Предсказания

–Мамочка, сразу было все просто, дежурства через день. Потом, наш умник, что бы я ничего не забывала, расписал всё конкретно, да ещё вышел на семейном совете, чтобы папа нашу работу оценивал. Баллы выше тройки мы не ставим, а тройка – это наши проколы, – рассказывала Даша.

– А как же папа проверял вашу работу? – задала вопрос мать.

– Да просто, мама. Хлеб в хлебнице, молоко, яйца, масло в холодильнике, вещи не разбросаны, мусор из ведра не сыпется через край, ужин на плите, утром на завтрак чего нет – виноват дежурный. Вот такая простая арифметика, – ответила Даша, обнимая мать, прижалась к ней.

–Как же я соскучилась, мамочка. Мы с Серёжкой теперь совсем не ссоримся. Когда ты пропала, он сутки не выходил из своей комнаты, плакал, два дня в школу не ходил, и мне пришлось оставаться с ним. Потом уговорил меня пойти в церковь. Отец Павел выслушал нас, подсказал, куда и кому поставить свечки и помолиться своими словами, а ещё заказать молебен. Мы с Сергеем три дня после школы ходили в церковь, и ты нашлась. Как же мы испугались, – Даша сильнее прижалась к матери.

– Надо сходить в эту церковь. Проводишь? А папа как? Виски совсем седые стали.

– Папа сильно переживал, но только один раз его привезли пьяного. Наутро, он извинялся перед нами, обвинял во всём себя. «Мама бы стыдилась моего поступка и очень расстроилась, видя такую слабость. Она вернётся, обязательно вернётся» – говорил он и ты вернулась. Ты иди, отдохни пару часиков, а вечером Серёжка придёт – еще поболтаем, а я этим временем к Наташке схожу, она тоже переживала и за тебя, и за Серёжку.

Дарья Андреевна видела в окно, как дочь вышла из подъезда и помахала ей рукой. Муж обнял её за талию и прижал к себе.

– Дети наши совсем взрослыми стали. Нет сегодня у Сергея тренировки, и Наташа ещё вчера уехала с мамой на дачу, Даша сама мне доложила, но видимо забыла о такой мелочи. Два юных конспиратора! Дают возможность побыть нам с тобой вдвоём. Как же я за тобой соскучился, – он подхватил жену на руки и понёс в комнату…

– У меня, Даша, для тебя плохая новость. Перед Новым годом умерла Дарья Васильевна, тетя звонила, потом твой брат. Что-то там с наследством без тебя не решается, бабушка внесла тебя в завещание. Я немного приврал, сказал, будешь не раньше июня, – рассказывал Андрей Иванович.

– Она мне писала в письме, чтобы я не отказывалась от наследства. Это было года два назад. Жаль Дарью Васильевну. Она не заслужила такого потребительского отношения к себе со стороны родных внуков. После смерти деда, она могла прожить с человеком, которого любила всю жизнь и от которого родила дочь, но внуки были против этого. Хотя ей хватило ума, прости Господи, хоть ненадолго уйти к нему без их согласия и пожить своей жизнью.

Дарья Андреевна рассказывала о бабушке и краем глаза заметила, что муж засыпает. Она тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Переодевшись и приведя в порядок волосы, она загрузила стиральную машину дорожными вещами, взяла телефон и прошла на кухню, прикрыв дверь. Набрала телефон старшего сына. Они разговаривали минут пятнадцать. Слушая Олю, Дарья Андреевна поняла, что та боится не справиться в одиночку с малышом, который должен родиться через месяц.

– Оля, успокойся. Как только Костя позвонит, я прилечу до вашей выписки и недели две-три побуду с вами. Только скажи, что ты уже купила, мне будет легче ориентироваться. Не волнуйся, тебе вредно. С семьей я все решу сама, Костю успокой, а я закончу с командировкой, оформлю отпуск и позвоню. Не кисни, справимся. Целую.

Потом она позвонила в Москву, чтобы решить все вопросы разом и обсудить их семьёй. Трубку взял брат, сын тети Сталины. После приветствия, он начал без предисловий.

– Бабушка оставила завещание на троих внуков, но дядя Андрей не был её сыном, а значит ты ей не родная внучка.

От этих слов у нее «поехала крыша», но справившись с волнением и злостью, она заговорила спокойно и даже с иронией.

