Демон, которого я создала

Глава 1 (Пустота в руках)

– Ну все, – сказала я себе и чуть не заплакала. – Прощай, магия. Привет, пожизненная депрессия и безработица.

Я сидела на широкой скамье во внутреннем дворе Академии магии, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но в легких шевелилось что-то подозрительное – наверное, нервные бабочки, которые тут же развеселились, потому что мой финальный проект… провалился. Не просто провалился – красиво рухнул, как башня из карт, построенная восьмилетним ребенком после второй кружки лимонада.

Вот так, четыре года сижу, колдую, выдумываю светильник, который должен был стать моим шедевром и пробуждать в людях вдохновение… А в итоге – свет как у старого прожектора на свадьбе, только мигает и моргает так, что у зрителей начинала болеть голова. Даже моя магия, похоже, решила взять отпуск.

Я, закусив губу, покрутила в руках свои чертежи – тоненькие листы с каракулями, содержащие пометки и десятки зачеркнутых идей. Каждая строчка была как маленькая попытка спасти корабль под названием «Мое вдохновение», который на самом деле уже давно тонул.

– Ну, можно сказать, что я чуть-чуть провалилась, – пробормотала я и усмехнулась. Самоирония – лучшее лекарство, особенно когда ты перед комиссией пытаешься не расплакаться.

Ровно час назад я стояла перед преподавательским жюри, и они вежливо, но безжалостно обрушились на меня с оценками и комментариями вроде: «Недостаточная проработка», «Несбалансированные магические компоненты», «Проект не готов к защите». То есть, проще говоря: «Пошла ты, со своим светильником!»

После этого хотелось зарыться в землю и до весны не показываться, но увы – академия не предлагает «режим инкогнито».

– Я не знаю, что со мной, – тихо прошептала, глядя на небо, в котором сгущались тучи. – Я же должна была справиться.

Внутри меня зиял огромная дыра.

– Мира? – раздался знакомый голос.

Я обернулась и увидела Лину – одну из тех редких людей, которые не кричали «Ну что за треш!» и не показывали пальцем. Лина села рядом, взяла меня за руку и сказала:

– Да ладно тебе, это же не конец света. Ты слишком много в это вложила, чтобы так просто бросить.

Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась больше похожа на гримасу:

– А если я теперь вообще никогда ничего не смогу? Что если мое вдохновение просто убежало в отпуск в теплые края? И забыло, как вернуться?

– Тогда будем ждать, – ответила она с таким видом, как будто у нее в запасе есть целая куча вдохновения, и она готова поделиться.

Лина права. Маги не сдаются, правда? А я сейчас, судя по всему, чистой воды «маг-неудачник».

Вспомнились первые дни в академии – когда я безо всяких сомнений хлопала глазами и создавала световые вспышки, а не какие-то уродливые мигающие огоньки. Тогда все казалось волшебством и крутизной, а сейчас – я просто ходячий анекдот.

– Почему так? – прошептала я, глядя в небо, где собирались серые тучи. – Почему магия вдруг сказала мне «фу»?

Пытаясь вернуть хоть каплю контроля, я подняла руку и постаралась вызвать хоть крошечную искру – ну, хоть что-то. Не вышло. Только покалывание в пальцах. Как будто магия говорит мне: «Отдохни, сегодня не твой день».

– Смешно, – подумала я, – я маг-творец, и не могу зажечь даже спичку.

Я поднялась, сунула чертежи в сумку и пошла по коридору, чувствуя, как с каждым шагом в груди растет комок из разочарования и самокритики.

«Наверное, пора открывать курсы по созданию мигающих лампочек, которые никто не любит», – мелькнула в голове мысль. Но, блин, я же хотела создавать красоту, вдохновение и эмоции! А вместо этого – «мелькание и нервный тик».

Пока я шла из внутреннего двора академии ко внешней, на трамвай, изнутри прорвалась тихая, но твердая мысль:

– Ладно, может, сейчас я в дерьме, но это не навсегда. Я найду вдохновение, или хотя бы что-то, что может его наполнить.

Наши трамваи – это почти искусство. Скользят по магическим рельсам, проложенным прямо над улицами, так что едешь чуть выше толпы, чувствуя, как влажный ветер треплет края юбки.

Они ходят только по главным маршрутам: от торговых районов до центральных площадей и в Академию магов. Для нас, студентов, это как школьный автобус, только куда эффектнее – со старомодными сиденьями из темного дерева и позолоченными поручнями, и с кондуктором в идеально выглаженной форме.

