Если бы не ты…

Если бы не ты…
Лилия Фандеева

Первая любовь – чувство настолько сильное, что не забывается спустя годы. Она вспыхивает как яркая звезда и иногда затухает. Но кто сказал, что она погасла совсем? Почему её следует оставить, не дать возможности возродиться и стать для двоих путеводной?

Пролог

Проснувшись раньше звонка будильника, девушка стояла у открытого окна и смотрела на рассвет. Небо на востоке начинало обретать лёгкий персиковый оттенок, словно пушистым одеялом окутывая восходящее солнце. «Утро! Рождается новый день! Что может быть прекраснее? Я искренне порадовалась бы новому дню, ласковым лучикам, нежному свету солнца, если бы ни эти два «но», которые мне обязательно нужно сегодня решить, – думала Милана, присаживаясь на подоконник. – Вот и получается, что на самом деле утро – это далеко не самое приятное время суток, если все твои мысли, где-то между полуднем и вечером. Сегодня пятница, девятое июня две тысячи шестого года. Я почти не готова к сдаче экзамена, и совсем не готова к встрече с доктором Затонским. Зачем я это делаю? Не знаю! Я прочитала письмо мамы после её похорон и не думала раскрывать кому-либо её сомнения или тайну. Но после сороковин, всё перевернулось в моей голове. Я не только приоткрыла для себя завесу этой тайны, но и узнала о страшной болезни молодого парня. Как мне правильно поступить? С одной стороны – я внесу смуту в семью, не зная, как воспримут и чем закончится некая правда. С другой стороны – только я могу попытаться помочь и, возможно, не допущу трагедии. Ладно. Как бы там ни было, экзамен я смогу и пересдать, лишившись при этом стипендии. Она такая, что горевать особо не приходится. А вот встречу с доктором отменять нельзя. Я никогда не думала о том, что кому-то понадобится моя группа крови и не была донором. Как вообще меня примет Затонский? Захочет ли слушать и понять бред, который я буду нести? Ладно, скажу, как смогу. Кто сказал, что чудес не бывает?»

Милана приняла душ, включила чайник и сделала бутерброд. Она уже месяц жила в съёмной квартире в десяти минутах ходьбы от университета. Это было одно из её условий отцу. После похорон матери, она откровенно поговорила с ним и поставила два условия. «Пап, я понимаю, не маленькая, что жизнь продолжается, но дай мне время. Не приводи Свету в дом до девяти дней и сними мне на месяц квартиру. Мама знала о вас. У меня к вам нет претензий. Свету я знаю с самого детства, но мне к этой мысли нужно как-то привыкнуть. Пойми», – говорила она. Отец снял квартиру. Милана, перевезя часть вещей, перебралась в город. Теперь она могла не появляться в доме отца за городом, в котором прожила счастливые три года семьей. Она приезжала только по необходимости и только в будний день, когда Светлана и отец были на работе. Милана не испытывала неприязни к мачехе, которая была ей крёстной мамой, однокурсницей и подругой матери, а теперь и отца, вспоминая строки из письма мамы. Запретить кого-то любить нельзя.

Милана Тихонова экзамен сдала больше чем на «хорошо». Она была успевающей студенткой и зимнюю сессию сдала на «отлично». Выйдя из аудитории, Милана увидела Павла Антонова, стоявшего у окна. Друг детства и юности второй месяц навязчиво пытался «скрасить» её одиночество, узнав о том, что Тихонова рассталась со своим бывшим парнем, выпускником университета, с которым дружила два года.

– Привет! Как экзамен? Стоил он моей вчерашней отставки? – спросил он, обнимая её за плечи и целуя в щеку. – Едем к тебе на квартиру обмывать переход на четвёртый курс? Еще один год и диплом в кармане.

– Паш, мне нужно заехать в одно место и это не обсуждается, – ответила Милана. – Можешь подвезти?

– Куда на этот раз? – недовольно спросил он.

– В клинику, – она назвала адрес. – Если нет времени, можешь не ждать. Чем вчера занимался? Как вообще сдал экзамен?

– К экзамену готовился, получил семьдесят пять баллов, – с усмешкой сказал он, открывая перед ней двери авто. – Мне, Лана, в отличие от тебя, есть чем заняться и без экзаменов. – Он занял водительское место и выехал со стоянки. – Что у тебя за дела в клинике?

– Вернусь, возможно, расскажу, но не сейчас, – задумчиво сказала девушка. – Паш, у тебя вода есть? В горле пересохло.

– Посмотри в кармане чехла за моей спиной, – ответил он.

Милана развернулась назад, насколько позволял ремень безопасности, протянула руку за сидение водителя и опешила. На полу у заднего сидения лежали женские трусики, упаковки от презервативов и использованные смятые салфетки.

– Что-то мне пить расхотелось. Останови здесь, – попросила она. – И наведи в машине порядок, прежде чем напрашиваться в гости. Скажи, это забывчивость или демонстрация сексуальности?

