Снежная Академия

О! Огурец. Не стейк из мраморной говядины, конечно, но сойдет.

Не стала тратить время на мытье, откусила и захрустела сочным овощем.

Подумать только: я стою на кухне ректора в трусах и в его худи, и ем огурец. И все после того, как мы…

От представшей взору картинке бросило в жар, а щеки вспыхнули. Вдобавок ко всему сердце пустилось в бешеный галоп, когда в дверях появился Мороз.

Сонно щурясь, он довольно потянулся, демонстрируя свое идеальное тело. Невольно залюбовалась им и даже жевать перестала.

– Я тоже проголодался, – прохладная рука по-свойски обвила талию.

Он наклонился и откусил кусок от огурца.

– Эй, это моя добыча! – притворно возмутилась.

Мороз засмеялся и усадил на мраморную столешницу кухонной тумбы. Худи задралась, в очередной раз представляя на обозрение мои трусишки. Улыбка у ректора сделалась веселее.

– Что? Я обожаю пингвинчиков.

– И мороженое? Они тут у тебя едят мороженое, – пальцы невесомо прошлись по самому сокровенному, заставив вздрогнуть от приятной дрожи.

Наверное, смущаться после того, что было, как минимум глупо, но я, кажется, все-таки покраснела.

Гулко сглотнула, сжимая в руке остаток огурца.

– А ты, когда приглашал на ужин, чем собирался меня кормить? – выдавила с трудом, поскольку под взглядом голубых льдинок, подернутых васильковой синевой, вероятность связной речи сокращается на восемьдесят процентов. А если еще и руки задействует…

Мороз чуть сдвинулся в сторону, демонстрируя накрытый на двоих кухонный островок. На нем источал потрясающий аромат стейк. Запеченный картофель с золотистой корочкой дополнял милую сердцу картину.

– Я такая голодная, что могу съесть слона, – простонала, спрыгивая на пол.

Даже не стала тратить время, чтобы забраться на стул. Стоя больше влезет! Нож и вилка и больше ничего не надо.

Хорошо, Мороз комментировать не стал. С довольной улыбкой занял место напротив, разлил по бокалам красное вино…

М-м, боюсь после вина и бессонной ночи я утром не встану. Прогуливать занятия нельзя. Придется вставлять спички в глаза.

После утоления болезненного голода я, наконец, села и расслабилась. Теперь торопиться некуда. До рассвета всего пара часов, так что можно и не ложиться вовсе.

– Расскажешь про свечение узоров? – предприняла неизвестную по счету попытку вытянуть из Мороза информацию.

Он глотнул вина и откинулся на спинку стула.

Если снова уйдет от ответа, кину в него вилкой.

– Все дело в Холоде.

– В том, который меня в кусок льда превратил? – от воспоминания о тех ощущениях аж передернуло.

Не хотелось бы повторения.

Мороз кивнул и… все.

Это изощренный способ пытки – ответить так, чтобы ничего не ответить?

Идеальная схема.

– Как связаны узоры и Холод?

Помню, он выписывал такие же витиеватые рисунки в той темной комнате, какие и на теле Мороза.

Тот… хм… орган, тоже… в узорах.

Так, Варя, не отвлекаемся от темы.

– Он часть нашей энергии, – вроде бы пояснил, а ни шишки непонятно.

– Твоей, Санты и Метели?

– Моей и Клауса, – качнул головой. – Ты разве не заметила? У Метели нет узоров.

Я? Не заметила?

И впрямь не помню. Точно не было. На одежде были, а на коже…

– Так, все чудесатее и чудесатее, – поерзала на стуле.

Мороз наблюдал, с довольной и умилительной улыбкой потягивая вино.

Выпытывать приходится. Добывать информацию по крупицам!

– Я не понимаю, с чем связано это… волшебное сияние?

Вместо ответа он просто пожал плечами.

Пожал плечами!

– Хочешь сказать, ты не знаешь?

Сказать: "Я разочарована", – ничего не сказать.

Он ведь не может не знать.

– Свет происходит, когда Холод возвращается к своим носителям – то есть ко мне, либо к Клаусу. На вопрос "почему ты видишь это сияние" ответа у меня нет.

– Что значит "почему я"? Погоди-погоди, хочешь сказать, кроме меня его никто не видит?

Сердце учащенно забилось от мимолетного триумфа – я особенная! Но мгновение радости сменилось желанием услышать опровержение.