Я устроилась у окна, и город потек мимо. Неоновые вывески в форме магических символов мигали над чайными, где пожилые маги в костюмах с подтяжками спорили о заклинаниях. На перекрестках шумели базары – женщины в платьях «песочные часы» торговали тропическими фруктами, некоторые прямо на месте резали ананасы магическими ножами. По крышам пробегали яркие ящерицы размером с кошку – здешние обитатели привыкли к шуму и магическим, и не магическим существам – людям.

Город Ларэн жил в вечном лете. Даже в пасмурный день воздух был насыщен ароматом пряных цветов и мокрой древесины – ведь весь он раскинулся в сердце тропического леса. Сверху над крышами шуршали огромные листья, а между кварталами прятались зеркальные озера, в которых отражались башни из стекла и металла. Улицы тут были тесные, но каждый дом имел что-то от магической сказки – витые балконы, висящие сады, светящиеся вывески на полупрозрачных кристаллах.

Но все это казалось слишком насыщенным для моего настроения. Я знала: дома меня ждет разговор. И не просто «разговор», а выговор, завернутый в вежливую обертку.

Выйдя на улицу недалеко от дома, почувствовала холодный ветерок, который нежно тронул лицо – будто сам город пытался меня подбодрить. Вокруг люди спешили по своим делам, смеялись, обсуждали планы на вечер – а я стояла, одна среди шума, словно главная неудачница в магическом шоу.

– Кризис вдохновения, – пробормотала я и неожиданно рассмеялась. – Ну что ж, похоже, он пришел в гости и забыл, где выход.

Но где-то глубоко внутри тлел маленький огонек – еле заметный, но живой. Он говорил: «Не сдавайся, дурашка. Вдохновение – это не просто дар, это чертовски упорная работа».

Я вдохнула поглубже, выпрямила спину и, несмотря на всю усталость, сделала шаг вперед.

Пусть магия сейчас спит, зато у меня есть сарказм, и он, кажется, еще бодрствует.

Глава 2 (Семейная классика: А вот твоя младшая сестра!)

Прогулка до солидного района мне не помешала. Здесь дома были не выше двух этажей, с колоннами у входа, широкими террасами и ухоженными садами, где пальмы соседствовали с магическими растениями – листьями, переливающимися синим и золотым.

Наш дом возвышался в конце улицы – из светлого камня, с витражами в деревянных рамах и балюстрадой, по которой вился жасмин. Атмосфера внутри всегда была уютной, но сдержанной – как в старинных особняках, где мебель словно следит за тобой.

Мама, Адриана Несс, держалась как истинная леди. Ее гладкие темные волосы, собранные в пучок, и платья с четкой талией и длинными перчатками делали ее похожей на актрису старого кино, только с магической аурой, от которой становилось неловко даже взрослым магистрам.

Папа, Домиан Несс, был ее полной противоположностью – спокойный, с мягкой улыбкой, но в идеально сидящем светлом костюме и галстуке-бабочке. Он мог разговаривать так тихо, что невольно прислушивался, но от этого его слова весили только больше.

Они мило сидели в главном зале и о чем-то беседовали. Окна зала выходили прямо к дорожке которая вела к входной двери.

Я остановилась перед дверью. За ней пахло жасмином, ананасовым пирогом и воском для мебели. Дом, в котором было тепло… и строго. Дом, в котором меня ждал разговор, который я хотела отложить хотя бы до конца следующего столетия.

Но я тяну дергаю ручку и открываю дверь. Успеваю только переобуться в домашнюю обувь и тут начинается:

– Мира, мы должны поговорить, – сказала мама с той самой интонацией, когда в голове уже звучит траурный марш, а в душе готовишься к внезапной проверке дневника.

Проблема была не в том, что я не люблю разговаривать с родителями. Проблема в том, что эти разговоры обычно превращаются в марафон психологической атлетики: кто дольше продержится под гнетом слов вроде «мы переживаем» и «ну ты же могла бы лучше».

Я сидела на кухне, ковыряла вилкой в тарелке с остывшим пирогом (да, мама до сих пор думает, что пироги – панацея от всех бед), и пыталась выглядеть невинно. Внутри у меня все сжималось, потому что я знала: сегодня будет день «семейных разборок».