Павел притормозил у обочины, оглянулся, посмотрел назад и невозмутимо пожал плечами.

– А ты думала, я буду ждать тебя, пока ты решишь все свои проблемы, которым не видно конца? – спросил он с каким-то укором. – Ты находишь время для всех, кроме меня. Думаешь, я совсем глупый и не понимаю, что ты меня просто «бортуешь»?

– Антонов, я вообще о тебе не думала, – открывая дверь, говорила Милана. – Я случайно услышала и знала о твоём пари с Егором. Ты за этим напрашивался ко мне в гости? Для Егора пари вышло выигрышным, но, в целом, вы оба идиоты. Я хотела понять, что в тебе есть такого, что от тебя у девчонок крышу сносит?

– Поняла? – усмехнувшись, спросил он. – И какой результат?

– Я поняла, что ты обычный мажор. Когда ты стал таким? – с недоумением спросила Милана. – Что-то я пропустила за крайние два года.

– Ты сама не из золотой молодёжи? – усмехнувшись, спросил он. – Хотя, о чём я? У тебя в друзьях ходит «бюджетный вариант», кроме Полинки.

– Скажем – из бронзовой. Я никогда бы не воспользовалась непростой ситуацией, в которую попал человек. Ты, Паш, не просто мажор, ты урод бездушный, – обижено сказала Милана.

– Что же ты так долго терпела мое уродство? Объясни, – с вызовом задал вопрос Павел. – Хотела иметь запасной аэродром?

– Дурак ты, Пашка. Мы в последние годы мало общаемся, и я не ожидала, что ты так мог измениться. Сначала думала, что ты меня искренне хочешь поддержать в непростой ситуации, а пари просто повод. Ну, так бывает, когда человек хочет помочь другому, но при этом остаться незамеченным. Чуть позже, мне уже было не до тебя, а еще позднее – ждала, когда ты сам откажешься от своей затеи, но не дождалась, – говорила Милана, глядя на Павла. – Ты считаешь, что я тебе что-то должна? Почему ты так уверен в своей неотразимости и сексуальности? Ты решил, что я, расставшись с Егором, захочу переспать с тобой? Ты ради спортивного интереса решил повторить попытку? Тебе было семнадцать, теперь двадцать, но ты не поумнел, Пашка. Или вынашивал всё это время обиду за уязвленное самолюбие? Ты не можешь не понимать, что дружба и влюбленность, разные вещи. Мы дружим с тобой лет пятнадцать, но это далеко не те чувства, которые я испытывала к Егору. Скажи честно, чего ты добиваешься?

– Дура ты, Тихонова. Если бы дело было только в пари, я давно нашёл хороший способ затащить тебя в кровать. Напоить, обмануть, взять насильно, много чего можно придумать. Только за три года ты изменилась не только внешне, ты стала другой. Меня тянет к тебе и не только для секса. В этом деле у меня не бывает простоев. Чем я хуже Егора? – с вызовом спросил Павел.

– А чем лучше? Ты собирался меня морально поддержать в постели – это я поняла. Мы с Егором расстались, и пари можно было не продолжать. Глупый ты, Пашка. Я не занимаюсь любовью ради любопытства или интереса, – сказала она, выходя из машины. – Боюсь, что с таким отношением, наша дружба может скоро закончится. Передай вместе с выигрышем привет Егору.

Милана добралась до клиники на такси и попала на приём к доктору Затонскому в назначенный час, который понравился ей сразу. Что-то в его внешности вызывало не только симпатию, но и доверие. Это был молодой человек до тридцати лет с правильными чертами лица, греческим носом, короткой стрижкой темных волос и синими глазами. Судя по пропорциям тела, он не встал со стула, рост его мог быть от метра восьмидесяти до двух. Доктор гематолог видел, что девушка волнуется и готов был помочь, если это в его силах.

– Ваша фамилия Тихонова? – спросил он. – Что Вас беспокоит и где карточка, анализы, документы?

– Сергей Ильич, у меня к Вам необычный разговор и просьба. Я знаю, что у Вас лежит на лечении Тихомиров Руслан. Я знаю, что такое врачебная тайна и не прошу мне её раскрывать. Я прошу у Вас совсем немного: давайте вместе попробуем ему помочь. Что для этого нужно?

– Руслану требуется пересадка. Отправлять его в Москву или за границу бессмысленно. С его группой крови и резус фактором нужен редкий донор, а таких пока нет. Когда пересадку костного мозга начнут заменять стволовыми клетками из периферийной крови, будет больше шансов. Но это всё в обозримом будущем. Вы ему кто? Как Вы о нём узнали?

– Полтора месяца назад моя мама умерла от онкологии. Мои родители и отец Тихомирова Руслана учились вместе в институте. Я слышала на поминках разговор его отца с моим папой. Сергей Ильич, пожалуйста, возьмите у меня все возможные анализы. Если я подойду – расскажу Вам обо всем и всё, а если нет – пусть всё останется в секрете. Мне двадцать лет, я студентка, местная, здоровая. Что скажете?

