Охотница для оборотня

Спустя три дня Арон решил, что я уже достаточно выздоровела, чтобы выдержать дорогу до его деревни. На все мои робкие попытки расспросить подробнее о селении, куда мы направлялись, его жителях и укладе, он отвечал односложно, уходил от ответа или просто отмалчивался. Сначала меня это раздражало, а потом решила, что так даже и лучше, по крайней мере, я смогу составить об оборотнях собственное впечатление, не ограниченное его мнение. Сама посмотрю и решу, нужно их бояться или нет.

Основная подготовка к переходу легла на плечи Арона. Он ушил для меня одежду, достав такие же, как и у него, штаны и рубашку из лежавшего в углу тюка с выделанными шкурами, изготовил мне тёплую обувь, запасся провизией и упаковал наши пожитки в заплечный мешок. Мне оставалось лишь наблюдать за приготовлениями, поскольку передвигаться больше, чем до бадейки и обратно на кровать, он мне пока не разрешал, резонно напомнив, что завтра мы двинемся в путь, вот тогда я и смогу вволю нагуляться на свежем воздухе.

К счастью, Арон ко мне больше не прикасался, ночью он ложился с противоположного края лежанки и не двигался, позволяя мне успокоиться и уснуть. И я была ему за это признательна, потому что вряд ли смогла бы ответить на его ласки, зная теперь, кем он является.

Мы выдвинулись на рассвете, когда тусклое солнце только-только поднималось над горизонтом и почти не освещало нам путь, скрытое частыми стволами деревьев. Арон шёл впереди, а я за ним, по протоптанному им следу в снегу. Я не знала, идём ли мы по тропинке, или пробираемся сквозь лесную чащу. Мужчина продвигался уверенно, ни разу не остановившись, и я решила, что он знает дорогу и не заблудится.

Идти по его следам было легко, мне даже показалось, что он специально старается не поднимать высоко ноги, оставляя для меня проторенную борозду в сугробе и упрощая тем самым путь. И всё равно через несколько часов я уже обливалась потом и рвано дышала, кутая лицо в меховой воротник. Арон скомандовал привал, и я плюхнулась прямо в сугроб, не в силах больше стоять на ногах. Он раздражённо поднял меня за шкирку и стряхнул снег с одежды.

– Промокнешь – снова заболеешь, здесь в лесу – умрёшь! – Строго сказал он, глядя мне прямо в глаза.

После этой отповеди стало не то что бы стыдно, но неловко. Он столько сил приложил, чтобы выходить меня, а я, получается, совсем не ценю то, что он сделал. Я молча стояла и ждала. А в это время мужчина очистил от снега поваленный ствол дерева, лежавший буквально в двух шагах от того места, где я опустилась прямо в сугроб. Здесь мы пообедали вяленым мясом и лепёшками, а затем снова двинулись в путь. И шли до самых сумерек. Последние часы дались мне особенно тяжело. Неподвижность дней, проведённых в лесной избушке, ослабила мои мышцы, и каждый шаг давался ценой немыслимых усилий и убеждений потерпеть ещё немного. Арон начал всё чаще оглядываться на меня. В конце концов, он не выдержал и остановился. Я, не заметившая этого, уткнулась носом прямо в его меховую куртку.

– Если не можешь идти, я тебя понесу, но нам нужно продолжать путь. – Он обнял меня и позволил опереться на своё сильное тело.

Мысль отстраниться от него мелькнула было и сразу пропала. Я задумалась над его предложением, но прежде решила уточнить.

– А долго ещё идти?

– Около получаса.

– Думаю, это расстояние я осилю, дай только перевести дух.

Он ещё крепче прижал меня к себе, так мы и стояли, обнявшись посреди зимнего леса, где на многие часы пути кроме нас не было ни одного живого человека. Только снег и чёрные оголённые деревья.

В надвигающихся сумерках мы остановились у раскидистой ели, лапы которой плотным шатром спускались кое-где до самой земли.

