Лимонная графиня для дракона

Отскочив назад, я не удержалась и упала на задницу. Чёрт, горящее бревно перекрыло путь к свободе, словно издеваясь надо мной. Злость рвалась наружу, кровь бурлила внутри, требуя выплеснуть эмоции. Ядрёный коктейль смешивался из злости, страха и безумного желания жить. Пальцы сжались, и я упрямо встала, быстро посмотрев, где заканчивается упавшая балка. Один конец утопает в пламени, а второй, вроде, только тлел и огонь там был слабенький.

Решено. Путаясь в юбке, я рванула в сторону маленького костра. Вспомнив детство, прыгнула через него, как раньше прыгали на Ивана Купала. Пламя лизнуло пятки, прижигая мелкие раны от щепок и камушков. Приземлившись, я пискнула от боли и завалилась вперёд. Ладони гулко ударились о пол и пришлось вновь закусить многострадальную губу, дабы не заорать. В кожу впились мелкие осколки, напоминающие кристаллики льда. Я уже устала отмечать новые раны на своем теле, которое по ощущениям напоминало решето. Только тронь пальцем и алый поток будет не остановить, однако я жива и это главное.

Встала, отряхивая ладони, и уставилась на длинный коридор: каменные стены украшали обугленные рамы картин, окна по левую руку зияли пустыми глазницами. Замок? Поместье богатого чудака? Не знаю, однако пожар не на шутку разыгрался в этом месте. Из провалов дверей справа вырывались клубы чёрного дыма, тошнотворный запах горелой плоти, подобно облаку, окружил меня. Зажав нос, я побежала к окну. Тошнота подкатывала к горлу и стояла комом, а я, глотая слюни, пыталась удержать всё в себе. Нужно глубоко дышать, но от этого становится только хуже.

Вдалеке послышались крики, которые эхом разлетались по коридору. Вздрогнув, я оглянулась: пусто, лишь пламя и дым. Людей не видно, хоть и их голоса звучат у меня в ушах. Осколки стекла впивались в обожжённую плоть стоп, отчего по лицу без конца струились слёзы. Больно, очень больно, аж выть хочется. Пустая оконная рама с лёгкостью вмещала человека, поэтому я без раздумий подскочила к ней. Кромешная тьма улицы рассеивалась лунным светом и звёздами, а огненные блики превращали сад по ту сторону окна в картину безумного художника. Первый этаж, замечательно. Не мешкая, я влезла на подоконник и, перекрестившись, прыгнула вниз.

Зажмурившись, я почти не ощутила короткий миг свободного падения. Мешком рухнув на землю, глухо застонала. Всё тело пронзила боль, отдающая в кончики сведённых пальцев. Вот же я неудачница, даже спрыгнуть нормально не смогла. Свернувшись калачиком на сырой земле, обняла колени руками. Вокруг были кусты, повезло, что без шипов. Ветки при падении поцарапали моё лицо, хоть я и прикрывала его ладонями. Холодный ночной воздух казался благословением, которое нежно касалось моей обожжённой кожи, даруя ей успокоение.

Не успела я отдышаться, как послышались мужские голоса. Они приближались и, судя по крикам, были отнюдь не доброжелательны. Я перевернулась на живот, крепко сжала зубы и попыталась выглянуть из-за кустов. Ни черта не видно, хотя от горящего поместья исходит оранжевый свет, рисующий яркие блики в саду. Прищурившись, смогла рассмотреть чёрные тени, которые кого-то искали среди деревьев и кустарников неподалёку. Они друзья или враги – вот, в чём вопрос. Если останусь тут, то точно узнаю, только не уверена, что это хорошая идея.

«Глава 4»

Боясь привлечь внимание незнакомцев, я осторожно встала на четвереньки. Помотав головой из стороны в сторону, нашла более-менее нормальный путь. Кусты как раз доходили человеку до пояса и я могла не опасаться, что меня заметят. Ползя вдоль стены поместья, я аккуратно переставляла руки, но удача вновь меня покинула, ещё и в самый неподходящий момент. Веточка под ладонью хрустнула именно тогда, когда я почти разминулась с воинственными мужиками. Чёрт, я с трудом сдержала рвущиеся с языка ругательства. Как не вовремя.

