Отель «Красный бархат»

– Да, спасибо! Как ты?

– Как видишь, тружусь.

– А я и не знала, что ты ушла из отеля.

– Ну, куда уж тебе. Ты же теперь важная личность в отеле.

– Да, спасибо.

– Ну, как ты, расскажи, подруга детства.

– Да как, вот зашла купить клубнички.

Она положила на стол денег больше, чем было нужно, и отошла от кассы, не сказав ни слова. Раскрыв широко дверь и усевшись в свой Форд, в котором ее ждал Кристиан, умчалась прочь.

Значила ли для нее хоть что-то эта встреча? Да, значила. Для каждого такая встреча важна, ведь каждый хочет показать всем тем, с кем дружил в детстве, кем он стал.

Чувства к Кристиану не остывали. Они постоянно были вместе. Его сократили на работе, и теперь он помогал тете по хозяйству. Ежедневно он пытался найти хоть какую-то работу. Рита его ничем не упрекала. Главное для нее, чтобы он не задавал лишних вопросов. Остальное ее не волновало. Наоборот, даже устраивало. Он присматривал за тетей. Новых друзей она не заводила, ценила тех, кто все эти годы был верен ей. У Сержа она бывала очень часто. Одна ее рука со временем превратилась в рукав. По мнению тети и Кристиана, это было уже слишком, из-за этого они сильно разругались, и она, хлопнув дверью, уехала в отель, прихватив в магазине чего покрепче. С ходу она начала свои возмущения в кабинете Александра.

– Эй, полегче. Время всего лишь шесть часов.

– У нас сегодня нет никого? Да!? Да и в отеле тихо, так что, думаю, это нормально.

Впервые в жизни Рита напилась. Да так, что они вдвоем нашли в кладовой гольфийские клюшки и пошли играть во двор в полной тьме, выйдя из заднего входа, о котором знали только они. За это время они успели заплутать в роще, полежать на сырой траве, а клюшки им оказались нужны как опора для передвижения. Наконец, еле добравшись до своих комнат, они крепко заснули.

Проснувшись, Рита, как обычно, увидела на столе завтрак и таблетку аспирина.

– Именно это мне и нужно!

Приняв контрастный душ, позавтракав и приведя себя в чувство, она пошла к Александру. Войдя в его кабинет без стука, она застала его спящим, уткнувшимся в стол. Сев напротив она задумывала пакость. Вновь встав и выйдя за дверь, она резко пнула ее, отчего Александр уже вскочил.

– Близар, он здесь, он приехал, он злой!

Стеван вскочил с места и, ничего не сказав, пробежал мимо нее в холл. Лицо его было помятым, волосы на голове растрепаны, да и разило от него после вчерашнего, дай боже.

Рита рассмеялась так сильно, что еле удерживала гогот.

– Пф-ф-ф.

Она нагнулась головой к полу. Потом заняла его рабочее место и закинула ноги на стол.

Стеван входил, поправляя на себе костюм и зализывая волосы, и хлопнул дверью с серьезным выражением лица. Он рассмеялся так громко, что стены этого отеля еще не слышали его смеха.

– Ты бы видела Стеллу на ресепшне. Она клялась всеми святыми, что его нет в отеле. А проходя мимо зеркала в холле, я увидел свой вид. Я как курица, упавшая с насеста. Нет, ты только представь ее лицо.

Они смеялись вдвоем, пересказывая все детально.

– Предлагаю пообедать в нашем ресторане Прошу Вас за мной.

Они проходили мимо ресепшна, еле сдерживая смех. Стелла стояла в недоумении.

– Сегодня в три часа ночи будет один клиент. Если хочешь, можешь идти домой, я справлюсь сам.

Стеван сидел, грациозно держа бокал чая, за столом в ресторане. Рита доедала грибной суп-пюре.

Коснувшись концом салфетки губ, она возразила:

– Нет, я останусь. Я хочу, чтобы ты показал мне все комнаты, где я не бывала.

– Решилась все-таки.

– Мне когда-нибудь пришлось бы это сделать.

Проводив ночью клиента, убрав за ним, они взяли ключи от комнат, где она еще не бывала.

– Так, это последняя комната, ею мало кто пользуется, потому что именно в сексуальном плане она не очень удобна. Аллея пыток самое то. По-моему, она самая ужасная из всех.

С потолка висели десятки цепей с крюками. В углу на столе лежали различные инструменты.

– Вот на эти крюки подвешивают. Жертва при искусном вводе крюка в ткань может оставаться живой очень долго. Главное, не ерзать. Думаю, что так. Хотя, откуда мне знать.

– Действительно, тут очень жутко. По-моему, при мне мы эту комнату не открывали.

– Нет.

– Говорю же, мало кто хочет. Она им не нравится. Не удобна.

– А кто придумал все эти комнаты?

– А кто же его знает. Наверно, отец Близара, он был еще тот больной. Оттого что он умер, ничего и не поменялось, никто и не заметил смену поколений.

– На первый взгляд он мне показался таким вежливым и хорошим.

– Да и мы с тобой на первый взгляд хороши. Но сама понимаешь. Ну что, ты домой или тут останешься?

– Поеду. Хочу подольше поспать. Не хочется встать и потом ехать. Сам понимаешь. Они все равно правы.

– В чем?

– То, что я уродую себя. Это для меня красиво и искусство. А они начинают считать меня больной.

– А ты, по-твоему, здорова?

– К чему ты клонишь?

– Человек, который работает так, как мы, думаешь, может оставаться здоровым? Скажу тебе честно. Первые годы я оставлял на себе стигматы. Приходил после того, как все заканчивалось, снимал штаны, усаживался на постель и резал тонко себе бедра. Только боль помогала забыться на время. Также и тебе. Боль от иголок позволяет тебе ощутить то, что тебе нужно забыться. А потом, видимо, ты думаешь об этом, пока не заживет, а когда заживет и перестает беспокоить, ты идешь снова. Они правы, не доводи это до фанатизма. Я не хочу, чтобы ты была первая женщина, набившая все свое тело татуировками.

– Если честно, поначалу это было именно так. В смысле, задумка этого была именно такой. А потом я и забыла об этом. Наверно, ты прав. Стоит прекратить.