Поворот. Повесть

– Ты права, не будем тревожить людей: пусть живут спокойно, – хмыкнула Ника, выходя из машины. – До свидания, Семён Андреевич! Извините, но на волейбольную секцию я больше не буду ходить. У меня теперь другие интересы.

Семён растерянно посмотрел на Веронику, а Нина возмутилась:

– Вот наглая! Поехали! Чего уставился-то?! – прикрикнула она на мужа. – Это у вас выходной, а мне ещё на работу идти!

Семён неприязненно взглянул на жену, но ничего не стал говорить: он молча сорвал с места машину. Ника улыбнулась: «Уже хоть какой-то поступок!» Она решила больше «не дразнить гусей», как она мысленно называла замужних женщин, и твёрдо сказала себе больше не смотреть в сторону женатых мужчин.

После разрыва с Семёном Вероника пребывала в приподнятом настроении: «Как здорово, когда не надо вздрагивать от стука в дверь и прятаться ото всех! – думала она. – Какая же была дурочкой, когда считала себя свободной в то время, как в течение года сидела в клетке…» Ника решила отдохнуть от личных дел и на радость директору школы с горячим энтузиазмом погрузилась в общественные дела. «Молодец! – заговорщицки шептала Ирина Викторовна Нике, когда они остались в учительской наедине. – А то меня заупрекали, что ты стала пассивной, дерзкой…» Ника усмехнулась, вспомнив, как её коллеги, основную часть которых составляли женщины, ревностно поглядывали на Нику. И всякий раз старались её как-нибудь «зацепить», чтоб ей жизнь не казалась раем.

– Красота, Вероника Маратовна, ещё не всё. Вам бы высшее образование тоже не помешало, – говорили педагоги, усмехаясь.

– А мне вполне хватает педагогического колледжа, – беспечно отвечала Ника. – И в качестве компенсации моей внешности диплом из вуза мне не нужен, как некоторым.

Коллеги бежали к директору и жаловались на неуважение к себе со стороны «какой-то вожатой». Директор школы, миловидная, предпенсионного возраста женщина, мечтающая уйти спокойно на заслуженный отдых, старалась гасить в коллективе возгоравшиеся очаги. Веронику она жалела: ей казалось, что к незамужней женщине коллеги относятся слишком сурово. Поэтому старалась всячески поддерживать Нику.

Накануне Нового года в учительской при каждом удобном случае обсуждали, кто и где будет отмечать праздник. В такие минуты Ника старалась уходить из учительской: ей становилось грустно при мысли, что родители далеко, а у подруг – свои семьи, и, по сути, в новогоднюю ночь есть вероятность остаться одной… Вот и сейчас, как только коллеги заговорили о празднике, Ника хотела было выйти, но учительница математики Ольга Николаевна её остановила.

– Вероника Маратовна, а с кем вы будете встречать Новый год?

Все посмотрели на Кирсанову, ожидая ответа. Семён, до этого безучастно стоявший у окна, тоже с интересом смотрел на Нику. Он всё ещё продолжал на что-то надеяться. Хотя после того, как Ника ему сказала, что больше не сможет с ним встречаться, ибо теперь ей всё время будет казаться, что вот-вот за ним к ней прибежит его жена, Семён не стал больше делать попыток, чтобы возобновить их встречи. Они на секунду встретились взглядом, но Ника тут же отвела глаза в сторону и, кокетливо улыбнувшись, загадочно ответила коллегам:

– Так я вам всё и рассказала!..

– Что ж, будем надеяться, что будущий год для вас сложится удачно, – сказала Ольга Николаевна, намекая Кирсановой на замужество.

– Постараюсь оправдать ваши надежды, – пошутила Ника и вышла из учительской.

Когда Семён догнал её в пустом школьном коридоре, лицо у Ники было серьёзным и непроницаемым. Он даже растерялся, не решаясь с ней заговорить. Ника обдала его неприязненной, ледяной улыбкой.

– Ты бы жену с собой захватил. Она у тебя более говорливая и решительная…

– Зачем ты так?.. Ника, можно я к тебе приду на праздник?

– А, может, лучше я к вам? – усмехнулась она. – По крайней мере, хоть тогда буду уверена, что вместе с боем курантов и с Новым годом в мой дом не войдёт и твоя жена!

– Тебе же плохо… одной. Я вижу…

– Не меня, а себя жалей: жить с нелюбимой – это похуже одиночества. И не надо переживать: я же непутёвая, как сказала твоя жена. Глядишь, за час до Нового года кого-нибудь встречу!.. И больше не подходи ко мне, неужели не понимаешь: ты мне не нужен! – жёстко произнесла Ника и, решительно развернувшись, пошла в свой кабинет.

Тридцатого декабря назначили Ёлку для старших классов. Ника должна была вести новогодний вечер. За час до праздника в свой кабинет Веронику пригласила директор школы.

– Вероника, максимально покажи сегодня все свои организаторские способности, – сказала Ирина Викторовна, нервно теребя в руках мишуру.

– Неужели кто-то из начальства будет? – иронично произнесла Ника.

– Тебе бы всё пошутить! – покачала головой директор. – А тут не знаешь, что от них ждать! Ладно бы кто другой решил приехать, а то – Мартынов!

– Что это вдруг?! – удивилась Ника.

– Да кто его знает! В общем, с организатором постарайтесь, чтоб всё прошло без сучка и без задоринки. Вряд ли он долго пробудет, но не станем полагаться на случай.