– Слыхали? – донёсся до меня голос одного из мужчин и все затихли.

Я затаила дыхание, но треск над головой заставил распластаться на земле. Мне на голову посыпались искры, отчего запахло палёными волосами. Не успев ничего осознать, я вскочила и начала тушить волосы. Стуча себе по голове ладонями, крутилась на месте и выплёвывала ругательства. Послышался скрежет металла, от которого я замерла, словно испуганный кролик. Впрочем, именно так себя чувствуешь, когда на тебя направляют огромные сверкающие старинные мечи. Твою мать, я что, попала на съёмку исторического фильма?

– А вот и наша пропажа, – ухмыляясь, заявил мужик в чёрном балахоне. Он стоял ближе всех ко мне и остриё его меча упиралось в мою грудь. – Графиня, заставили же вы нас побегать.

– Вы ошиблись, уважаемый, – сглотнув, произнесла я сиплым голосом. Сорвала, видать, пока кричала. Нужно прекратить этот балаган и ехать в больницу, съёмки съёмками, но мои раны настоящие. – Не дадите телефон? Я хочу вызвать такси и поехать в больницу.

– Она чой-то несёт, Родик? – не понимающе спросил мужик, стоящий за спиной первого актёра. – Блаженная аль тупая? Эй, графка, мы тебя ща резать будем!

– Вы обознались, товарищ, я не из ваших, – убирая пальцем остриё меча, холодно произнесла. Острое… настоящий, что ли? На пальце остался тонкий порез, а ведь я только прикоснулась к мечу. – У вас хорошие актёрские способности, но я не снимаюсь в вашем фильме. Видимо, после аварии случайно попала сюда, не знаю, правда, каким образом.

– Чудная какая. Родик, ты там чего замер, рубай её и работа сделана. – мужик толкнул в плечо стоящего передо мной балахонщика и тот отмер.

Встряхнув головой, неизвестный Родик замахнулся мечом. Эй, сумасшедший чёрт, ты что творишь? Я в последний момент успела отпрыгнуть чуть в сторону, уходя от прямого удара мечом. Лунный свет бликом прошёлся по лезвию и пропал. Покачнувшись, я едва не упала. Потерпев поражение с первым ударом, балахонщики пришли в движение. Они впятером наставили на меня своё оружие и стали приближаться, пытаясь заключить в кольцо. С каких пор в актёры берут сумасшедших? Я же их засужу, по судам затягаю, да так, что света белого не увидят до конца дней. Только для начала нужно сбежать из этого дурдома.

– Мужики, я всё понимаю, но вы ошиблись! – пятясь, попыталась крикнуть я, но голос подвёл. Стена появилась внезапно, отрезая путь к спасению. – Я не ваша графиня! Я – Мария Соколова, адвокат из…

– Тьфу, дурная девка, ты нас не проведёшь, – сплюнул Родик и на его мерзкой роже мелькнула ухмылка, – У нас заказ на графскую семейку и портреты ваши нам давали. Посему, графка Лилия, не надыть дурой сказываться. Прими смерть, как батьки твои, а мы гроши получим и помянем как надыть.

– Да что б вас, – зло просипела, лихорадочно крутя головой.

Да куда бежать, они ведь психи натуральные. Остриё меча просвистело в паре сантиметров от моего плеча и я присела от испуга. Мамочки, они не шутят. Побелев, я едва не рухнула в обморок. Нет, нельзя сейчас тут кисейную барышню демонстрировать. Собрав всю волю к жизни в кулак – признаться, получилось это не с первого раза – я рванула им наперевес. Они явно не ожидали этого поэтому пусть всего и на мгновение, но растерялись и позволили мне проскочить. Рыбкой скользнув мимо мужских тел, отвратно воняющих гарью и кровью, я очутилась по ту сторону их кольца.

