И нас качают те же волны

– А мне нужна вот эта головная боль?

– Ты приветствовала его приезд, – смиренно заметила Зоя.

Людмила Ивановна злилась еще и потому, что оставалась без тыла – своих подруг. Как хорошо, что судьба в нужный момент послала им Катю, все же хоть какая-то поддержка. Но без Бурлакова она туда не пойдет, однозначно! Костьми ляжет!

…Что уж там молола Людмила Ивановна, она и сама плохо помнила, но туману напустила и заинтриговала следователя чрезвычайно. Бурлаков пришел не один, но сопровождали его не бравые ребята в камуфляже, а участковый Салимгареев и его стажер, который, как оказалось, был вовсе даже начальником отделения по розыску пропавших, старшим лейтенантом Романцовым. Мила почувствовала себя в полной безопасности. Она поглядывала исподтишка на присутствующих, рассаженных хозяином в самой просторной комнате – зале, ощущала царящую в комнате нервозность, и, хоть и сама нервничала, успела подумать: «Как у Агаты Кристи – собрались все свидетели преступления, и сейчас хитроумный сыщик железной логикой изобличит преступника. Вот только преступник будет изобличать себя сам, а сыщикам останется только под белы руки препроводить его в кутузку!

На лицах всех участников драмы видны были следы бессонной ночи.

– Ну что ж, – начал Бурлаков. – У нас не слишком много времени!

Вскочили, как по команде, Антон и Вадим Чумаченко.

«Интересный какой, – не могла не отметить Мила. – Чернов ему и в подметки не годится! И что нам, дурам-бабам, надо?».

– Сядь, Антон! – властно сказал отец. – Говорить буду я.

– Нет, папа! Все с меня началось. Я и начну.

* * *

Антон обожал отца. Он страдал от того, что родители живут врозь, хотя мать никогда не запрещала ему общаться с отцом. Больше времени он проводил в доме отца и бабушки Оли, чем в доме вечно пропадавшей в школе матери и бабушки Лены, которая, кстати, тоже частенько навещала сватью-подругу и любимого зятя в бывшем своем доме. Как-то вдруг оказалось, что почти все его вещички постепенно перекочевали из квартиры на Степана Разина в дом на Заречной. А потом Антон перетащил и оставшиеся, и стал навещать уже мать и бабушку Лену.

Эта ли непростая семейная ситуация, отцовские ли гены, как теперь выяснилось, Николая Чернова, а не Вадима Чумаченко, определили характер Антона – взрывной, нетерпимый. Был Антон острым на язык, за словом в карман не лез, частенько доставал учителей и не одна драка вспыхивала по его зачину. Может, и с женой не ужились поэтому? Когда женился, привел жену в отцовский дом: четыре просторных комнаты, неутомимая бабушка Оля начала прихварывать, отец в вечных разъездах – налаживал очередной бизнес, а может, и личную жизнь, кто бы его осудил?. И так полжизни пояс верности проносил!

Семейная жизнь не складывалась, у жены тоже оказался взрывной, нетерпимый характер, да и ленива была по части домоводства. Не осуществилась надежда бабушки Оли на то, что в дом пришла ей помощница. А может, главной причиной было то, что незримо стояла между молодыми супругами малолетка Лизка, которая к тому времени уже не была малолеткой, и о которой жена, конечно, знала – за женой не в тридевятое царство ездил, свою, местную взял.

Словом, похоронив бабушку и разведясь с женой, Антон чаще запохаживал по старому адресу – в материнский дом, хотя, как выяснилось, у Лизы уже имелся в наличии сердечный друг – Никита Мирюгин. Первый, упреждающий, разговор с ним на предмет – «отвянь от Лизки», как говорится, не был конструктивным и ничего не дал. Никитка был нагл и беседу вел с ухмылкой на симпатичной морде. Антон не терял надежды переломить ситуацию в свою пользу – помнил времена, когда пацанка-Лизка поедала его глазищами – и продолжал осаду, хотя несостоявшаяся мисс отшивала его как могла.

