Пешка. Игра в любовь

Когда галочка в голове была поставлена, я вернулся в этот момент и оставался тут.

Женя расслабила лицо, вернув себе вид уверенной девушки.

– Ты весь такой важный, Макс.

– Заметно, да? Я тренировался.

– Думаешь, что все знаешь, не так ли?

Я кивнул, медленно размышляя. Строя варианты событий прошлых лет.

Я уже этим занимался до нашей встречи. И у меня было два варианта развития событий. Один дошел до суда. Второй…

Я посмотрел на нее внимательно и подумал: могла ли она быть той, кто сделал те удары ножом? Могла ли она позволить своей матери взять вину на себя.

Звучит не очень и фантастично. Люди так поступают.

– Я думаю, что возможно знаю больше.

Она сделала короткий вдох, еле заметный для кого-то, но я следил за ней внимательно, и она была как на ладони, что упрощало задачу.

Женя нервничала. Она подбирала слова, прежде чем ответить.

– Ну, конечно.

– Так в чем суть? Скрыла наличие матери-убийцы, чтобы… – я говорил для того, чтобы разозлить. И я преуспел в этом.

Женя подскочила и схватила меня за рубашку, притянув к себе.

Неожиданно.

Мы находились напротив друг друга. Глаза в глаза.

– Только посмей снова заговорить о моей маме в таком тоне, подонок.

Охренеть.

Я не ожидал. И я был восхищен этой второй натурой дикой львицы. Она была потрясающа в данный момент.

Тихая и примерная девочка выпустила когти, защищая свою территорию.

Уверен, лох Иван не подозревает о том, какой огонь спрятан под этой тонкой и бледной кожей.

Дебил.

Я знал, что Ника шкура, и теперь их разница с Евгенией стала так очевидна, что я пожалел достоинство «друга». Потому что, когда Женя придет за местью, она оторвет его и заодно прихватит позвоночник.

Когда я улыбнулся ей в ответ на выпад, она словно очнулась и резко села на место.

– Итак, что дальше? Только не делай умный вид и оставь свою деловитость.

– Тебе не нравится мужчина в костюме?

– Мужчина должен оставаться мужчиной. А если паразит надевает пиджак и задирает голову, мужчиной его это не делает.

Я рассмеялся, оставив глаза пристально следящими за ней. Улыбка их не коснулась.

– Так твой маленький секрет, должен оставаться тайной?

– Мне казалось, ты уже все знаешь. К чему вопросы?

– У меня много вопросов.

– Твое расследование зашло в тупик? – она усмехнулась.

– Нет. Твой сосед из деревни, многое мне рассказал.

Она снова застыла, но тут же попыталась расслабиться.

– Может, ему задашь оставшиеся вопросы? У него явно больше времени на пустую болтовню.

– Вероятно, так и есть, – киваю ей. – Но разве он ответит мне, почему твоя мать сидит вместо настоящей убийцы?

Я блефовал. Это часть моей работы. Это часть меня.

И когда глаза передо мной стали стеклянными, я понял, что мой блеф удался.

Я попал в цель, и теперь она никуда не денется.

Глава 11

Евгения

Шок пронесся по мне со скоростью электрического разряда и ударил в грудь. Это было так больно, что я перестала дышать, ощущая и впрямь дыру в груди. Казалось, что все мое тело обуглилось и превратилось бы в кучу пепла, если бы ко мне кто-то дотронулся в этот момент. Возможно, так бы я и хотела, чтобы случилось.

У меня защипало в носу, и значит, сейчас я заплачу. Или… я даже не знала, что ожидать от себя. Быть может, так закипает гнев?

У меня не было вопросов о том, как он узнал все это, у меня не было никаких мыслей.

Ведь даже если он блефовал, это говорит о том, что он до этой мысли, так или иначе, дошел. И скорее всего, моя реакция ответила на его вопрос. Я бы не смогла скрыть эту правду за холодным лицом. Не после того, что я испытала в те мгновения. Такое не забывается и за сотни лет.

Я даже размытым взглядом видела его триумф.

И я бы хотела злиться на него сейчас. Но вместо этого я ощутила, как кошмар прошлого положил на мои плечи свои костлявые руки и медленно шептал на ухо.

Я плачу не так часто. Обычно это воспоминания о маме или поездки к ней, что были редкостью. Или же разговоры по телефону с ней. Банальная тоска по родной душе, которая положила свою жизнь на пьедестал чести, и позволила мне ступать дальше. Я была благодарна ровно настолько, насколько ненавидела, что ей пришлось это сделать. Из-за несправедливости, из-за мира, который был так жесток.

Но сейчас, слезы проливала та самая шестнадцатилетняя Женя, которая пришла с улицы и застала отца дома. Пьяного. Злого. Мрачного.