Сердце лихорадочно стучало в груди, пока я, сломя голову, бежала прочь от психов в балахонах. Они пришли в себя буквально через пару секунд, бросаясь за мной в погоню. Их топот набатом звучал у меня в ушах, а лязг мечей, словно издеваясь, слышался прямо за спиной. Больные и израненные ноги с трудом выдерживали набранный темп, но меня гнал вперёд страх. Даже скорее ужас, охватывающий при мысли о преследователях. Они же больные на всю голову, такие реально прирежут и закопают под кустом.

Я бежала сквозь заросший сад, который давно следовало отдать в руки хорошего садовника. Ступни холодила высокая трава, юбка зацепилась за торчащие ветки кустарника. От мужиков с мечами спасало лишь чудо в виде наличия у них оружия, которое не позволяло им нагнать слабую и уставшую меня, готовую рухнуть при малейшем неправильном шаге. Внезапно сад закончился, и я вылетела на полосу чистой земли. Впереди возвышался кованый забор высотой в метра полтора. Приплыли, куда теперь? Крики мужиков звучали всё ближе и меня охватила паника. Всё, дороги нет, я опять в ловушке.

По ту сторону забора виднелись двухэтажные дома, однако их очертания терялись в тусклом свете фонарей. Вцепившись пальцами в холодный металл, я отчаянно закричала. Хоть кто-нибудь, хоть один человек, но должен же услышать. Пустота. Даже пожар за моей спиной не всколыхнул людей в городе. Словно нас не существовало, а я не срывала голос в мольбе о помощи. Страшно, дико, непонятно. Балахонщики уже выскочили из-за деревьев, направляясь ко мне с мечами наперевес. Вот так и умирает надежда, догорающая в душе.

– Усё, графка, добегалась. – мрачно выплюнул Родик, я узнала его по голосу.

Он бросился на меня, а за ним остальные четверо. Их мечи сверкали в лунном свете, неся мне смерть. Ноги подкосились и я рухнула на землю, прикрывая голову руками. Глупо, но это самое большее, на что меня хватило. Когда я почти ощутила металл у своей кожи, по телу заструилась неизвестная сила. Страх гнал кровь всё быстрее, заставляя сердце лихорадочно стучать в груди. Оно сейчас выпрыгнет и мужикам даже усилий прикладывать не придётся – сама помру от инфаркта. Упав на задницу, я выставила руки в сторону нападавших. Сила обжигающим потоком устремилась к кончикам пальцев, а после выплеснулась наружу. Огненный поток рванул в сторону балахонщиков, отчего те шарахнулись по разным сторонам.

Пламя гналось за ними, словно живое. Оно подпаливало чёрную ткань на их телах, заставляя кататься по земле. Крики и стоны мужчин разрывали ночную тишину, лаская слух. Так им и надо, гадам. Я мгновенно пришла в себя: почему у меня из рук огонь рвётся? Что за чертовщина? Я в ужасе смотрела на свои руки, что совершенно не страдали от обжигающей силы. Пальцы. Не мои пальцы, слишком тонкие и аккуратные – у меня никогда таких не было. Да и царапины с грязью не скрывают аристократичную бледность. Может, я сплю? Точно, это не фильм снимают, а я в коме лежу. Под аппаратами всякими, обколотая лекарствами, отчего всякая чушь сниться.

Успокоив саму себя, я глубоко вздохнула. Пламя начало постепенно стихать, и теперь я могла видеть обожжённые голые мужские задницы. Балахонщики, что могли стоять на ногах, теперь зло смотрели в мою сторону и их вид мне совсем не понравился. Жуткие типы, аж мороз по коже от их свинячьих глазок и худющих рож. Бандитов нынче не кормят или они просто форму поддерживают? Так я тоже не откажусь от такой диеты, вон как скулы заострились. После осознания того факта, что всё вокруг сон, мне стало гораздо легче. Ведь, если умрёшь во сне, то пробудишься, правильно?

