Та памятная весна. Рассказы

Как и всегда день начинали с процедур: «Перевязки, капельницы, инъекции, массаж, иглоукалывание, электрофорез». Обработка палат. Завтрак. И прогулка. Всё завертелось, закрутилось как обычно. Хлопот был полон рот. И женщина забыла предупредить начальство, о неожиданном эксцессе.

3

Сергеев ждал её прихода. Она была связующим звеном с реальным миром. Само добро и верность, в привлекательной обвертке. Один лишь взгляд и сердце готово было выпрыгнуть от страха из груди. Боялся он, что его чувства причастны станут к её новым переживаниям. И все скрывал под маской отчуждения. И в этот день все было, как обычно. В процедурной слышался её шутливый лепет. Больные выстроились в ожидание. Затем она шла по палатам. Ставить капельницы. И наступал тот миг, когда открывалась его дверь. Она шурша и благоухая свежестью и препаратами, подходила к его кровати. Ставила систему. И осматривала повязки. Когда его касались её пальцы, он покрывался гусиной кожей. От жгущих из нутрии желаний. – «Сережа как тебе спалось сегодня? Погода хмарится. Не беспокоят раны? Может поставить обезболивающее? …Мне сказали ты опять вечером не ел»: ворчала тихо можно сказать чуть слышно: «Капельница до капает, придёшь на перевязку». И повертевшись, тут же ускользнула…. Но он пойдет ещё на перевязку. И мысли закружили в дикой пляске. О боли он не думал. Что боль? Когда она опять с ним рядом. Он как всегда всё больше молчал. По необходимости бурчал: «Да. Нет». Но взгляд его срывал с него ту маску. И Серега чувствовал, что ей известно о его нескромном чувстве. Но она о том молчала, и он молчал. Ведь точно знал, что её сердце полнилось ещё не застарелой драмой. Взглянул на медленно срывающиеся капли, на жидкостью наполненный флакон. Вздохнул. И погрузился в воспоминания…. Окончил школу. Пошёл работать на завод Сталелитейный. Решил не торопится с выбором профессии, хотя и думал, что в будущем непременно будет поступать на инженера, – по сталям, сплавам. Его завораживал огонь пылающих печей. Разливка раскаленной массы. Ещё была для того весомая причина, он был из династии литейщиков. И сколько помнит – дома, всегда преобладали разговоры о работе. И дед, и прадед, и его отец себе другого ремесла и не желали. Мать не противилась его решениям. Она была горда, что он их принимает сам.

Но осенью пришла с военкомата повестка. После учебки сразу же в Чечню. А там…. Там взрывы, порох, канонада, все реально. С ребятами лишь познакомились…. А в рукопашной, рота вполовину сократилась. Абреки, не чета юнцам желторотым, что пороху не знали. Они жестоко расправлялись с ними. Он уцелел в тот первый раз. Потом ещё…. Не знал за что кипит клокочущий котел, но убивал за тех, кого уже не стало. За то, что им приходится всё это делать. Потом пришло остервенение. В тот для него последний бой, был дан приказ обосноваться на высотке. И контролировать безопасность дороги.

Но чеченцам она нужна была тоже. И бой был не на жизнь, а насмерть. Один остался, а они все прут. Кончились боеприпасы. И тут он выдернул чеку…. Мелькнула мысль: «Живым не дамся гадам». Свистнула и впилась в тело пуля. Затем другая. Затем все стихло. Где-то совсем рядом, рванула мина. Он крепко сжал гранату и медленно угас….

Его нашли свои ребята. Они спешили. Но продвигались с боем. И пришли, когда вся рота полегла. Его заметили не сразу. А обнаружив, были в полном шоке. Приметив подарочек в его руке…. А там госпиталь. Пацаны с тяжелыми увечными ранениями. Боль, страх, потеря веры. Жизнь без войны. Но как же те, что пали? Как жить? Когда они погибли. Смотреть в глаза родителей, невест, что белый танец свой уныло танцевали без платья и фаты, и без колец. Он вздохнул. Глянул на флакон. Перекрыл систему. Выдернул иглу. Немного полежал, и медленно поднялся. Ему ещё все-то давалось не без труда.