– Здесь остановимся на ночлег, – Арон вручил мне заплечный мешок, и я осталась смотреть, как мужчина выгребает снег из-под ели, обустраивая нам убежище на ночь. Ему удалось слепить своеобразные стены из снега, не пропускавшие холодный воздух снизу. Сверху же лапы были укутаны толстым снежным покровом, также позволявшим сохранять тепло. Поэтому на ночь мы устроились достаточно комфортно, постелив одну из шкур на землю и накрывшись другой. Арон крепко прижал меня к себе, и засыпала я с мыслями о том, что, кажется, совсем перестаю его бояться.

Утро я встретила в одиночестве. Нет, я не замёрзла, мне ниоткуда не дуло, но, только проснувшись, я сразу почувствовала, что осталась одна. Я запретила себе пугаться и паниковать, думая, что он бросил меня в лесу. Арон уже неоднократно доказывал делом, что я небезразлична ему, что он позаботится обо мне, по крайне мере, пока я не перестану быть беспомощной, ничего не помнящей, то есть такой, как сейчас. И тотчас же я услышала скрип снега. Ну вот! Я же знала, что не стоило бояться.

Я выбралась из-под шкуры и приподняла ветку, пытаясь выбраться из елового шатра. И сразу же опустила её назад, из-за чего на меня осыпался целый снежный сугроб, набившись мне за шиворот, в капюшон, рукава. Но вовсе не таявший от тепла моего тела снег заставил меня замереть, будто ледяная статуя. В двух десятках шагов от укрывшего меня дерева стоял волк…

Я как-то сразу поняла, что это не мой оборотень. Этот зверь был светло-серым и меньше по размеру. Может, он тоже оборотень? Какой-нибудь знакомый Арона? Или сосед? Я чуть сдвинула ветку, чтобы посмотреть на волка. Он, не мигая, смотрел на меня. Не знаю, что заставило меня подумать о присутствии человеческого разума под личиной животного, янтарные ли глаза, глядевшие, казалось, мне прямо в душу. Или его неподвижность, будто он давал мне возможность привыкнуть к своему присутствию. В общем, я решила попробовать договориться с ним. С таким намерением, подбирая правильные в сложившейся ситуации слова, я вылезла из своего укрытия и сделала шаг по направлению к волку. Я даже не успела открыть рот, чтобы начать свою приветственную речь, потому что зверь оскалился и зарычал. И это было вовсе не приветствие. Мне даже перестало казаться, что в его взгляде присутствует искра разума. Теперь там я видела только голод хищника, наконец-то нашедшего свою добычу.

В этот раз мне было некуда бежать. Позади меня раскидистая ель, справа и слева сугробы выше колена, впереди – голодный волк. Он рыкнул на меня ещё раз, а затем издал долгий, протяжный вой, от которого я заледенела. Где-то в лесу ему ответил такой же вой, потом ещё и ещё. Всё понятно, он звал свою стаю, сообщая об удачной охоте. Я боялась шелохнуться, чтобы не спровоцировать волка на прыжок, и мысленно просила, чтобы Арон опоздал, потому что с целой стаей ему наверняка не справиться…

ГЛАВА 4

Волки выступили из-за деревьев. Они продвигались медленно, окружая меня со всех сторон. Ноги подогнулись, и я меховым кулем опустилась в сугроб. Надежды на то, что это друзья Арона, больше не оставалось. Они хищники, а я их завтрак. Ждать оставалось совсем не долго, волки смыкали кольцо. Я уже видела, как шевелятся их ноздри, втягивая аромат добычи. Слышала их учащённое дыхание после бега по лесу. Когда до ближайшего зверя оставалось всего несколько шагов, я обречённо прикрыла глаза.

Внезапно до меня донёсся визг боли, а затем громкое скуление раненого зверя. Завизжал ещё один волк, а остальные предупреждающе рычали. Я открыла глаза, чтобы понять, что пошло не так. И увидела тёмно-бурого оборотня, казавшегося огромным и почти чёрным на фоне стаи светло-серых волков. Я сразу поняла, что это Арон. Облегчение, которое я почувствовала, когда увидела его, заставило меня плакать. Я больше не боялась оборотня, теперь точно зная, что он мой единственный защитник в этом незнакомом враждебном мире, где я слишком беспомощна, чтобы выжить самостоятельно.