«Глава 5»

Знать, что после смерти проснёшься – это замечательно, однако всё равно было страшно. Глядя на балахонщиков, меня пробирала дрожь. Пусть их и потрепал огонь, но они всё так же представляли угрозу. Удары мечей явно я прочувствую, прежде чем вернуться назад в реальность. Вжимаясь спиной в решётку забора, я отчаянно молилась. Хочу проснуться. Хочу очутиться на больничной койке, с капельницами и добрыми медсёстрами. Не хочу быть тут, смотреть этот кошмар, созданный повредившимся мозгом. Мамочка, пусть они исчезнут и придёт рассвет. Прошу тебя, я устала от страха и непонимания.

Пока я мысленно ныла, послышался шум из-за кустов. Мужики, вставая и постанывая от боли, начали оглядываться. Мне не понравились усмешки на их рожах, как и переглядывания. Неужели, ещё балахонщики? Только не это. Обхватив себя руками за плечи, я сжалась и попыталась раствориться в воздухе. Ожидаемо, ничего не получилось. Прищурившись, всмотрелась в деревья запущенного сада. В лунном свете мелькнул блеск металла, кто там ещё явился по мою душу? Новые наёмники или кто похуже? Хм, надеюсь, я ошибаюсь.

На свет вышли пять стражей, облачённых в блестящие доспехи. Их лица с мрачными взглядами прошлись по всем балахонщикам и остановились на мне. Бог меня услышал? Стражи ведь должны помогать знати, которой меня считают эти сумасшедшие. Сейчас их быстренько упакуют, закуют в наручники или что тут вместо них, и я буду спасена. Фух, аж камень с души упал. Облегчённо выдохнув, я расслабилась, но, видимо, слишком рано. Стражи прошли мимо мужиков и направились ко мне, у всех руки лежали на рукоятках мечей. Эй, что за дела? Это я пострадавшая сторона, а не они!

– Мисс Лилия Нобель, вы обвиняетесь в убийстве своих родителей и поджоге поместья Лайтвуд. Прошу не оказывать сопротивление и пройти с нами, – мрачно произнёс главный стражник, глядя на меня исподлобья. Замечательно, они собрались сделать меня козлом отпущения? Сволочи в железках!

– Снова повторяю, я никакая не Лилия и, тем более, никого не убивала! – едва не срываясь в крик, сказала я. Краем глаза увидела, как балахонщики что-то шептали на ухо одному из стражей. Они что, заодно? – На меня напали эти мужики и пытались убить! Может и графскую семейку они прикончили, я-то тут при чём?

– Мисс Лилия, не стоит упираться, пройдёмте с нами. – упрямо рыкнул стражник, хватая меня за руку. – Не вздумайте использовать магию, иначе мы сочтём это нападением на стражей на службе. Парни, проследите, чтобы господа благополучно дошли до управления безопасности.

– Так точно, командир Шадоу, – хором произнесли стражи, заставляя мои глаза округлиться от шока.

Значит, меня схватили и тащат, а их сопровождали? Что за дурацкий сон? Меня рывком поставили на дрожащие ноги, утаскивая за собой. Этот командующий совсем не заботился о моём комфорте, ведя словно собачонку на поводке. Ноги путались, болели от впивающихся в ступни веток и камней. А он вёл как танк вперёд и не обращал внимание на мои стоны и мольбы остановиться. Не знаю, как раньше себя вели стражи и какие у них были полномочия, но сильно сомневаюсь, что им можно вот так вот обращаться со знатью. От сильной хватки на запястье точно останутся синяки – рука у командующего будь здоров.

Меня, будто преступницу, вывели к воротам. У них уже столпились люди в странной одежде и подпалинах. На них красовались ожоги, раны и их объединяло одно – злые глаза, смотрящие на меня с невероятной злобой. Вам-то я что успела сделать? Прикусив губу, прошла мимо них, оказываясь снаружи поместья. Забор остался позади, а у меня перед глазами продолжали стоять измождённые и злые лица пострадавших в пожаре. Там уже суетились мужчины в белых одеждах, так что помощь им окажут. Однако, почему у меня внутри такое мерзкое чувство, что я последняя дрянь?