Однажды, выйдя под вечер из Лизиного подъезда в весьма и весьма раздраженном состоянии (девушка категорически отказалась встречать вместе майские праздники на природе), Антон узрел входящего в его собственный подъезд Сергея Михайловича Бельцова.

– Ах ты ж, пес смердящий! – злобно выругался парень. – Шестой десяток того и гляди закроешь, а туда же – амуры! Правду, видно, мне говорили, что и мамаша к нему иногда ныряет. Детская дружба у них, видите ли! Я тебе покажу дружбу!

До сих пор в душе вполне взрослого парня теплилась детская мечта, что родители на старости лет образумятся и станут доживать вместе, и у его с Лизкой детей будут нормальные, живущие одной семьей бабушка с дедушкой.

Антон присел на корточки за кустами желтой акации, так чтобы видна была дверь подъезда, поскольку из беседки доносился дружный ржач – резвились тинейджеры, а его конкретно одолела мизантропия. Ждать пришлось долго, что не охлаждало буйную голову, напротив, Антон бесился все больше. Наконец, когда уже начинало темнеть, вышел дядя Сережа и не торопясь пошагал по улице. Он прошел мимо остановки, не стал ждать маршрутку.

– Моцион совершает, – продолжал злобствовать про себя Антон. – Здоровый образ жизни! Два века жить собирается!

Он шел за Сергеем не прячась – тому и в голову не могло прийти, что за ним следят. Антон ускорил шаг, когда Сергей начал отпирать калитку, и подбежал, когда тот, войдя во двор, стал запирать ее.

– Дядя Сережа! – позвал негромко.

Ключ провернулся в обратную сторону, калитка распахнулась.

– Тошка? – удивился Сергей Михайлович. – Ты чего? Случилось что?

– Поговорить надо!

– Заходи!

В доме было чистенько, не как у него. Прошли в кухню.

– Чай будешь?

– А покрепче? – ухмыльнулся Антон.

Сергей Михайлович издевки не уловил, пожал плечами, вытащил из холодильника початую бутылку водки, колбасу, хлеб, редиску. Пока накрывал на стол, гость оглядывался, заметил на маленьком столике позади себя разложенную рыболовецкую снасть: мотки лески, крючки в баночке, тюбик с мазью-прикормкой, свинцовые грузила и большущую ржавую шайбу.

– На рыбалку собираетесь?

– Да, хочу сбегать пораньше, напоследок. Завтра уезжаю.

– А шайба?.. – показал пальцем себе за спину.

– Столько зацепов в этом году, как никогда! Снасти пооборвал больше, чем рыбы поймал. С каждым годом все хуже, загажена Волга. А грузил не укупишься, прямо как золотые! Вот, ребята на берегу шайбу дали, закину напоследок, может, повезет.

– А улов-то куда? Уезжаете ведь!

– Да хоть тебе! Матери отнесешь…

– Дядя Сережа, – набычился Антон, – вы мою мать оставьте в покое! Нечего вокруг нее круги нарезать!

– Почему?

– Может, у них с отцом еще все сложится!

Сергей взглянул внимательно.

– Ну, давай по одной, за встречу! Раз уж пришел.

Выпили.

Как раз сегодня он решился на серьезный разговор с Наташей, прояснить, так сказать, ситуацию. Преподнес обручальное кольцо – старинное, бабкино. Ждало оно своего часа в полиэтиленовом пакетике-кармашке. О красивой коробочке заранее не побеспокоился, все же темный он был мужик в плане церемоний и условностей, мелочей и тонкостей, которые так милы женщинам. В последний момент сообразил, да поздновато. Может, и помогла бы красивая коробочка, но, наверно, вряд ли…

– То, что у твоих матери с отцом не сложилось, – не я тому виной. Мать сколько лет одна? Теперь и я один… А мы с ней с детства…

– Знаю-знаю! Детская дружба! Дядя Коля вон тоже теперь один! А у него – юношеская любовь! Может, он тоже?..

– Сергей крякнул.

– Давай еще по одной.

Выпили.

– Ты уже мальчик большой, сам в мужьях побывал. Чего ж не пожилось?

– А это не ваше дело! – взвился Антон. – Какое право вы имеете лезть в мою жизнь?