Опираясь на штатив, как на костыль, отправился на перевязку. Из двери выполз корча гримасы Ивлев. Серёга хмыкнул. И мрачно вторгся в Юлькино пространство. Она стояла у окна, и видимо мысли не ограничивались здешними реалиями. Она сияла взглядом, и еле – чуть заметно улыбалась. Он тоже на мгновенье замер. Боясь спугнуть её чудесное преображение. И наслаждаясь видом…. Она очнулась, будто почувствовала взгляд: «А Сережа, садись на кушетку, – длинно». Подкатила столик с мазями, бинтами. И осторожно стала снимать повязку. Внимательно осмотрела рубцующиеся раны. Обработала раствором.

– «Всё ж мы идем тихонько на поправку. Рубцы почти уже сформировались. Лишь кое-где немного кровоточат. Но это не так страшно. Ты только должен захотеть вновь жить. Пойми ведь те, кто там погиб, они б хотели, чтобы ты её не прожигал напрасно». Она вздохнула: «Ты должен ради них её прожить по полной. Так чтобы другие обзавидовались. Так чтобы самому не стыдно было». Она опять взгрустнула на мгновенье. И встретившись с ним взглядом, поспешила встать и отойти. Он сел. Попробовал подняться, но голова от слабости кружилась. Снова сел. Юлька подставила плечо. Он с удовольствием оперся. И они вместе поковыляли до кровати. За то всё время, не проронив ни слова. Ей казалось, что она ни разу так и не услышала его реальный голос. Лишь: «Бу-бу-бу». А как же паренёк собой хорош: высок и статен, метр восемьдесят. Копна густых темно русых волос. Открытый умный взгляд с гаком. Из-под нависающих бровей, – синели и плескались, как озера, глаза. Высокий лоб. И выразительные скулы. Немного телом обветшал, но кость широкая, а мясо нарастет. Они дошли, он осторожно сел и вытянул худые длинные ноги. Те с непривычки ныли. Ходить он стал совсем недавно. Сестричка ускользнула по делам. А паренёк размявшись, растянулся на постели и по привычке уставился отрешенно в потолок. Она ещё не раз к нему за день заглянет. Проверит, как себя ведёт его здоровье. А вот Костян, опять на грубость нарывается.

А тот не в силах скрыть от страсти возбуждения. Так и сыпал каверзные шутки. Пускал слюну, как несравненный шут: «Нашелся скоморох ещё». Никто не захотел его пошлятину слушать. Один за другим вышли прогуляться в холл. Он сник, кидая в сторону Сереги осторожный взгляд, выскользнул следом. Палата опустела. Позвали завтракать. В столовой застучали стулья. Ему все то, принесут попозже.

Кажется, он все ж проголодался. Общение с Юлианой приносит результаты. Вернулись мелкие приятные желания. И иногда одолевали фривольные фантазии. Но это очень личное, он сам краснел от содержания. Стал скучать по дому. Часто видел маму в снах, отца, братишку, деда, завод, и доменную печь и кажется, что жар от раскаленного метала. До мелочей реально.

Санитарка принесла разнос с едой. Баба Паша была простой русской женщиной, – трудягой. Лет шестьдесят ей. Любила всех, как собственных детей. Потихонечку журила, наставляла, сострадала. При расставании плакала. Её тоже любили, все без исключения. И приходили в гости, если где-то случалось бывать рядом. Таких людей да побольше, и жизнь не была бы серой и холодной.

