Время любить

– А вы не могли бы подвезти меня на Комарова 26?

– Что у тебя там?

– Наша с сестрой квартира. Она пока дома, занимается делами после похорон.

– Как долго длились ваши отношения с Вадимом?

– Не больше часа. Вы помните свой первый секс? Мне не было стыдно, мне было любопытно. Я никому не хотела создавать проблему, но вышло, как вышло.

– А ты не передумаешь?

– Нет. Нам с сестрой учиться ещё три года. Папа не был богат, но имел своё дело, и я рассчитывала на его посильную помощь. Я на вас не давлю, и аборт могу сделать без угрызения совести. Вы сами определитесь в выборе.

– Я заеду за тобой в девять, – Ника остановилась у дома 26.

Беременность соответствовала сроку двенадцать недель и развивалась без патологий. Анализы были в норме. Двадцатого июня приехал мужчина от Вадима, назвался Олегом и перевёз Катю вместе с вещами в съёмную квартиру. Она оставила на столе ключи и записку: «Не ищи меня. Я в порядке. Прости».

– Здесь деньги на расходы и твой телефон. В его памяти есть наши номера и номер клиники. В холодильнике продукты, постель в шкафу. Устраивайся, не ленись готовить, хорошо питайся и больше гуляй. Ника настаивает на своём присутствии на приёме. Не перечь ей, а всё, что тебе понадобится, говори не стесняйся. Пока.

На следующий день Катя забрала документы из колледжа и выписалась из общежития.

Тем временем за триста километров от города Лиза Филатова решала вопросы с дедом по попечительству. Хорошо, что сёстры побывали, до «пропажи» Кати, в опеке, привезли документы на квартиру, справки из колледжа и университета об учёбе. Главное было вовремя собрать и подать документы, а потом можно ждать и до ноября. Отец оставил завещание на молодую жену и двух дочерей в равных долях. Делить особо было нечего, но дом следовало до зимы продать, наведя там порядок, переоформить машину, а главное разобраться с бизнесом отца. Оптовый склад и несколько торговых площадей не давали покоя сестре отца и её мужу. Елизавета была благодарна родителям отца и маме подруги за моральную и физическую помощь. Дому было двадцать лет. Три спальни, зал и большая кухня. Во дворе гараж, небольшой садовый участок. Уже нашёлся и покупатель на дом. Готовя дом к продаже, Лиза пригласила дедушку с бабушкой и маму Инны.

– Тётя Жанна, я могу только догадываться как вам тяжело. Я не входила всё это время в комнату отца. Можете забрать вещи Инны. Что-то оставите себе, что-то продадите. – Дедуля, ты потом посмотришь папины вещи. А ещё в сейфе я обнаружила двести тысяч и хочу разделить их с вами и Катей. Так будет правильно, она положила два конверта на стол.

– Лизонька, они вам с Катюшей нужнее. Когда ещё та пенсия придёт. Как вы жить будете? На что? – бабушка едва не плакала.

– Не будет хватать, я одолжу денег у вас. Договорились? Мне покупатель предлагал задаток за дом, но я отказалась. Пусть ждёт до августа, а передумает, мы будем ждать другого. Ценного в доме теперь ничего нет. Я отработаю две недели практики и вернусь.

Вернуться пришлось раньше. В квартире вместо Кати она обнаружила записку: «Не ищи меня. Я в порядке. Прости». Приехав утром, вечером Лиза села на поезд и вернулась домой. Дед сразу заподозрил неладное, едва внучка появилась на пороге.

– Дедушка, что мне делать? Где её искать? – она протянула деду записку. – Я видела, что с ней что-то происходит, но не стала давить. Думала, сама расскажет. Документы из колледжа забрала, хотя сессию сдала хорошо, а в квартире нет её вещей. Оставила записку и ключи. О чём она думала?

– Лизок, не переживай. Девочке семнадцать будет, не маленькая. Раз собрала вещи, документы, значит, ушла из дому осознано. Катя у нас неглупая, не пропадёт, объявится.

– Может, влюбилась девочка?

– Кто ей мешал, бабуля? Сбегать зачем?

– Не вини себя. Дед прав, Катя разумная. Она вернётся, пусть и не сразу. А ты до практики оставайся, мне поможешь, и мыслей мрачных будет меньше.

– Бабушка, узнав о её пропаже, никто не разрешит оформить попечительство. Нам и так пошли навстречу. Я за неё дурочку переживаю. Почему нужно было делать из этого тайну. Мы вместе что-нибудь бы придумали.

– Не пори горячку, Лиза. Пусть всё идёт, как идёт. Когда Катя понадобится, тогда и предъявишь записку, а вот в милицию сходи.

Лиза вернулась в город к началу учебного года. Чтобы как-то отвлечься она начала ходить в спортивный зал два раза в неделю, вспоминая школьные занятия в секции карате, и автошколу. Водить машину она умела, а вот водительского удостоверения у неё не было. Дом был продан, машина и бизнес переоформлен. Третий месяц она получала пенсию, а два месяца назад подала заявление в милицию о пропаже сестры. Скрывать её исчезновение от опеки, которая может ею и не интересоваться, было делом десятым. Она волновалась за сестру. В милиции заявление приняли, но искать не спешили.

– Девушка ушла добровольно, оставив вам записку. Единственное основание – её возраст. Возможно, влюбилась, а может, её уход связан с вами. Мы подали в розыск. Будут новости – вам сообщат, или сама объявится.