– Начнем с того, что мой отец был официально усыновлён семьей Барышевых, а квартиру получал дед, который усыновил не только моего отца, но и твою мать. И не говори мне, что тетя дочь деда, и ты об этом не знал. Так что у нас с тобой одинаковые права. Ты что предлагаешь конкретно? Чтобы я отказалась от наследства? Не надейся, я получу всё, что мне завещала Дарья Васильевна. У меня есть её письмо, где она пишет о наследстве, есть с чем идти в суд. Если у тебя есть конкретные предложения, давай обсудим.

– Как мы будем делить квартиру? Мы хотим здесь жить, – спросил Павел.

– Я тоже хочу жить в Москве. Буду претендовать на одну из комнат в квартире. Можете мне купить квартиру не обязательно в центре, но до МКАДа. Послушай, Павел, я не наивная девочка из глубинки и точно знаю, что вы получили наследство родного деда. Хотя не давали бабушке возможности прожить с ним долго и счастливо. Что есть еще в завещании? – спросила Дарья Андреевна.

– Часть квартиры, часть дачи, деньги и старинная брошь, – нехотя отвечал брат. – Дачу мы тоже хотели оставить.

– Тогда так: брошь, деньги, за часть дачи треть стоимости и квартира на мое имя, в хорошем районе, средний этаж, не старше 20 лет. Найдешь вариант – звони, я приеду.

Дарья Андреевна положила трубку. «Нельзя быть таким жадным», – подумала она. Дедушка рассказывал ей о рождении Сталины, о её настоящем отце, о том, что зная об измене жены, он не стал нарушать семейную идиллию, а потом в его жизни появился её отец. Бабушка, не принявшая приёмного сына в своё время, после его гибели, начала писать внучке письма. Очень огорчалась, что после смерти деда, дочь и внуки не приняли настоящего отца и деда, но после его смерти в 1998 году с радостью воспользовались его завещанием, даже не раздумывая. Тогда же она написала Даше: «Пока я жива и в своем уме, я составила завещание, где упомянула тебя. Не отказывайся ни от одной копейки. Я не смогла научить внуков ни любви к ближнему, ни доброте, ни состраданию. Они выросли равнодушными, злобными и жадными. Это мое наказание за грехи». «Письмо, я, скорее всего, выбросила или положила к папиным документам, – подумала она и открыла шкаф, достала папку. Письмо лежало с дневником отца. – Какая я молодец».

Развесив выстиранные вещи, она вернулась на кухню и разложила подарки, привезённые с собой, прямо на стол. Футболки, майка, две коробки конфет, кофе, грамоту и конверт, с премией, в размере её месячной зарплаты. Справившись с этим, она второй раз загрузила стиральную машину и направилась с инспекцией по комнатам детей. Здесь был порядок, чего не наблюдалось раньше, особенно у Даши, а на видном месте лежали дневники. Часы показывали 19:00 и она, взглянув в окно, увидела сидящих на скамейке детей.

– Конспираторы, давайте домой, перегуляли уже, – крикнула в приоткрытое окно мать.

Оба слегка смутившись, переступили порог дома и увидели развешенное для просушки бельё и такую домашнюю маму.

– Мойте руки и марш на кухню, отца потом разбудим, а пока будем готовить ужин, мне нужно с вами поговорить.

Ребята, войдя на кухню, увидели подарки, и началась примерка.

– Расскажите друзья мои, что это у вас за замечания в дневниках? – спросила мать.

–Да пустяки, мама, дело житейское. Дарья подралась, я занятия прогулял, целых два дня. Ты расстроилась? – спросил Сергей.

– Нет, ребята. За эти полгода вы сильно повзрослели, стали самостоятельными, дружными и ответственными. Вот этому я рада, а замечания – дело житейское.

Они сидели в обновках за столом, и кажется, были довольны не столько подаркам, сколько вниманием.

– Я вот о чём хотела с вами поговорить. Я звонила Косте, у Оли срок родов 5 июня. Не сменить ли нам отдых в Крыму на Приморье? И Оле поможем и мир посмотрим. Мне нужно ваше решение, а потом я поговорю с папой.

– Я «за» двумя руками, – сказала Даша. – А Серёжка может узнать про свой институт во Владивостоке. Чего молчишь?

– Какой институт, сынок? – поинтересовалась мать.

– Я после школы думаю поступать в морской институт во Владивостоке, – ответил сын. – Ты против этого?