Она засуетилась у постели. Серега сам, от боли морщась, сел. Улыбнулся, и сказал спасибо. Баба Паша смешно закатила глаза и запричитала: «Ты, что наверно сынок, заболел? А голос, это же не твой»: смеялась она беззвучно: «Что бы всё съел. Хватит валяться. Руки, ноги целы. Голова работает. Поправляйся, набирайся сил и вперёд дерзай, вся жизнь в твоих руках. И дай то Бог нам свидится не здесь». Она ещё разок взглянула на него, счастливо улыбаясь, и заспешила к следующей палате.

4

Пациенты позавтракали и разбрелись, кто куда. Погода хмарилась, но дождь не капал. И кое-кто отправился вдохнуть свежего воздуха. Медперсонал устроился позавтракать в столовой. И это было так традиционно и приятно, по-домашнему. Шутили. Делились новостями. Чем-то личным. Баба Паша не преминула сообщить, что Сергеев сегодня, заговорил и даже позавтракал: «К нему вернулась всё же жажда жить».

Борис Львович, – это человек, что сам строил себя и свою судьбу. Он был, как всегда не слишком многословен. Но с удовольствием выслушивал весь этот женский лепет. И иногда нет, нет, да и скользила по его лицу тень затерявшейся улыбки. Война коснулась каждого своим жестоким жалом, в огромной неприкаянной земле. В его семье хранятся пожелтевшие от времён фронтовые письма, и похоронки ещё с четырнадцатого года, затем и сорок первый внёс свои поправки. От некогда многочисленного семейства, остался он один, как продолжатель рода. Пошёл в доктора, по зову сердца. Сюда пришёл не за большим рублём. Мальчишкам лечить раны. И подходил ответственно ко всем своим решениям. Юлька, вычерпывала остатки геркулеса, когда вдруг вспомнила о скорпионе. И обомлела. Взглянула на врача, что так же почти закончил завтрак. И встретившись с ним взглядом, тревожно пригласила следом выйти. «Борис Львович миленький только вы не смейтесь. Это очень серьёзно…. Я сегодня утром, когда шла на работу, встретила большущего скорпиона. Просто невероятных размеров. Мы с заведующей детского сада вызвали МЧС. Но я не знаю, поймали они его или нет. Может пока не пускать ребят на улицу…. Я сейчас же сбегаю, узнаю»: она от напряжения закусила губу. А доктор почесал затылок. Его все это как-то засмущало: «Откуда взяться скорпиону в северных широтах? Ну, а размеры. Что со страху бабе не привидится?» Но обижать не стал: «Конечно ж Юля, сбегай…. Я тоже выйду, пациентов соберу». И они направились на выход.

Детсад был пуст. Дверь заперта на ключ. На ней висело свежее объявление: «Ушли в театр, до 13 часов. Зав. детсад. Сангвина Е. Л.». Какое разочарование охватило сердце…. МЧС как видно их кинули…. Подумали, что это чья-то злая шутка. Да они лететь должны были на звонок, как на пожар. Ведь это ж детский сад. А их не приняли всерьёз. Ну да, пока не грянет гром». Потоптавшись обречённо на крыльце, Юлька побрела назад. Надо позвонить ещё…. Да, и позвонить свекрови, – узнать с ней ли дети.

Прошла спеша по холлу в ординаторскую. Телефон был там. Первым делом звякнула домой. Там всё в порядке. Ну а, затем вновь набрала номер МЧС: «Простите, я уже звонила вам сегодня утром. Вы что же приняли всё за розыгрыш? Но я же не шутила…. Вы не подумали, что это детский садик? И ядовитое чудовище, его немедля надо бы поймать. Зачем же подвергать опасности детишек? Я с вас не слезу. Я достучусь до вас. Его желательно поймать, как можно раньше». На том конце, как будто бы растаял лёд. И посмеявшись над разгоряченной речью Юльки, диспетчер пробасил: «Отряд, на вызов». А в трубку доложил: «Встречайте. В течении часа будут». И бросил трубку. Немного постояв поразмыслив, она направилась на выход. Но тут-то всё и началось.