Я старалась не смотреть, как оборотень расправляется с моими обидчиками, но запах тёплой крови и ярко-красные росчерки на снегу против моей воли привлекали к себе внимание. Когда остальная стая разбежалась, признав Арона победителем, на полянке остались три бездыханных волчьих тела. Расправившись с врагами, оборотень огласил поле боя протяжным воем, знаменующим его победу, а затем направился ко мне.

Если во время битвы за мою жизнь он казался единственным защитником, то сейчас, когда опасности больше не было, и мы снова остались один на один с его звериной ипостасью, я снова начала испытывать необъяснимый страх перед ним. И он это похоже понимал. Оборотень остановился в нескольких шагах от меня и шумно втянул носом воздух. Убедившись, что я жива, он громко фыркнул и в два прыжка скрылся из виду. Спустя несколько долгих томительных вздохов он вышел из-за ели, уже в виде обнажённого человека. Я смотрела на него во все глаза, Арон был прекрасен.

В утренних лучах зимнего солнца передо мной предстал истинный образчик мужской красоты, высокий, стройный, загорелый до оттенка бронзы. Его тело было столь гармонично сложенным, что казалось совершенным: хорошо развитые, но не чрезмерные мышцы покрывали его руки и ноги, низ рельефного живота скрывался в завитках жестких темных волос, под которыми завершал идеальную форму мужской орган. Заметив моё пристальное внимание, он дёрнулся, и я тут же отвела глаза. Арон хмыкнул и скрылся под еловым шатром, выйдя оттуда спустя несколько минут уже полностью одетым и с мешком за плечами.

– Пойдём, – сказал он, поднимая меня из сугроба и отряхивая от налипшего снега, – нужно уйти как можно дальше, пока другие хищники не почуяли кровь.

Я не стала спрашивать, какие ещё хищники могут водиться в этом лесу, если оборотень, с лёгкостью раскидавший стаю волков, их боится. Просто молча последовала за ним. Теперь, когда он снова был человеком, я не испытывала никакого страха перед ним. Арон был красивым, сильным мужчиной и одновременно зверем, и обе его ипостаси защищали меня и заботились обо мне.

Мы снова шли по лесу один за другим. Теперь я была уверена, что мужчина намеренно оставлял после себя глубокую и широкую борозду в снегу, чтобы мне было легче идти. Адреналин, выброшенный в кровь, когда на меня напали волки, уже перестал действовать, и я продолжала шагать исключительно на силе воли и нежелании подвести моего спутника.

Из-за моей, слишком медленной скорости мы были вынуждены устроить ещё одну ночёвку в лесу, на этот раз Арон выбрал выкорчеванную ветром огромную сосну, мощные корни которой образовывали небольшую пещерку. Мужчина выгреб из неё снег, и получилось вполне комфортное место отдыха, особенно в наших условиях. Внутри было довольно просторно, но холодно, и Арон решил развести костёр.

– Я схожу за ветками, – тут же предложила я, желая быть ему хоть чем-то полезной. Но он остановил меня ласковым движением.

– Устрой нам лучше постель, а я пока наберу дров. – Его голос был хрипловатым, он обволакивал меня, лишая собственной воли. Мужчина посмотрел мне в глаза, будто в поисках ответа на свой, сокровенный вопрос, и я прикрыла веки, не будучи уверенной, что могу ответить утвердительно.

Я быстро расстелила шкуры и уселась на них, наблюдая, как Арон разводит костёр. Он был небольшим, но огонь весело плясал по веткам и скоро согрел нашу маленькую земляную пещерку. Мужчина снял меховую куртку, оставшись в рубахе и штанах, и чуть погодя я тоже последовала его примеру. Доставая из мешка лепёшки и вяленое мясо, я то и дело ловила на себе его потемневший взгляд, я знала, о чём он думает и чего хочет. Но готова ли я дать ему желаемое? Немного поразмыслив и прислушавшись к своим ощущениям, я ответила утвердительно. Да, я готова. Покидала провизию в мешок, даже не стараясь укладывать аккуратно, и сняла рубашку. Мужчина бросил на меня быстрый взгляд, как бы спрашивая, уверена ли я. Ничего не говоря, я легла на шкуры и, приподняв бёдра, сняла штаны. Он слишком много раз спасал меня и заботился обо мне, чтобы я проигнорировала его желание. Но не только благодарность двигала мною, влечение было обоюдным.