– Мы слышали про твой проект, – начала мама, глядя на меня, как на котенка, который не просто разбил вазу, а еще и написал на ковер. – Нам жаль, что у тебя не вышло.

Папа, сидевший рядом, промолчал, но его молчание было весомее любых слов. Он не из тех, кто осуждает прямо. Он из тех, кто вздыхает так, что тебе хочется упасть лицом в подушку и больше никогда не вставать.

– Мы понимаем, что это стресс, – продолжила мама, – но, Мира, мы просто хотим, чтобы ты подумала… может, стоит выбрать что-то более… надежное?

Перевожу с родительского на нормальный: «Может, хватит твоей магии из воздуха и займешься чем-то нормальным, как люди?»

– Надежное – это что? – спросила я, чуть не подавившись пирогом. – Пойти варить зелья для соседей? Чинить амулеты?

– Ну, это хотя бы практично, – спокойно сказала мама. – А твои светильники… ну, это красиво, но, милая, это не кормит.

И вот тут внутри меня что-то неприятно сжалось. Потому что для них магия всегда была делом чести. Их поколение магов – легенды. Мама – лучшая в своей гильдии по лечению редких заклятий, папа – мастер артефактор, которому заказывали амулеты сами члены Высшего Совета. Они умели создавать то, что спасало жизни и меняло судьбы.

А я? Я не спасала жизни. Я пыталась заставить кусок магического хрусталя красиво светиться.

– Мира, мы гордимся тобой, – сказал папа, и в его голосе было столько тепла, что я на секунду почти поверила. – Но мы переживаем. Мы хотим, чтобы ты нашла свое место.

Перевод: «Ты не позор, но, черт возьми, мы не понимаем, куда ты катишься».

И, конечно, чтобы закрепить успех, мама добавила:

– Вот твоя сестра, например…

Я закатила глаза.

– Мам!..

Но нет. Машину сравнения не остановить.

– Прекрасно справляется! – продолжила мама, игнорируя мой протест. – Ее мастерская зелий приносит стабильный доход, она участвует в конкурсах, и, кстати, ты же знаешь, что она скоро выйдет замуж?

– Да, – ответила я сквозь зубы. Как будто я могла забыть. Свадьба сестры была обсуждена уже десять раз, причем с упоминанием того, что жених – маг высокого ранга, перспективный, с хорошими связями. Конечно. Идеальный зять.

– Мы не хотим тебя сравнивать, – сказала мама и сделала паузу, в которой я уже слышала невидимое «но». – Но…

Я уже была на низком старте чтобы уйти, но папа очень внимательно на меня смотрел с укоризной.

– Мы просто хотим, – продолжила мама, – чтобы и у тебя было все хорошо.

И вот тут ударило сильнее всего. Потому что я знаю – они меня любят. Они правда хотят, чтобы у меня все получилось. Они не считают меня позором семьи. Они просто… расстроены. Разочарованы, что их старшая дочь до сих пор топчется на месте, пока младшая летит вперед.

А мне от этого только хуже.

Я чувствовала, как в груди расползается тяжелый, липкий ком. Словно меня тихо и аккуратно положили на весы рядом с сестрой, и стрелка уже давно указывает в ее сторону. И это не ненависть к ней – нет, я ее люблю, горжусь. Но… больно осознавать, что ты – «та, у которой пока ничего не вышло».

Я сжала руки в кулаки под столом, чтобы они не дрожали.

– У меня получится, – сказала я, и мой голос звучал так же убедительно, как старое заклинание, которое вот-вот развалится.

– Конечно, получится, – сказала мама, но в ее улыбке было то самое «мы надеемся, но не уверены».

Когда разговор закончился, я вышла на улицу, и на меня налетел холодный ветер. Я шла, чувствуя, что внутри – пустота, а сверху давит невидимый потолок из ожиданий, который я все никак не пробью.

Я хотела вдохнуть глубже, но в легких снова зашевелились эти дурацкие бабочки, только теперь они были с острыми крыльями. Слова семьи все время крутили в голове: Мира, будь как сестра. Мира, магия из воздуха не серьезно. Мира, найди свое место.

Да я бы нашла, если б знала, где оно, это место.

Прокручивая в голове этот семейный разговор, поняла: хуже, чем провалить проект, может быть только провалить ожидания тех, кто в тебя верит.

А еще хуже – когда они в тебя верят все меньше.