Санитары внесли Кандратьева, он был как стена белый. У края рта шипела уже пена, зрачки большие, тело била судорога. А в арсенале противоядия такого нет, и не понятно сколько его надо. Затем ещё, и ещё. Как будто всё специально, целенаправленно с умыслом каким. Петров ещё сам шёл. Он подтвердил рассказом те опаски. И всем укушенным стремительно плохело. Палаты переполнены, как после боя. Юлька заметалась, в поисках главврача. Но оказалось, он был тоже ранен. Прилёг в кабинете. Увидев девушку попытался подняться, но уже не смог.

– «Юленька, деточка прости, что не поверил. Я уже побеспокоился о противоядии, пообещали спешно подвезти, но если я уже не буду в добром здраве, то соизволь от моего имени всё это развести.

У Юльки побежали слёзы. Чувство не поддельного горя захлестнуло сердце. – «Что же это? Как же? А главное кем был тот злейший враг? Что развернул свой бой в доверенных ей границах». Она решительно поднялась почти побежала, толкнула дверь кабинета. И поймала ту в полёте. От увиденного, её чуть не парализовало. Челюсть отвисла, – спохватившись захлопнула рот, и прикрыла дверь. В оставшуюся щель пыталась разглядеть творившийся там хаос.

На самой высшей, доступной для идеального обозрения точки, – как на постаменте, надменно и раздувшись мыльным пузырём, восседал тот самый гад. Что утром встретился и что был тем началом бед. Скорпион, как будто бы стал больше. А все вокруг теперь его марионетки.

Подобное встречается у знахарей вуду. Сначала отравление, а затем после клинической смерти, – зомби.

Все обожаемые ею люди маршировали в холле лечебницы, как будто готовились к марш броску. Она прикрыла дверь, и обернулась на главврача. Он бился в конвульсиях, затем вздрогнул и отключился, – в полной прострации. Видно букашечки нужны только воины, – выбирает. У входа затарахтели машины, медсестричка подкралась к окну и осторожно выглянула. Вахтенные уазики. – «Интересно в какую сторону он собирается отчаливать? Я не собираюсь бросать мальчишек в самый отвратительный момент»: подумала Юлька. И выскользнув в холл, пристроилась в хвост колоны: «Может не заметят?» А потом на улице юркнула под машину в багажник, где хранились лопаты и вёдра.

Машины заурчали и маневрируя двинулись с места. Вырулили на магистраль, и зашуршали за пределы города. На первом повороте свернули и поехали по разбитой просёлочной дороге в сторону научного городка. Он ещё только начинал функцианировать. – «Зачем это ему?»: Юлька охнула от догадки: «Казявочка, а туда же. И всем нужен мир у ног».

Подъехали к проходной. Дежурный выскочил из будки, и приказал остановиться. Скорпион восседал на переднем сидении первой машины, и как только открылась дверца, нанёс свой коронный удар. Парнишка дёрнулся и осел. Его даже не стали убирать из-под ног. Шлагбаум подняли, и машины въехали на территорию комплекса. Тело осталось лежать на пыльной дороге. Уазики проследовали к единственному обжитому зданию, остановились и заглушили моторы. Рота выгрузилась и ринулась на захват.

Юлька отметила про себя, что мальчишки выглядят ого—го, – свеженькими, бодренькими и сильными будто и не они только что были пациентами их лечебницы. Она пристально вглядывалась в толпу, ища Сергеева. Но его не было видно. Вдруг тихий шёпот рядом, над головой. От неожиданности она подскочила и больно ударилась о крышку ящика головой. – «Юлька, беги»: шипел Серёга: «Они сделают всё, что он им прикажет. Я видел там рабочих на перекрестке, постарайся их убедить покинуть городок. Всё я пошёл»

Девушка напряглась, но тут же обречённо обмякла, выбралась и перебежками бросилась к рабочим. На перекрёстке прокладывали теплотрассу. Работал кран, гремело железо и её голос потонул в шуме. Но внимание всё же обратили. Инженер подхватил Юльку под руку и отвёл в сторону: «Солнышко ты чего лезешь в травмоопасное место? Тебе что жить надоело?» Но обратив внимание на её шоковое состояние, сменил тон: «Тебе чего?» Юлька пересказала вкратце ситуацию. И безнадёжно отвела взгляд. Андрей не стал ничего говорить направился к работающим, и те тут же побросав всё, удались в сторону второго выхода. Андрей вернулся: «Ну что, пойдём спасать твоих пациентов?»

