Никто, кроме тебя

Интересно, мой спаситель ещё не забыл меня?

– Слушаю, – мужчина отвечает после первого же гудка.

– Виктор, здравствуйте. Это Таня.

В ответ – молчание. Набираюсь смелости и продолжаю:

– Вы оказались правы: мне вновь понадобилась ваша помощь.

Алексей

– Да что же такое делается-то?

В кабинет под вопли секретарши врывается моя родительница.

– Тамара, оставь нас!

Помощница тут же ретируется.

– Что случилось, мам? Я же просил не беспокоить меня на работе.

– Ты трубку не берёшь совсем. Вот я и пришла к тебе в офис. Проверить: живой ли ещё.

– Живой. Я сейчас очень занят, но обязательно тебе перезвоню позже.

– Оля беременна. Беременна. А эта твоя… до сих пор не может галочку поставить в документах. Я же тебе говорила, сынок. С самого начала предупреждала: не связывайся с нищим отродьем.

– Достаточно, – жестом останавливаю тираду.

– Ой, сердце болит за дитя неродившееся, – кладёт ладонь на грудь. – Я так долго ждала внуков. Если в твоём сердце есть хоть капля сострадания, ты должен жениться на матери своего ребёнка.

– Мам, у меня дел много. Давай позже поговорим.

Но для родительницы мои слова лишь бесполезное сотрясание воздуха.

– А где Оленька, кстати? Ты её сильно не нагружай. Беременным нужно больше отдыхать.

– Оленька, – пародирую её приторно-лелейный голосочек, – целыми днями только этим и занимается. Либо на шею мне вешается, либо по магазинам бегает. Уже половину столичных складов скупила.

– И пусть! Пусть покупает всё, что нужно ей и ребёнку. Беременным ни в чём нельзя отказывать.

Оленька, или правильнее сказать заноза в заднице, – единственная дочь лучшей подруги моей матери. Пару месяцев назад они умоляли меня устроить к себе в компанию очень умную и способную девушку. Я пошёл им навстречу, но уже в первый день вместо «очень умной и способной» девушки увидел избалованную девчонку. А работа – это последнее, чем она хотела бы заниматься.

До сих пор понять не могу, как я мог её трахнуть.

Худая швабра с накачанными до размера баскетбольных мячей сиськам совсем не в моём вкусе. Я не то чтобы сексуальной её нахожу, мне даже противно смотреть на это творение пластической хирургии.

Вибрация телефона спасает мою мать от словесного террора, который я уже приготовился обрушить на её бедную голову. Имя звонящего раздражает меня больше гиперзаботы родительницы.

– Всё, до завтра! – взглядом указываю на дверь.

Мать недовольно цокает, но уходит. А я морщусь от неприязни, но принимаю вызов.

– Не думал, что вновь услышу твой голос, друг мой.

– И тебе не хворать, Лёха, – усмехается Быстров.

– Чем обязан?

– Соскучился. Как жёнушка поживает?

– Тебе виднее, – хмыкаю.

– Мне? Мне Таня уже давно не звонит и не пишет.

– Твои проблемы, – скулы сводит от ярости.

– Злишься?

– Нет, блядь, веселюсь. Какого хрена ты стащил мои проекты на тендер?

– Сучка, которую ты трахаешь, сама мне их притащила. Ещё и член отсосала. Грех было отказываться, – ржёт довольный собою. – Я даже понимаю, почему ты выбрал именно её. Она глотает…

– Заткнись, урод!

Руки с хрустом сжимаются в кулаки.

– Не умеешь ты баб выбирать, Лёх. Они у тебя все какие-то проблемные.

С силой бросаю телефон в стену.

Пододок. Ублюдок. Долбоёб.

Хочется мозги себе выбить, чтобы стереть из воображения картины, где Таня отдаётся этому ушлёпку.

Сука!

Развод, и всё, блядь! Мать права: хватит уже тянуть резину.

Я наивный: всё надеялся, что произойдёт чудо и выяснится, будто этот спектакль был подставой. Таня меня не предавала. А Оля просто была ночным кошмаром.

Но с каждым днём я всё больше убеждаюсь, что всё свалившееся на меня дерьмо – правда! Таня снюхалась с Быстровым. Трахалась с ним и…

Блядь. Не могу. Свихнусь точно.

Поеду к ней и потребую, чтобы подписала документы. Покончим с этим раз и навсегда. Потом разберусь с беременностью Ольги. Откладывать больше нельзя.

Достаю бумаги из ящика стола и спускаюсь на парковку.