Вбежала в свою комнату, когда вернулась назад домой. Вернее «Сбежала» – правильное слово, я буквально летел, лишь бы не встретится с родителями снова, а сердце билось, как перед экзаменом. Захлопнула дверь, прислонилась спиной и закрыла глаза. Не плакала. Слезы – это как вино, к ним нужно подходить с умом.

– Ну и что теперь, Мира? – спросила я потолок. – Может, просто выйти замуж за кого-нибудь из местных магов, который умеет управлять погодой? Буду хотя бы вызывать дождь на свадьбе.

Потолок промолчал, как всегда.

Я подошла к столу. На нем – хаос из пергаментов, чернильниц, магических мелков, парочки открытых книг, которые я читала «на потом». И бутылка вина. Полная. Вино в Ларэне – особенное: легкое, с нотками тропических фруктов и магии. Одного бокала хватает, чтобы идеи начинали танцевать в голове, а двух – чтобы они начали биться друг с другом на дуэли.

Села за стол, уставившись на расписанный лист пергамента. В голове шумели голоса родителей, всплывали сцены с провалом на защите, и все это медленно превращалось в тихий, вязкий гул. Хотелось либо расплакаться, либо сделать что-то настолько безумное, что потом сама же не поверю, что это я.

Впрочем, для начала – налить себе бокал чего-нибудь покрепче. Может, так легче будет придумать, что делать с этой жизнью. Или хотя бы отвлечься.

Глава 3 (Слишком много вина)

Я налила вина. Сделала первый глоток – и почувствовала, как все внутри чуть смягчилось.

– Ладно, давай поиграем, – сказала я себе. – Если я не могу сдать финальный проект, то хотя бы создам что-то для себя. Чисто ради… ну, терапии.

Достала чистый лист пергамента. Чернила – густые, черные, с легким золотистым отливом. Ручка сама прыгнула в руку. И я начала писать.

«Мужчина. Высокий – метр восемьдесят. Темные волосы, чуть взъерошенные. Глаза – глубокие, с той самой тенью, которая обещает, что он пережил больше, чем расскажет. Голос – бархатный, но с усмешкой. Интеллигентный, с иронией, умеющий слушать. И защищать. Всегда защищать. Даже от самой себя»…

Вино сделало свое дело: строчки начали литься легко, как будто я не придумывала, а записывала уже готовое. Я описывала не просто мужчину, а… идеального защитника. Такого, которого хотелось бы иметь рядом в любой шторм. И в каждой детали я незаметно вплетала магические ключи – символы, слова, узоры. И да, я прекрасно знала, что так делать нельзя. Особенно в пьяном состоянии.

В какой-то момент я даже дорисовала рога (похожие я видела у какого-то мимо проходящего демона, в детстве) – аккуратные, изящные, темные, которые шли ему к лицу. «Для харизмы», – пробормотала я, сама не веря, что всерьез это написала.

Заклинание получилось само собой. Мое подсознание, подпитанное вином и эмоциями, собрало все нужные элементы. Чернила слегка засияли, пергамент стал теплым, а воздух в комнате уплотнился.

– Не… не-не-не, – пробормотала я, понимая, что что-то уже пошло не так.

Символы вспыхнули золотым. Вино в бокале зашипело. Ветер, которого не было, начал кружить бумаги. И прямо из центра рисунка медленно поднялась тень.

Он появился не сразу. Сначала – очертания. Потом – форма. Четкая, материальная. Мужчина, которого я только что описала. Высокий, темноволосый. С тем самым взглядом, от которого внутри стало… странно. И с рогами, как я и написала.

– Добрый вечер, создательница, – сказал он, и голос был именно таким, каким я его себе придумала. – Или… утро?

Я моргнула. Один раз. Второй.

– Я… я слишком много выпила, да? – пробормотала я.

– Возможно, – ответил он с легкой усмешкой. – Но это не отменяет того, что я здесь.

Он подошел ближе, и я заметила: кожа у него теплая, будто впитала солнечный свет. Движения – плавные, как у хищника, который не спешит, а наблюдает.

– Кто ты? – спросила я, хотя ответ уже знала.

– Кай, – ответил он, чуть склонив голову. – Я тот, кого ты создала, Мира Несс. И я полностью твой.

Сердце ухнуло в пятки. Полностью мой. Звучало опасно. И… слишком приятно.

Он скользнул взглядом по моей комнате, задержался на бокале вина, на бумагах, на моей взъерошенной прическе.