– «А ты что, знаешь как?»

– «Нет, но на месте решим».

– «А я понятия не имею как. Их силой не возьмёшь. У них коллективный разум, – в доверие не втиснешься. В общем только смотри и жди».

– «Вот пойдём и там решим».

– «А ты что умеешь воевать?»

– «У меня Афган за плечами».

Юлька осеклась и поплелась за ним. Зашли к зданию с тёмной зоны. Он забрался на козырёк перед входом, и подал ей руку. Она долго болталась как сосиска, но подтянулась и вползла к нему. Приоткрыли окно и забрались в комнату. Дверь кабинета была заперта на ключ. Андрей достал из кармана проволоку и вставил в замок. Там что-то щёлкнуло, и она поддалась. В приоткрытую щель просматривалось небольшое пространство. Там шла бурная деятельность.

Инженер выскользнул за дверь, оставив девушку в полном одиночестве. Послышался шум, возня, грохот падающей мебели. Андрея и Сергея, втащили связанными в комнату, бросили на пол перед её ногами.

– «Здесь явно что-то не то, почему они не трогают её?»: опять догадка коснулась её и она даже поперхнулась: «Фу! Я не буду его инкубатором». Присела над пацанами силясь освободить. Андрей был в отключке, пена уже обильно шла ртом. Серёга был только изрядно помят. Дверь опять открылась. И девушка пятясь присела на пятую точку. Это был новоявленный гегемон. Он не обращая никакого внимания на втор сырьё барахтующееся у ног. Двинул решительно к ней. Она почувствовала, как холод скользнул по спине. – «И не думай!»: вскрикнула она. Спешно отползая. Затем как при виде таракана её передёрнуло, и она наклонилась к своей ноге и сняла туфлю. Когда монстр приблизился и готов был нанести удар. Она со всей силы стукнула тяжёлым каблуком по его хитиновой головке. И он разлетелся по кабинету зелёной слизью.

– «Бе!…Какая гадость!»: в ужасе взирала на себя Юлька. – «Фу! Какая вонь! …И как же это его распёрло». Андрей дёрнулся и открыл глаза. Девушка подползла и принялась развязывать путы. – «Мальчики я сейчас… я быстренько…»: наконец узлы поддались, руки были освобождены… ноги, он развязал сам. А сестричка уже склонилась над Серёгой. – «Серенький я сейчас… я скоренько. Солнышко тебе больно… потерпи сладенький»: и она принялась теребить затянутый узел.

Андрей подполз и присел: «Отойди». Достал нож и раздвоил верёвку. Серёга приподнялся. – «А, мужик. Ты жив?…Я рад… Как думаешь что случилось? Как будто всё стихло. Дай нож ноги освобожу. Надо посмотреть»: разрезал больно стягивающий ноги шпагат и вскочил. Отстранил Юльку от двери: «Не лезь». Выглянул, и обернувшись присвистнул. Выпрямился и шагнул вперёд. Дверь безвольно поплыла и бухнулась об стену. На полу, кто где валялись приходившие в себя мальчишки. Юлька прослезилась и бросилась к лежащему в коридоре у шахты лифта Никитину: «Костя, горе ты моё, как ты?» Приложив немалые усилия, приподняла и усадила его, оперев о стену. Никитин соображал с трудом, но уже приходил в себя. Бросил на неё взгляд и виновато улыбнулся. Он ничего не помнил. Андрей достал мобильник и набрал номер: «Пацаны вы где? Вы очень мне нужны. Это не долго. Но важно. Доброе дело».

