Второй ребёнок короля

– Уважаемая, вы забыли дать мне сдачу.

– А-а, сдачу. Ну конечно, запамятовала. Это всё проклятая жара.

Я проследила, как она отсчитывает купюры меньшего достоинства и монеты, убедилась, что всё правильно, и тоже пожелала ей хорошего дня. После чего отправилась дальше. За спиной услышала, как торговка пробормотала проклятие мне вслед, и покачала головой.

Странная женщина. Это ведь она пыталась обмануть меня и лишить моих же денег, а теперь пылает ненавистью, словно всё было ровно наоборот.

Я пожалела, что решила купить пирожки у неё, а не в знакомой пекарне, но было уже поздно. Торговка растворилась в галдящей толпе. А я была слишком голодна, чтобы медлить. Поэтому развернула кулёк, достала пирожок и вгрызлась в сдобное тесто.

Я съела два или три, прежде чем почувствовала, что голод отступил достаточно. И можно спокойно заняться покупками.

Я старалась не брать много. Ведь неизвестно, когда вернётся отец. И вернётся ли вообще. Разговор с бакалейщиком не шёл у меня из головы.

И всё равно корзина быстро оказалась заполнена. Мясо, крупы, овощи, чуть-чуть фруктов. Полфунта леденцов, очень уж захотелось.

Съев ещё пирожок, я окончательно повеселела и отправилась к стоянке извозчичьих экипажей. Продукты оттягивали руки, которые я меняла чуть ли не каждую минуту. И всё равно еле дотащила.

Я уже видела ближайшего ко мне извозчика, худого и морщинистого. И даже открыла рот, чтобы позвать. Пусть он спустится и поможет дотащить корзину.

Но ничего не успела.

Меня окружили мужчины в чёрной форме королевских гвардейцев. И над ухом прозвучало страшное:

– Именем короля вы арестованы!

Глава 7

Что?

Я испуганно огляделась.

– Как арестована? Почему арестована? – прозвучало, наверное, жалко, но я никак не могла осознать происходящее. И бездумно двинулась в сторону экипажей.

– Вот-вот, ваше благородие! Я же говорила, что она сбежать собирается! Как пить дать собирается! К извозчику побежала. Я сигнал и подала, – раздался за спинами законников знакомый визгливый голос.

И тут же меж ними просунулась тётка, продавшая мне пирожки.

– Я не собиралась бежать. Я хотела доехать до дома, – я чуть приподняла корзину с покупками, которая вдруг стала совершенно неподъёмной и всё-таки выпала из рук.

Тут же по мостовой покатились яблоки, подпрыгивая на камнях.

– Собрать! – велел высокий гвардеец, в котором я признала командира.

Двое подчинённых немедленно бросились собирать фрукты и складывать обратно в корзину. Торговка опередила их, чтобы покидать выпавшие конфеты себе в карман. Остальные продолжали держать меня в оцеплении.

А потом командир тихо бросил подчинённому, стоящему рядом со мной.

– Посообразительнее агента у вас не нашлось? – он кивнул на тётку. – Мы использовали артефакт переноса, чтобы поймать преступницу, которая и так собиралась возвращаться домой.

Подчинённый слегка покраснел, но ничего не ответил. Я слышала, что среди королевских гвардейцев в ходу железная дисциплина. Но это сейчас было неважным. Потому что я услышала другое слово – «преступница», обращённое ко мне.

Неужели отец и полиции не стал платить? И теперь они арестуют меня, как участницу незаконных экспериментов?

Теперь я окончательно убедилась, что он сбежал и бросил меня. Спасал свою шкуру, а дочь оставил на растерзание законникам. Но почему тогда меня арестовывают не обычные стражи порядка, а элитное отделение королевских гвардейцев? Эти занимаются исключительно делами, связанными с безопасностью королевской фамилии и их приближённых.

Что вы натворили, отец? Во что влезли сами и втянули меня?

Вспомнился наш первый и единственный разговор о незаконности проводимых им экспериментов. Он тогда сказал, что это ошибка, вызванная трагической случайностью.

Старшая сестра короля не могла забеременеть и обратилась к магу. Он провёл пересадку неправильно. Эмбрион погиб в утробе. Сестра короля тоже умерла от развившегося сепсиса.

Сам монарх был безутешен и велел казнить того мага, а затем и вовсе запретил подобные методики.

– Но это временная мера, – убеждал меня отец. – Его величество уже почти готов убрать этот ошибочный запрет. Некоторые из его ближайших соратников воспользовались моими услугами и стали счастливыми родителями. Так что в скором времени моя профессия станет почитаемой не только в узких кругах, но и во всём королевстве. И тогда родителями смогут становиться простые люди, у которых сейчас не хватает средств на мои услуги.

У меня не было причин не верить отцу. Он забрал меня из приюта. Моя жизнь кардинально изменилась. Мне казалось, он совершает благое дело. Не казалось, я была уверена в этом.

И вот теперь стояла в окружении королевских гвардейцев. А где мой отец?

– Вы пойдёте с нами, барышня, – командир подал знак.

Двое мужчин подхватили меня под руки и повели к закрытому экипажу, стоящему поодаль.

Люди на рынке смотрели на нас. Точнее на меня. Обсуждали, смеялись, показывали пальцем. Я чувствовала, что сгорю от стыда.

К счастью, близко толпа подходить опасалась. С королевскими гвардейцами шутки плохи.

Торговка, которая оказалась вовсе не торговкой, растворилась в толпе. Вместе с моей корзиной и продуктами.

Но я понимала, что у меня проблемы посерьёзнее. По сравнению с которыми украденная корзинка – всего лишь малость.

Внутри экипажа были деревянные скамейки, обтянутые тёмной материей. Никаких подушечек не предполагалось. Видимо, арестантам не по чину даже такой минимальный комфорт.

Поэтому я пересчитала своим мягким местом каждый булыжник и каждую выбоину в мостовой, пока меня везли.

Куда направляется экипаж, я не знала. Маленькие окошечки были закрыты частой решёткой и плотными занавесками. Лишь когда от тряски ткань слегка отходила в сторону, я могла различить часть стены, ограды или ветку дерева.

Ожидала я самого худшего. Что меня бросят в тюрьму, которая в моём представлении была глубокой ямой, наполненной прелой соломой и грязью. А ещё кишащей голодными крысами.

Я передёрнула плечами от омерзения и поймала взгляд одного из конвоиров, севших со мной внутрь экипажа. Показалось, на лице гвардейца мелькнула нечто, похожее на жалость. Скорее всего, и правда показалось. Потому что законник отвернулся и больше на меня не смотрел.

За время пути я успела представить самые ужасные варианты последующей судьбы, которые только могла вообразить. К счастью, ехали мы недолго. Через несколько минут экипаж остановился.

Смотревший на меня гвардеец первым вышел наружу и встал у дверцы. Второй тоже поднялся во весь свой немаленький рост.

– На выход, – пробасил он.

У меня дрожали ноги. Пришлось опереться на стену, чтобы встать. Разумеется, ни один из них не догадался предложить помощь. Никакой лесенки или подножной скамеечки мне тоже не полагалось.