– Ты выглядишь так, будто нуждаешься в защите, – сказал он почти серьезно. – Или хотя бы в чашке чая.

– Чая? – переспросила я.

– Я люблю чай, – спокойно сказал он, как будто это было важнее факта, что он только что материализовался из моих пьяных фантазий.

Я рассмеялась. Потому что, что еще можно было сделать, когда твой идеальный защитник внезапно стоит в комнате и предлагает чай?

И смех этот звучал чуть истерично.

Я все еще сидела, сжимая бокал, как талисман от реальности. Кай стоял рядом, и было ощущение, что он занимает больше места, чем положено физике.

– Ну… – начала я, собираясь хоть как-то перехватить контроль, – если ты мой, то… можешь исчезнуть?

– Могу, – ответил он слишком быстро. – Но… зачем?

Тон был абсолютно вежливым, но в нем проскользнула та опасная вежливость, когда тебя спрашивают: «Ты уверена?», уже зная, что ты передумаешь.

– Потому что… это ненормально.

– Ты создала меня. Для себя. – Он склонился ближе, и от него пахло чем-то теплым и пряным, как чай с кардамоном. – Это делает все очень… нормальным.

Я почувствовала, как уши предательски нагрелись.

– Я была пьяна! – выпалила я.

– И? – в его голосе не было ни тени осуждения. – Твое подсознание, как я понимаю, всегда слегка… навеселе.

– Эй! – возмутилась я, но без особого успеха.

– Я – твое желание в чистом виде, Мира, – он произнес мое имя почти ласково. – Я знаю, чего ты боишься, и чего хочешь.

Я нервно фыркнула, но внутри что-то сжалось. Он ведь реально мог знать.

– Например? – рискнула я спросить.

– Ты хочешь, чтобы тебя защитили… но не забрали свободу. Чтобы кто-то видел тебя, но не ставил в рамки. Чтобы он умел держать твой мир, когда ты сама не можешь.

Я сглотнула.

– Ну, – попыталась я вернуть сарказм, – звучит как объявление на брачном рынке.

– А я и есть твой лот, – ухмыльнулся он. – С бесплатной доставкой и, так уж и быть, без возвратов.

– Ты наглый.

– Я тобой создан.

Он сел на край стола, скрестив руки. Бумаги, на которых я писала его описание, все еще светились, будто заклинание не закончилось.

– Кай… или как там тебя… – я нахмурилась, – если я захочу отменить это все, я смогу?

– Сможешь. – Он кивнул. – Но я исчезну не просто из комнаты. Я исчезну из тебя. Полностью. Даже память сотрется.

Я уставилась на него.

– Это угроза?

– Это факт, – ответил он спокойно, но в глазах мелькнуло что-то… почти человеческое.

Мы молчали. Слышно было только, как за окном дождь шуршал по магическим фонарям, и где-то вдалеке проехал ночной трамвай – с колокольчиком.

– Ладно, – выдохнула я. – Если уж я создала демона, то… хотя бы выпьем чаю.

– С радостью, – сказал он, и в его голосе прозвучало такое довольство, будто он только что выиграл партию в шахматы, о которой я не знала.

Кай поднялся, и я поймала себя на мысли: он двигается так, будто в комнате не гравитация, а медленный джаз. Уверенно. Плавно. Немного… слишком близко.

Когда он наклонился, чтобы взять чайную коробку с верхней полки, я заметила, что рога у него не просто гладкие, а покрыты тонким узором, похожим на письмена.

– Что это? – спросила я, пока он ставил чайник.

– Моя память, – ответил он, не оборачиваясь. – Все, что я буду переживать здесь, останется в этих линиях.

– А если я сотру тебя?

– Тогда они исчезнут. – Он посмотрел на меня через плечо. – И ты никогда не узнаешь, чем могла все это закончить.

Чайник зашипел, и в комнате стало пахнуть бергамотом и магией. Я сидела, наблюдая за ним, и вдруг поняла, что он слишком настоящий для того, чтобы исчезнуть завтра, или уже сегодня?

– Кай… – тихо начала я.

– М-м?

– Если ты действительно из моего подсознания… значит, я могу тебя менять?

Он повернулся, поставил кружку передо мной и склонился так близко, что между нами осталась только теплая пара от чая.

– Попробуй, – сказал он. – Но учти, Мира… иногда творения меняют своих создателей быстрее, чем наоборот.