– Если это обдуманное решение, и ты хочешь служить на флоте, почему я должна не поддержать тебя. Мы поедем с Дашей раньше, а вы с папой приедете после экзаменов. Будешь знать порядок приема. Я понимаю, раз институт военный – это казарма, форма, питание. Узнаешь сам, увидишь, вот тогда и решишь твоё это или нет.

– Мама, я даже мечтать об этом не мог. Ты мам у нас голова! – радовался сын.

– Сдам все дела, две-три недели отработаю, напишу рапорт на отпуск с последующим увольнением, убедим папу и поедем. Иди Серёжа, буди отца, решим этот вопрос, у меня есть ещё одна новость.

– Не чего меня будить, я сам давно проснулся, как только вы начали строить свой коварный план. Крым им не нравится, подавай Дальний Восток. Ставь Серёга чайник, я без кофе, и слушать больше не буду ваш заговор, трое против одного.

–Ты, дорогой, как всегда во время. Подслушивать не хорошо, за то повторяться не нужно. Ты выскажи нам своё мнение, а мы за это тебя наградим скромным подарком – примерь.

– Я за поездку, но не знаю, как быть с отпуском. Писать рапорт надо заранее, а дату Серёжкиных экзаменов я не знаю. Можно написать заранее, дождусь его сдачи экзамена дома. А подарки от благодарных пациентов или от страдающих диареей? – примеряя футболку, спросил он и рассказал историю, о которой Дарья Андреевна ни кому не говорила. Потом ещё одну, и ещё.

– Ты, Дашенька, не удивляйся. Один одно рассказал, другой – другое. Тебя ведь сразу не приняли, присматривались долго, а потом ты сама впряглась, людей напрягла, и народ потянулся к тебе. ОМОН из другого региона за помощь благодарности требует, наш командир перед руководством тыла икру мечет. Так что ты мать, у нас в большом почёте. А что там за вторая новость?

– Звонила в Москву, решила вопрос с наследством, – ответила она и рассказала об условиях, поставленных перед Павлом. – Так, что может случиться, что впереди нас ждёт ещё и Москва.

Они еще долго говорили и обсуждали вопросы поездок, маминых приключений, но сошлись в одном – предстоящие поездки нужные, важные и будут очень интересными.

Дарья Андреевна, выйдя после праздника на работу, отчиталась за командировку, отвела почти трехнедельный приём и написала рапорт на отпуск с последующим увольнением с 29 мая, получив отпускные, зарплату за командировку и премию, так и не узнав, по чьей инициативе она была выдана. Премия была в конверте, и в расходных документах не значилась (это была уже вторая премия). Андрей Иванович уходил в отпуск с 12 июня, взяв отпускные проездные документы на всю четвёрку. Ещё работая, Дарья Андреевна, начала поиск работы и срочно занялась обменом паспорта. Она обошла три больницы, прежде чем остановила свой выбор на одной из них. По близости расположения к дому, а значит времени на дорогу, она была дальше других, но, во-первых, она была комфортнее для работы, здание было после реконструкции и ремонта, во-вторых, была ведомственной, а это многое означало, в-третьих, там работал Завьялов, бывший коллега по госпиталю из далекого прошлого. Она рискнула попытать счастья в первую очередь здесь, не стала тянуть время и уже 31 мая пришла к нему на приём, не раскрывая цели визита.

– Доброе утро, Николай Петрович! – сказала она улыбаясь.– Решила заглянуть к знакомым, их у меня не так много.

–Дарья Андреевна, голубушка, откуда Вы? Давно в городе? Прошу, присаживайтесь, рассказывайте, где пропадали 15 лет? Мне все интересно. Чай или кофе? – На его лице отражалась радость и любопытство от неожиданного гостя. Он вышел из-за стола и обнял своего бывшего учителя. – Я даже не ожидал встречи с Вами, но часто вспоминал Ваши уроки, работу в паре с Вами.

Они пили кофе и говорили долго по очереди о прошлом, о настоящем, о семьях и детях, говорили, как старые друзья. Николай Петрович сам предложил ей работу, даже не догадываясь о том, что она за этим и пришла.

– Я в отпуске до 5 июля, прервать его, значит бросить на лето детей, которые не видели мать полгода. Если до этого времени не найдешь специалиста, буду рада с тобой поработать.

– Я буду ждать Дарья Андреевна, а Вы постарайтесь пятого, прямо с утра с документами, появиться в этом кабинете.

– Завьялов, целый месяц впереди. Помнишь: «Или ишак издохнет, или падишах»? – смеялась она.