревки в руках. Кора начала разворачивать саван.

– Флинт, сними с него туфли и чулки.

– Зачем?

– На столе у анатомов они ему не понадобятся. Одежду тоже сними. Если хочешь оставить себе, снимай осторожно. Если нет – воспользуйся ножом.

Под саваном оказался дорогой вечерний костюм с шелковой вышивкой на воротнике и манжетах.

Отто поторопил Флинта:

– Ты что, не слышал? Снимай, тебе говорят. Если башмаки мне подойдут – они мои. Если нет, заберу одежу.

Повернув тело сначала на левый, потом на правый бок, Кора просунула под него веревку. Труп уже окоченел, что во многом затрудняло работу. Она завязала узел, пока Флинт и Отто снимали с Хичкока одежду. Его тело раздулось, но не от смерти, а оттого, что при жизни он любил хорошенько выпить и закусить. Богатство далеко не всем идет во благо.

Кора бросила концы веревки ждавшим наверху парням, и они стали за них тянуть. Флинт с отвращением уставился на нагое тело покойника.