Я сделала глоток. Горячий, терпкий вкус обжег язык, и я поняла: игра началась.

Глава 4 (Утро добрым не бывает)

Проснулась я от ощущения, что кто-то дышит мне в ухо. Не кот, не подушка и, к сожалению, не мой будильник, которого у меня даже не было.

Медленно открываю глаза – и вижу его – темные волосы, рога, чуть склоненная голова, спящий профиль, такой… слишком идеальный. Не идеальный «вчерашняя вечеринка, и я притащила кого-то домой», а идеальный «я написала его на пергаменте и зачем-то вдохнула жизнь!»

Кай. Лежит. Рядом.

В моей кровати.

– …О нет, – прошептала я, застыв.

Мой мозг еще не до конца проснулся, но тело уже сработало в режиме «паника!». Я рывком отползла к краю кровати, запуталась в простынях, и – бах! – гравитация напомнила о себе. Пол оказался твердым, ковер слишком тонким, а мое утреннее достоинство – под угрозой.

Кай, конечно, проснулся. И, что хуже всего, выглядел так, будто наслаждается моментом. Легкая полуулыбка, взгляд, скользнувший сверху вниз, и тихий, хрипловатый голос:

– Доброе утро, малышка…

– Не называй меня так, – выдохнула я, не своим голосом, вскакивая на ноги. – И… оденься. Или исчезни. Или… что-нибудь сделай!

– Что, например?

– Что ты вообще делаешь в моей кровати?! – прошипела я, пытаясь сообразить, как в мою жизнь за одну ночь затесался демон с внешностью, как из каталога, и абсолютно отсутствующим понятием личных границ.

– Спал, – спокойно ответил он, глядя на меня сверху вниз. – Ты вчера уснула за столом, я перенес тебя сюда.

– А почему не ушел?!

– Потому что я твой защитник. А защитники спят рядом. Вдруг кто-то нападет?

– Мы в доме моих родителей! – почти сорвалась я на визг. – Здесь нападают только налоговые инспекторы и соседка миссис Дроу, если ей не понравится цвет твоей рубашки!

Он хмыкнул.

– Ты слышал меня? – я метнулась к гардеробу, судорожно ища что-то, чем можно прикрыть рога.

– О, слышал, – протянул он, не двигаясь с места. – Но ты же не хочешь, чтобы я исчез.

Я закатила глаза, но сердце все равно гулко стукнуло. Его голос был… неправильно приятным. Как музыка из радио в летний вечер – мягкий, чуть хриплый, тянущий за собой.

Я сжала кулаки.

– Нужно… нужно… тебя спрятать!

– Зачем? – Он лениво потянулся, и я с ужасом заметила, что его рога вполне себе четко видны в утреннем свете.

Комната – светлая, с высокими потолками и шкафами из красного дерева – казалась слишком маленькой, чтобы скрыть в ней демона. А скрыть его было жизненно важно: родители уже наверняка внизу, пьют свой утренний чай из фарфорового сервиза и обсуждают, какой тост лучше – с джемом из магических апельсинов или с медом. А самое важное, они не сильно любят нацию демонов.

– Затем, что мои родители… – Я споткнулась о собственную мысль. – Они… ну… не оценят!

– Они не оценят, что у тебя есть кто-то, кто за тебя горой? – Его тон был издевательски мягким. – Или они не оценят меня?

– Они не оценят, что в моей комнате лежит мужчина с рогами, Кай!

– Не мужчина, а демон, – поправил он с самым невинным видом.

Пунктик о том, что он будет ценить свою демоническую сущность я написала только из-за злости на родителей.

Я вскочила и начала рыскать взглядом по комнате в поисках хоть чего-то, чем можно прикрыть это ходячее нарушение семейного спокойствия.

– Ладно… так… – бормотала я себе под нос. – Ширма? Нет. Одеяло на голову? Глупо. Запихнуть в шкаф?

– Я туда не влезу, – вмешался он, и, к моему ужасу, начал сползать с кровати.

Движения – плавные, слишком собранные для того, кто появился на свет всего несколько часов назад. Простая черная рубашка (не помню, я ее писала или он сам « нашел» в моей фантазии) подчеркивала его плечи, а тени от рогов скользили по стенам, словно дразнили меня.

– Тише! – шикнула я.

– Почему?

– Мама услышит.

– А что она сделает? – Он подошел ко мне почти вплотную. – Отчитает тебя за то, что у тебя появился мужчина?