Идя по брусчатке, я чувствовала каждый камень. Уверена, за мной тянулась целая цепочка алых следов. Я уже не стонала, не дождутся. Сцепив зубы, шла на чистом упрямстве. Сволочи, а ещё мужчинами себя называют. Когда этот сон уже закончится? Хочу обратно, в мир, где женщин хоть немного, но ценят. Улочки ночного города освещались тусклыми фонарями, в которых плясало пламя. Неужели тут до сих пор используют свечи или это что-то другое? Рассматривая двухэтажные домики, скрытые в ночной тьме, я пыталась понять, куда меня занесло. Это точно не Россия и не Санкт-Петербург, в котором я жила. Слишком… по-европейски, что ли? Насколько могла видеть, строили тут из светлого кирпича и крыши из тёмной черепицы. Опрятные окошки округлой формы, закрытые разрисованными ставнями и большие двери со старинными головами львов вместо звонка.

– Эй, уважаемый страж, нам ещё долго идти? – мрачно спросила я без особой надежды на ответ. Козёл стальной, у меня уже ноги стёрлись, а он всё идёт и идёт.

– Я – командующий Шадоу, а не простой страж. – холодно обронил мужчина, не оборачиваясь.

– Разве графиню… то есть, меня, не положено вести с большим комфортом? – решила спросить, интересно ведь, с чего мне такая «честь».

– Вы обвиняетесь в тяжком преступлении, а значит, не можете рассчитывать на почтительное обращение. – холодно отчеканил командующий и по моей спине пробежал мороз, однако я не собиралась сдаваться.

– А вдруг я не виновна? Как тогда будете себя вести? – угрюмо продолжила засыпать его вопросами.

– Допрос определит вашу степень вины, мисс Лилия, и тогда суд решит вашу дальнейшую судьбу. – непробиваемо произнёс мужчина, наконец-то останавливаясь.

Мы стояли возле обычного двухэтажного здания, каких тут сотни, но с единственным отличием: на окнах были толстые решётки, а возле двери красовалась металлическая табличка с неизвестными каракулями. Точно, во сне ведь нельзя читать. Зря только всматривалась в закорлючки, используемые вместо букв. Распахнув двери – да так, что они ударились о стену – страж втащил меня во внутрь. По коже моментально пробежал холодный ветерок, а в нос ударил сладковатый запах. Нам на встречу вышел паренёк, примерно моего возраста, с кучей бумаг в руках.

– Командующий Шадоу, – почтительно склонился парень, придерживая бумаги, – Вы привели подозреваемую?

– Да, Гарри, – спокойно ответил командующий и продолжил, – Отведи её в допросную, только не смей с ней разговаривать.

– Как прикажете, господин, – учтиво произнёс Гарри и уставился на меня своими голубыми глазёнками.

Он напомнил мне оленёнка, трепещущего перед свирепым волком. Боялся? С чего бы, я ведь простая женщина. Подумаешь, вся окровавленная и в прожжённом платье, тут и не таких должны были видеть. Командующий передал меня Гарри и скрылся на улице. Может, пошёл за теми балахонщиками? Не знаю, у меня тут и без него забот хватает. Парень обошёл меня и встал за спиной. Оглянувшись, я увидела подрагивающие руки, а пальцы, держащие бумаги, аж побелели. Гарри кашлянул и подтолкнул меня вперёд, явно боясь прикасаться. Ну что же, пойдём в твою допросную. Пока шли, я пыталась вспомнить, как в старину проходили допросы, но ничего не приходило в голову кроме пыток над ведьмами во времена инквизиции.

Меня провели к металлической двери с крохотным окошком с решётками. Придерживая подбородком бумаги, паренёк открыл комнату и кивнул мне. Пожав плечами, я вошла и дверь тут же захлопнулась. Вздрогнув, я всмотрелась в полумрак допросной. Твою мать, что это за пыточная? Выпустите меня, я домой хочу! В свете крохотного огонька под потолком блестели орудия средневековых пыток. На столе у стены лежала целая коллекция щипцов и ножей от самых маленьких до огромных тесаков. Глядя на них, к глазам подступили слезы, а в горле стал комок. Мало мне было тех сумасшедших с мечами, так теперь ещё и маньяки?