Ника вышла из кабинета директора озадаченной. Но не предстоящим праздником, а визитом Мартынова. Максима Сергеевича она знала, ведь они виделись не только на совещаниях, а также на туристических слётах. Ему, как и Нике, было тридцать лет, но, в отличие от неё, он уже познал «радости» семейной жизни. Итогом двухлетнего брака стал развод, который относительно безболезненно прошёл для обоих супругов. Детей у них не было, поэтому расставание не затянулось. Однако, уходя из родительского дома своего бывшего мужа, жена прихватила с собой столько добра, что невольно казалось, будто они вместе прожили не два года, а минимум пятнадцать лет. Но Максим не возражал, хотя жена брала вещи, по сути, ей не принадлежащие.

– Какой ты щедрый за наш счёт! – упрекнула тогда его мать.

– Зато теперь у неё нет причин возвращаться! – парировал сын.

И вот уже три года, как высокий, спортивного телосложения, с обаятельной улыбкой молодой мужчина оставался холостяком. Причём, завидным: мало того, что у него были небедные родители, и сам он обеспечивал себя очень даже неплохо. В районе он отвечал за работу с молодёжью, и поэтому дружил и общался с достаточно влиятельными людьми. На него заглядывались и молоденькие девушки, и те, кто уже с тревогой поглядывал на себя в зеркало. Но Максим теперь стал очень разборчивым и дал себе слово не спешить со вторым браком, чтобы опять не допустить брака в буквальном смысле. Да и родители твердо сказали, что больше не намерены обеспечивать его будущих жён. «Весёлое же будущее вы мне нарисовали! – ответил сын. – И сколько их у меня будет?..»

Ника тоже, как и остальные, с интересом поглядывала на Мартынова. Но, зная о его похождениях и прослышав о его нежелании жениться, решила: он для неё недосягаем. Поэтому никаких усилий по завоеванию Максима не предпринимала. К тому же ей было известно, что в райцентре две девушки, красивые и молодые, открыто боролись за его внимание к себе. Дошло до того, что все, кто знал об этом, уже с интересом наблюдали: чем закончится их погоня за Мартыновым. Сам Максим сохранял внешне безразличие к бушующим вокруг него страстям. Нике в этой общей потасовке участвовать не хотелось. Да и Мартынов всё больше поглядывал на тех, кому меньше тридцати. Однако в этом году он почувствовал, что устал от всех и от всего. А тут ещё родители заявили, что на праздник будут дома, намекая ему на то, чтоб никого не приводил… «Нет, надо бежать на край света! Надоело всё!» – сказал себе Максим. И вспомнил вдруг про село Сосновку, которое располагалось ближе всех от райцентра, но было для Мартынова тем местом, куда ему хотелось сбежать. «Там же Кирсанова живёт! Хоть будет на кого посмотреть во время мероприятия», – подумал о Нике Максим.

В актовом зале, нарядно сверкавшем от новогодних украшений и ёлки, было уютно и тепло. Старших классов было немного, отчего новогодний вечер больше напоминал дружескую вечеринку. Максим стоял у окна с директором школы. Ирина Викторовна млела от комплиментов районного начальника.

– Как у вас здесь хорошо, – говорил Максим, рукой показывая на зал. – А мне, признаться, не по душе огромные залы, толпы людей… Куда лучше вот так, как у вас, Ирина Викторовна: всех видно и слышно…

– Жаль, Максим Сергеевич, что ваша занятость не позволяет вам бывать у нас чаще. В нашей школе так замечательно проходят тематические вечера! – дипломатично заметила Ирина Викторовна.

Максим сокрушенно покачал головой, мол, да, не может бывать здесь чаще, а сам подумал: «Хитрая лиса! Всё-таки „подцепила“ меня. Ведь наверняка думает, что все большие начальники – бездельники!»

– Кстати, вы заметили, Максим Сергеевич, как умело справляется с ролью ведущей Вероника Маратовна?

– О, да! И смотрится так артистично! – заглядевшись на Нику, ответил Максим.

Ирина Викторовна лукаво улыбнулась, но уже серьёзно сказала:

– Она у нас молодец! И с ребятами держит дистанцию, но они её любят: что ни скажет – всё сделают! И знаете, Вероника Маратовна с нашим организатором Людмилой Степановной прекрасно ладят! Согласитесь, такое не часто бывает…

– Это точно! – кивнул Мартынов. – Обычно старается каждый на себя «одеяло» тянуть. А что делить-то? Общее дело ведь делают!

– Абсолютно с вами согласна! Но нет, всё возимся, возимся, словно в навозной… Извините… – Ирина Викторовна смутилась, поняв, что увлеклась, затронув тему о наболевшем. – Я на минуту вас оставлю.

Максиму уже надоело вести обязательные разговоры о делах, поэтому он обрадовался, когда директор, наконец, ушла. А Ирина Викторовна, не переносившая громкую современную музыку, решила пойти в свой кабинет. Она не рассчитывала, что Мартынов пробудет до самой дискотеки, поэтому, подозвав к себе Нику, сказала:

– Вероника, мне неудобно оставлять Мартынова без внимания, но, думаю, в моём обществе он мало нуждается. Иди ты к нему – с тобой ему будет интереснее…

– Ирина Викторовна, вы меня отправляете к Мартынову в наложницы? – пошутила Ника.

– Тебе всё шутки! – строго сказал директор. – И постарайся обойтись без своих экстравагантных выходок. Он не так безобиден, как кажется. Ещё не хватало, чтоб нас потом проверками замучили…

– Сделаю всё и даже больше! – нарочито серьёзно ответила Ника, – Ради коллектива я готова пожертвовать…