Спящая бабушка

– Может она сейчас успокоится и испечет пирог? – предположил Судобрик.

– Сомневаюсь, – задумчиво ответил главарь банды. Он уже час сидел на наблюдательном посту и никаких типичных признаков добрых бабушек в особе, что извергала немыслимые ругательства, не находил.

– А я в одной книге читал, – подал голос Вичик, – Мол бывают такие неправильные бабушки. Ну те, которые не любят всё, что должна любить бабушка: игры, сладости, детей. Они только ругаются постоянно и смотрят фильмы про бандитов, вместо того, чтоб пироги с малиной печь.

– Бабушки-бандитки какие-то, – Судобрик с грустью посмотрел в сторону кухни. За стеклянной дверцей серванта в полной недосягаемости лежали самые прекрасные в мире конфеты.

– Науке они более известны как спящие бабушки, – поправил его Вичик. Он был тот еще умник. Наверное, от того, что любил всё читать: от этикеток на фантиках до энциклопедий.

– Потому, что любят поспать? Поэтому спящие бабушки? – Хлопала мокрыми ресницами Бурубуйка.

– Нет, – замотал головой Вичик. – Дело в том, что настоящая Бабушка в них еще спит.

– Да как же, спит она! – Хмыкнул недоверчиво Судобрик, – Вон, как электровеник носится.

Вооружившись старой деревянной метлой, бабушка натирала полы до блеска. И спать похоже совсем не собиралась.

– Тут такое дело, – Вичик вытащил из кармана обгрызенный карандаш с блокнотом.

– Вот, к примеру, бабочка, – он начертил в блокноте жирную линию.

– Какая ж это бабочка? – возразил Судобрик, – Это гусеница какая-то.

– Правильно, – кивнул Вичик, – Бабочка сперва в гусеницах ползает, потом спит куколкой, а просыпается уже с крыльями.

Все внимательно посмотрели в блокнот, потом на Вичика и потом еще раз в блокнот. Кажется, кроме Вичика никто ничего не понимал.

– Что ты имеешь в виду? – Главарь рассматривал свои носки. На большом пальцем левой ноги зияла огромная дырка – предмет его особой гордости. Дырка на пальце подсказывала, что выход всегда есть.

Вичик указал пальчиком в сторону кухни, откуда доносилось на удивление мелодичное ворчание, – Это куколка бабушки. Бабушку в ней надо еще разбудить.

– Легче легкого, – пожал плечами Судобрик, – Надо шум устроить: Гам, тарарам. Даже слон проснется.

– Тарарам знатный мы уже устроили, – Вичик поправил на носу очки, – И слона в бабушке, пожалуй, уже разбудили. Тут надо что-то другое.

– А может ее водой окатить? Холодненькой! – оживился Судобрик. Когда дело доходило до шалостей он непременно был первым. Ещё ни одна шалость не обходилась без долговязого, конопатого Судобрика.

– А что? Идея! – подхватил Главарь. Ему до чертиков надоело отсиживаться в укрытии. – Заманим ее в ванну и р-р-аз!

– Р-р-аз? – испуганно пискнула Бурубуйка. – А как же зверюга?

Луиза старательно делала вид, что спит. Однако хвост ее нетерпеливо колотил по дверце шкафа.

– И ее окатим. Глядишь, обе перевоспитаются в добреньких красивеньких бабочек-бабушек! – заключил Судобрик и все Фуни-муни с жаром закивали в знак согласия. Кто не рискует, тот не ест конфеты.

Глава 4

К вечеру битва за чистоту закончилась уверенной победой соперника в серых кальсонах. Серые кальсоны бабушка надевала исключительно в чрезвычайных ситуациях: когда объявлялся красный уровень опасности, а значит требовались чудеса гибкости, хитрости и сноровки.

Оглядев снова идеально чистый дом, довольная собой бабушка решила, что пора ужинать. На ужин ясное дело по такому случаю был молочный суп с пенками.

– Еще раз тронешь мою герань, милочка, пеняй на себя! – сказала воспитательным тоном бабушка и, щедро нацедив в миску пенок, объявила перемирие. Кошка Луиза в ответ презрительно фыркнула, но тоже скорее ради приличия. На самом деле Луиза отлично знала, что бабушка добрейшей души человек, просто мало, кто это мог в ней это разглядеть. А у кошек, как известно, отличное зрение. Они могут разглядеть даже то, чего человек сам в себе не замечает.

Разделив на двоих ужин и новую главу бандитского сериала бабушка и Луиза отправились спать. А о случившемся решили подумать завтра. Утро вечера говорят мудрее.

