Измена. Убивая любовь

Не целуй меня губами грязными.

Не касайся кожи, грубыми руками.

Мы с тобою раньше были плотно связаны.

Но теперь меж нами лишь измены камень.

Боль клубится в сердце, создавая раны.

Проникая глубже, убивает нежно.

Принимаем словно с кислотою ванну,

И теряем хрупкую, но еще надежду.

(с)Лила Каттен

Входим в квартиру свекрови, и она сразу же показывает мне комнату, в которой я могу «пожить недолго».

Остаюсь наедине со своими хаотичными мыслями и не знаю, что делать.

В кармане оживает мобильный, который я вытаскиваю, когда звонок уже сброшен, а с заставки экранной на меня смотрит он. Мой любимый предатель.

– Как же ты мог, Иль? Зачем? – не сдерживая слез плачу. Просто реву.

От безысходности, от боли, от того, что не могу поверить даже собственным глазам.

Мне он сейчас так нужен. Его руки. Его голос, которым он меня мог успокоить и сказать: «Это не страшно, малыш. У нас все получится».

Сумочка падает на пол, а я иду к кровати и ложась в нее моментально засыпаю.

Просыпаюсь с больной головой, по которой хочется постучать кулаком.

Проверяю мобильный и нахожу в нем кучу звонков от заведующей.

– Боже, – сажусь на постели ощутив легкий голод.

Набираю начальнице и сумбурно пытаюсь объяснить, где я нахожусь и что со мной случилось.

– Если поехала в больницу, стоило предупредить заранее, Майя.

– Заранее сказать, что у меня выкидыш случится ночью? – не сдержавшись начинаю грубить ей.

– Я… Нет. Майя… – от неожиданности она сначала даже не знает что сказать. – Так, берешь неделю на восстановление.

– Спасибо и извините за грубость. До свидания.

Снова засматриваюсь на наши с Ильей счастливые лица и блокирую телефон.

– Майя, ты проснулась? – слышу голос Антонины Степановны за дверью.

– Да. Я сейчас выйду.

– Я приготовила обед. Накрою на стол.

– Хорошо. Спасибо.

Встаю перед зеркалом в ванной и рассматриваю опухшее лицо. Узкие глаза, под которыми висят мешки размером с мой кулак.

– Какой ужас.

Умываюсь холодной водой и выхожу к свекрови.

Она торопливо все расставляет и желает приятного аппетита сев напротив, а я все думаю, когда она маску скинет.

– Вы так и будете делать вид, что все хорошо между нами? – задаю вопрос убирая за собой посуду поев.

– Майя, я понимаю тебя. Но я не такой монстр, как ты думаешь.

– Правда? А то, я уж чуть было не решила, что мне показалось, будто вы восемь лет меня презираете и пытаетесь развести с сыном.

– Я желаю ему счастья.

– И полагаете, что, расставшись со мной, той которую он любит, он вдруг станет счастливым? – вопрос слетает с губ, а смысл бьет под дых.

Он мне изменил этой ночью. О какой любви может идти речь, Майя?

Усмехаюсь на сказанную мной глупость и отвернувшись принимаюсь за грязные тарелки.

– Илья, любит тебя.

– Правда? Как давно вы это поняли, Антонина Степановна?

– Майя, ты не понимаешь.

– Вот тут вы правы. Я вас не понимаю. И никогда не пойму. Чтобы своему сыну и его жене делать такие подлости для счастья. Лихо вы.

– Я знаю одно, он бы не поступил так ни с тобой, ни с другой женщиной.

– Я так и подумала, увидев его в постели с той девкой. И стойте, вы, кажется, должны ловить шанс выпавший и рассорить нас окончательно. Привести подходящую невесту в дом и сыграть желанную свадьбу сыночку. Что же вы его теряете, пытаясь оправдать Илью?

– Потому что я знаю своего сына. Он бы так не поступил. Не знаю, что там у вас произошло, но Илья…

– Самое парадоксальное, что я считала так же, Антонина Степановна. Но мои глаза видели то, что видели.

– У него есть пример.

– Кто же?