Скоро подтянулась Андрюхина бригада. И пациентов загрузили в машины. На выезде подобрали пострадавшего парнишку. В госпитале уже теплилась жизнь. Прибыла вакцина. Первую помощь медперсоналу оказали. Глав врач прослезился, завидев Юльку: «Я уже и не думал, что тебя увижу. Проклинал себя, на чём свет стоит. Это ж надо такому приключиться. Солнышко, деточка я тебе не поверил… А оно вон как».

Разложив всех по палатам. И оказав помощь. Юлька рухнула на лежак в процедурной…. Это страшный сон. Казалось, вот только щипнешь себя, и проснёшься тут же. Но если бы это было только так. Серёга заглянул. И вошёл. Приблизился и присел рядом: «Иди ко мне. Иди моя сладенькая. Я теперь тебя никому не отдам». Юлька улыбнулась: «Обещаешь?»

– «Обещаю»: он посадил её на свои колени и прижал к груди. Всё как будто разом встало на свои места. – «Юль выходи за меня замуж»: шепнул он. Юлька хмыкнула, и мотнула головой соглашаясь.

5

Серёгина и Андрея Бодягина представили к награде, Юльку поощрили материально, и отправили во внеочередной отпуск. Серёгин выписался сразу же, укус скорпиона излечил полностью. Почему на него он подействовал ни так как на остальных? Это потому что его уже кусал скорпион и организм выработал свой антиоксидант.

Они собрались и всем Юлькиным семейством рванули к морю. Женщину мучили отходняки. И море, это как раз то место, где ей стоило провести предоставленный отпуск.

Поселились прям на берегу в двухместном бунгало. Солнце светило как по заказу, и дети проводили у воды большую часть времени, только успевали смазывать антизагаром. В первый день она провалялась почти до самого заката в кровати. Стресс давал о себе знать. Приятно и резко изменилась жизнь, рядом не отходя возился Серёжка. И она была счастлива. Ещё нет нет, да и, всплывали картинки того омерзительного дня. Но всё, чем завершилась заварушка, делало её счастливой. Это то, чего она хотела. Не имея сил разорвать замкнутый круг одиночества, она просто приняла подарок судьбы.

Серёга возился в ванной у зеркала. Бритва плавно скользила, убирая отросшую щетину. Юлька поднялась и выскользнула за дверь. Дети у края моря строили из песка замок. Она подошла, склонилась рассматривая. И восхищённо покачала головой: «Очень красиво. Какие же вы молодцы». Они довольно хихикнули и продолжили своё занятие.

Женщина выпрямилась и перевела взгляд на горизонт. День уже подходил к концу. Солнце садилось в пылающее море. Волны тихо плескались о берег. Свежий, лёгкий ветерок гонял влажный воздух, и ласкал горящее от восторга лицо. Как же всё красиво и спокойно. Она сделала пару шагов по направлению к воде и взглянула под ноги. Из груди вырвался страшный, душераздирающий крик. Она верещала не слыша себя, и не отдавая отчёта.

Серёгин летел к ней, как никогда не бегал, два прыжка и он был около. Подхватил на руки и прижал к груди. – «Юленька, Юленька, успокойся, я рядом. Всё хорошо. Смотри на меня. Что случилось?»

Она не поворачивая головы, указала под ноги. К песку прижался, и как будто даже прикрыл клешнями уши, маленький серенький скорпиончик. Этот вид не был опасным. Ну, если только очень чувствительным людям. Немного осмелев, он спохватился и дал дёру. Юлька всхлипнула и расплакалась. Дети были в полном изумлении: «Тот, дома был гораздо больше».

Серега вошел в воду, занёс Юльку подальше от берега и опустил кружа по волнам. Она притихла и обмякла.