– Что я могу сказать? Давайте попробуем. Завтра приходите к восьми часам, и займёмся Вашими анализами. Шансы невелики, но попробовать стоит. Вы меня заинтриговали.

– Попробовать нужно обязательно. Что-то мне подсказывает, что я могу помочь. Прошу Вас не говорить ничего и ни кому пока не будет результатов.

– Видите ли, Милана, как правило, неродственные доноры всегда остаются «в тени». Это своего рода страховка от шантажа родственников реципиента. А Вы пришли помочь конкретному человеку, но при этом хотите остаться неизвестной, – говорил доктор Затонский. – Что Вами движет? Вы знаете, что можете не получить ничего за свой порыв? Я говорю о деньгах.

– Я о них не думаю. Я «покопалась» в интернете и знаю, что донорство дело добровольное, что сама процедура не опасна. Вы мне расскажете об этом, но после результатов. Договорились? Встретимся завтра в восемь утра. Всего доброго.

Глава 1

Абитуриенты местного университета познакомились на вступительных экзаменах, а подружились, будучи студентами в сентябре восемьдесят первого года. Уже через год «великолепная» шестерка разделилась по парам: Антонов и Гаврилова, Тихомиров и Илюхина, Тихонов и Баева. В начале пятого курса Анатолий Антонов и Елена Гаврилова поженились, а Алексей Тихомиров и Наталья Илюхина расстались. Алёшка был тот еще «ходок», а Наташа всё время находила ему оправдания. Последней каплей в чаше её терпения оказалась студентка третьего курса. Наташа встретила её в таком месте, где слова оправдания «не работают». Она пришла в женскую консультацию на приём, где встретила маму Леонида Тихонова, работающую здесь доктором, и получила подтверждение беременности в четыре-пять недель. Уже на выходе она увидела Алексея с девушкой, и они ссорились. Визит в женскую консультацию почти всегда происходит по одной причине. Наташа вернулась домой расстроенной и подавленной. Она не так болезненно восприняла предстоящий неизбежный разрыв с Алексеем, как приговор врача. Ей нельзя было делать аборт. «Хорошо встретили Новый год, – думала она. – Папа и мама меня поймут. Я успею сдать экзамены и получить диплом. Как мне поступить с Тихомировым? Месяца через три, беременность уже будет не скрыть. Пожалуй, я подожду и расстанусь с ним мирно». Через неделю между Наташей и Леонидом Тихоновым произошёл разговор, который изменил жизнь не только их, но и друзей.

– Наташка, что произошло между тобой и Тихомировым? – спросил Тихонов. – Вы с Лёхой расстались?

– Мы с Лёхой плывем разными курсами, и у нас теперь нет общего порта причаливания. Вопросы еще есть? – не глядя на Тихонова, сказала Илюхина.

– Есть и ни один, – ответил Леонид, не обращая особого внимания на ее тон.

– Валяй! – равнодушно ответила Наташа. – Особо не надейся, что все мои ответы будут правдивыми.

– Скажи честно, я тебе совсем не нравлюсь?

– Лёнь, мы дружим почти пять лет. Ты хороший друг.

– Ты, Илюхина, от ответа не уходи. Почему ты в своё время выбрала Тихомирова, а не меня? Так, вопрос звучит конкретнее? – настаивал Тихонов.

– Какой вопрос, такой и ответ. Вы мне оба нравились. Лёшка был решительнее и настойчивее, ухаживал красиво, – ответила Наташа, вспоминая события прошедших лет. – Теперь я знаю, что он совсем не герой моего романа, а тогда вскружил голову. Ты хочешь меня пожалеть?

– Я хочу на тебе жениться. Я тебя люблю, – выпалил Леонид.

– А ты спросил, хочу ли я этого? Ты хочешь скрасить моё одиночество? А как же Света?

– Мы с Баевой никогда не были близки. Я знаю о том, что ты беременная и уже сказал своим родителям, что ребёнок мой. Ты попробуй доказать обратное. Мне остаётся сообщить об этом твоим родителям и сделать тебе предложение.

– Тихонов, ты нормальный? Тебе это зачем? Тебе обо всём рассказала мать? – удивлённо спрашивала Наташа. – Я никогда не приму такой жертвы.

– А кто тебе сказал, что я жертва? Аборт я тебе сделать не позволю. О твоём положении мне доложила мама. Жить мы после регистрации будем вместе, а время, для принятия меня в качестве мужа, я тебе дам. Если твоё отношение ко мне через год не изменится – разведёмся. Сегодня двадцать первое января. Завтра мы пойдем в загс, в марте регистрируемся, выходим на диплом, сдаем государственные экзамены. Что тебе в моём предложении не нравится? – вопросительно смотрел Леонид на Наталью.