Арон начал медленно двигаться ко мне, будто давая мне возможность передумать, приблизился вплотную и так же медленно начал снимать одежду. Всё это время мы не разрывали зрительного контакта. Он снял рубаху и штаны и лёг рядом со мной на шкуру. Мужчина всё ещё медлил, хотя его желание уже стало заметным. Поэтому я первая прижалась к нему и поцеловала.

Он мгновенно ответил, его губы захватили мои, сначала медленно и нежно, постепенно становясь всё более властными, они будто захватывали, завоёвывали, подчиняли. Я перестала осознавать, что со мной происходит, все мысли исчезли из головы, растворились, оставив лишь единственное желание – подчиниться, отдаться ему без остатка. И он брал, утверждая своё право и отдаваясь мне в ответ, ловя губами мои стоны и заменяя их своими. И когда небытие поглощало меня, доведённую до вершины, я выдохнула его имя:

– Арон…

Потом мы долго лежали, прижавшись друг к другу, так и оставаясь слившимися и не размыкая объятий. Будто обоим не хотелось терять то волшебство, что произошло сейчас между нами, и возвращаться в реальный мир. У меня появилось стойкое ощущение, что эта ночь окончательно изменила наши отношения, сделав ближе друг к другу, позволив раскрыться самому и раскрыть партнёра. Та щемящая нежность, с которой Арон обнимал меня после акта любви, говорила о том, для него это не просто возможность снять напряжение, она скрывала более глубокие эмоции, его потребность во мне. И я прижималась к нему ещё сильнее, ошеломлённая собственным откликом.

В себя я приходила довольно долго, но, когда ко мне наконец вернулась способность мыслить, я почувствовала неудобство и тяжесть тела, лежавшего сверху. Арон тут же перекатился на бок, но не отпустил меня, а прижал спиной к своей груди, зарывшись лицом в мои волосы.

– Нужно дать тебе имя… – Негромко сказал он.

– Что? – Я всё ещё анализировала свои чувства и не сразу поняла, что он говорил.

– Завтра мы уже придём в мою деревню, нужно решить, как тебя будут называть… Ты же ещё не вспомнила, как тебя зовут?

– Нет, – я задумалась на несколько мгновений, но собственное имя так и не вспомнилось.

– Я бы хотел назвать тебя Дара, потому что ты для меня – подарок богов.

Что я могла ответить на такое признание? Только одно.

– Мне нравится это имя, – я улыбнулась.

– Тогда спокойной ночи, Дара, – он улыбнулся в ответ.

Я не знаю, что испытывают другие люди, когда им дают имя, и способны ли они, вообще, осознавать этот момент, но меня наполняла радость, казалось, что только в этот миг по-настоящему и началась моя жизнь. И впереди у меня было только счастье.

– Спокойной ночи, Арон, – я сильнее прижалась к его груди и уснула, на губах у меня играла улыбка.

Пробуждение было долгим, я никак не хотела покидать сладкий сон, в котором мой мужчина занимался со мной любовью. Я даже застонала от того, что приходится возвращаться в реальность, продолжая чувствовать жар внизу живота и приятную наполненность моего лона. Я открыла глаза и тут же получила поцелуй, снова застонав уже от удовольствия. А Арон продолжал двигаться во мне, входя максимально глубоко и медленно подаваясь назад, чтобы тут же начать обратное движение. Сладкая истома наполнила меня изнутри, сворачиваясь узлом, всё крепче и крепче, пока я не закричала, позволяя спазмам удовольствия наконец освободить меня. Арон прорычал моё новое имя и излился в меня. Я крепче обхватила его ногами, не желая отпускать и ощущая сейчас лишь единственную потребность – остаться здесь с ним навсегда…

– С добрым утром, Дара, – прошептал он мне в губы, целуя после каждого слова.

– С добрым утром, Арон, – я улыбалась, не в силах скрывать своего счастья.