Теплая майская ночь накрыла звездным одеялом город, дом, бабушку и лысое пузо Луизы. Убаюкивая первым дождем, навевала самые добрые сны. И снилась спящей бабушке узкая деревенская дорожка. Будто бежит она в тех самых серых кальсонах, а впереди вприпрыжку по лужам с хохотом скачет девчонка. Рыжие косички развеваются на ветру, в руках зависть всех мальчишек – рогатка, а карманы полны конфет – манящих маков и сладких мишек.

«Стой!» – кричит бабушка во сне, а догнать девчонку не может. «Радикулит проклятый, остеохондроз» – причитает она, опускается на лавочку, приглаживая свои некогда рыжие волосы.

Бабушка громко обиженно захрапела. Девчонка убежала и на смену ей пришел другой сон.

Когда дом окончательно уснул, проснулась конфетная мафия. Конечно, фуням-муням тоже полагалось, свернувшись клубком в теплых кроватках, ловить сонных феечек за хвосты и кататься с единорогами по радуге в волшебных снах. Но как тут уснешь, когда за стеклом серванта стоит полная вазочка конфет, а охрана, умаявшаяся за день, мирно храпит, утратив всякую бдительность. ?

Ровно в полночь освещая путь карманным фонариком компания осторожно выбралась из укрытия. Короткими перебежками, не проронив ни звука, Фуни-муни добежали до спальни.

"Чисто", – прошептал Судобрик, первым заглянув в логово на этот раз действительно спящей бабушки.

Жёлтый кепарь коротко кивнул и на цыпочках подкрался к кровати. Из-под бабушкиной подушки торчал ключ от серванта, где конфеты лежат. Рядом вытянувшись во весь рост, похожая на крокодила, спала Луиза. Задача была не из легких. Но, если носишь кепку задом наперед, будь добр – не дрейфь. Кепарь опустился на четвереньки и отважно пополз по кровати. До края подушки было рукой подать как вдруг Луиза перестала сопеть. Хвост ее мелко задрожал. Кепарь застыл, Бурубуйка в ужасе зажмурилась – ну все, теперь им точно конец. Однако, издав неприличный звук и наполнив воздух запахами съеденного на ужин молочного супа, Луиза перевернулась на другой бок и снова мирно засопела. Все облегчённо выдохнули.

Спустя пару минут с ключом зубах под всеобщее ликование, главарь выскользнул из спальни. Репутация лихого взломщика зарабатывается исключительной храбростью.

Глава 5

По обыкновению бабушка проснулась с петухами. Точнее с голубями, громко точно на каблуках расхаживающими по подоконнику. Что-то в их курлыканье показалось бабушке тревожным, и она на всякий случай измерила давление.

Солнце мягкими лучами светило в окно. Луиза, растянувшись краковской колбасой по кровати, еще спала. Тонометр показывал отличные цифры, кровяное давление позволяло сходить на рынок туда и обратно.

Обычное утро. Хотя… «Откуда взялась эта бумажка?» – Бабушка подняла с пола фантик. А потом еще один и еще.

«Караул, – прошептала Бабушка и толкнула в бок Луизу, – Это взлом! Ограбление! Покушение! Всё как в сериалах!»

Луиза зажмурилась и широко зевнула. У нее только что украли сладкие минуты сна и это было не очень-то приятно.

– След! – приказала громко бабушка и понюхав фантик пошла вперед. Дорожка из бумажек вела в ванную комнату.

– Преступник в укрытии, – проговорила бабушка в свой воротник будто там была рация и прижимаясь к стенке поползла к уборной. Другая бы бабушка, пожалуй, опешила, вызвала наряд полиции или хотя б соседа сверху. Но! Спящая бабушка привыкла рассчитывать исключительно на себя. Вооружившись старым будильником, она с криком «Руки вверх! Стрелять буду!» ворвалась в ванную.

– Готовсь! Пли! – Услышала бабушка звонкий голосок и мощная струя холодной воды из душа выстрелила прямиком ей на голову.

– А-а-атака с воздуха! – завопила бабушка, размахивая будильником. Прибежавшая на крики Луиза, угодила в огромную лужу на полу. Взвизгнув, кошка вцепилась когтями в висевшее полотенце и так повисла, изображая вопящий колокол.

Взбесившийся душ хлестал ледяной водой на право и налево, поливая рыбок на голубом кафеле и белые ромашки на бабушкиной пижаме.

– Кажись получилось? – Высунул лохматую голову из-под тазика Судобрик. Бабушка боролась с душем как с гремучей змеей. Судобрик восхищенно присвистнул: «Вот это кун-фу! Какая техника! Это ж не бабушка – а терминатор в пижаме!»

Кепарь, лежа на животе, наблюдал за битвой в карманный бинокль.

– Смотрите, она улыбается, – сказала Бурубуйка, которой уже очень хотелось пирога, – Как думаете, может она уже подобрела?