– А мне что делать? Я с ума сойду от неизвестности.

– Ждать.

Катя позвонила накануне Нового 2005 года.

– Лиза, сестрёнка, прости меня. Не волнуйся, я жива, здорова. Буду учиться в колледже, жить в общежитии, домой не собираюсь. У меня всё в порядке. Прости меня за всё.

– Катенька, я тебя обидела? Что у тебя случилось? Хочешь я брошу всё и приеду? Скажи куда. Я обратилась в милицию, тебя ищут.

– Пусть ищут, а ты не волнуйся. Не нужно приезжать. Я тебя люблю, Лиза. С Новым годом! Поцелуй дедушку и бабушку.

– Катенька, не пропадай надолго. Давай о себе знать.

– Постараюсь, но не обещаю. Лиза, я почти взрослая.

В трубке раздались гудки. «Глупая моя сестрёнка. Можно предположить, ты боишься возвращаться домой из-за опеки, а может самостоятельная жизнь тебе нравится. Буду ждать твоего возвращения», – всё ещё держа трубку в руке, думала Лиза. На душе стало немного спокойнее, хотя она не знала где сестра и с кем.

Катя повесила трубку таксофона и пошла прочь. Погода была чуть морозная, ветер сырой и холодный, но она не чувствовала холода. Зима в Питере отличалась от сибирского декабря. Бредя по улице, Катерина вспоминала свою такую недалёкую жизнь без сестры.

Снятая Туманской однокомнатная квартира была с мебелью и необходимой техникой. Олег Иванович помог ей внести вещи, положил на стол конверт и уехал. Обойдя квартиру и проверив шкафы и холодильник, начала разбирать свои вещи, стараясь не думать о сестре, но мысли всё время возвращались к Лизе. «Я её не только обманываю, я её предаю. Но это предательство, ни что, по сравнению с ношей, которую я на неё повешу». Виктория Олеговна навещала Катерину раз в две недели, сопровождая её на приём в клинику. В день, когда Кате исполнилось семнадцать, курьер принёс ей торт и цветы. Это мог сделать только Вадим, который знал, что Лиза это Катя. Когда стал известен пол малыша, Ника прекратила свой личный контроль, а лишь звонила по телефону. Сама Катя обратилась к ней лишь один раз, когда попросила отвезти её в магазин для беременных чтобы купить верхнюю одежду. В свои вещи она уже не входила. Вероника приехала на следующий день и привезла Кате норковый полушубок, который оказался ей в пору.

– Зачем тебе покупать то, что позже не пригодиться? Я его не ношу, а не понравится, подаришь кому-нибудь. Купим брюки и удобную обувь.

Больше она жену Вадима не беспокоила, как и его самого. Олег Иванович приезжал раз в десять дней, привозя продукты длительного хранения. Всё остальное она покупала сама. Чтобы себя чем-то занять, она «училась заочно», взяв с собой несколько учебников. Сама у себя принимала зачёты. Зачем она это делала, объяснить не пыталась. Иногда она мечтала вернуться к сестре после родов, сохранив их в тайне и восстановиться в колледже. Или уехать и продолжить обучение в другом городе. Она помнила о том, что обещала не нарушать слово. Район, в котором она теперь жила, был далеко от района, где располагалась квартира сестёр и колледж. Она гуляла в небольшом парке не опасаясь быть кем-то замеченной. Деньги, которые она получала от Туманских, тратила экономно. Вадим Сергеевич Туманский приехал десятого декабря. Они не виделись пять месяцев. Катя насторожилась.

– Что-то случилось? Вы передумали? Зачем вы приехали? Я обещала Веронике Олеговне не видеться с вами.

– Не переживай. Я по делу и ненадолго. Какая ты интересная, как колобок. Толкается?

– Хотите послушать? – она положила его ладонь на свой живот. – Мне до родов две недели. Какое у вас дело?

– Ты не передумала уезжать?

– Я обещала это сделать вам и вашей жене. Слово своё не нарушу.

– Я это и хотел услышать. Мне бы не хотелось, чтобы ты чуть позже заявила права на ребёнка. Пойми меня правильно. Я тебе хочу предложить помощь. У меня в Питере живёт сестра Виолетта. Мы не так часто общаемся, но она обещала помочь. У неё есть выход на Петровский колледж. Там есть направление, где готовят программистов. Есть возможность восстановиться на второй курс. В колледже есть общежитие.

– Что вы рассказали сестре, что она взялась мне помочь?

– Сказал, что виноват в том, что ты оставила учёбу. Сердишься?

– Считайте, что вы получили моё согласие. Я усложнила жизнь вам и себе.

В воскресенье после обеда, Катя вышла на прогулку, но вернулась раньше обычного, почувствовав тянущую боль внизу живота. Вернулась домой, прилегла, но боль повторилась. Она вызвала скорую помощь, и была доставлена в клинику. Малыш родился двадцатого декабря в 00:20. Его положили на секунды на грудь молодой матери, и она заплакала. Все слёзы, скопившиеся за месяцы, нашли выход.

– Ты чего ревёшь? Парень здоровенький, с нормальным весом, родила сама и без проблем – радуйся.

Катя проплакала остаток ночи. Позвонила рано утром Вадиму, рассказав о рождении сына, и попросила приехать. Он приехал после обхода.