Театр «Хамелеон»

Богдан однажды пытался вспомнить, сколько раз за школьную жизнь его пересаживали с места на место. Сосчитать так и не смог, но зато вспомнил все поводы – на первый взгляд логичные, но, если подумать, бессмысленные и лукавые. Ты слишком маленький, ничего не видишь за чужими спинами – иди на первую парту. Разве можно обижать девочек, хулиган, будешь сидеть с этим спокойным мальчиком. Вы так подружились с соседом, что болтаете весь урок, придётся вас рассадить. Мне всё равно, с кем ты сидишь на математике, на истории будешь здесь. Ты когда успел так обрасти, сто лет не стригся, куда смотрят родители, за твоей лохматой головой невозможно рассмотреть доску… У учителей находится миллион причин и поводов, чтобы сорвать тебя с насиженного места, заставить привыкать к новому человеку, к его запаху и привычкам, к его манере говорить, чихать, сморкаться, выставлять локти, лепить к столу жвачку… Но! Если ты достойно пройдёшь все испытания, будешь покорным, заработаешь репутацию прилежного ученика, если, в конце концов, ты пройдёшь собеседование в новый класс с углублённым изучением чего угодно, то тебе наконец-то повезёт и ты сам сможешь выбирать, где тебе сидеть. И тогда ты, обалдев от этой возможности, тупо застрянешь в проходе, пока остальные будут резво и весело занимать свободные места.

Богдан оказался не единственным, кто растерялся в первый день. Но от этого было не легче: пустых стульев становилось всё меньше, и большая часть – впереди, куда ему ну никак было нельзя! Потому что Василиса место себе уже выбрала – в среднем ряду, на третьей парте слева. И чтобы видеть её на уроках, Богдану пришлось срочно определяться. Он, почти не глядя, шмякнулся на ближайшее незанятое сиденье и только после этого обнаружил у себя в соседях Семёна Парамонова. «Н-да. Молодец я», – подумал Богдан с тоской, но убегать было как-то неловко, да и выбора практически не осталось: даже на самых первых рядах уже расселись одноклассники, точнее одноклассницы.

Из двадцати пяти человек парней было всего восемь. Этого стоило ожидать, но всё равно немного нервировало. Во-первых, непривычно. Во-вторых, такой дисбаланс был чреват большим количеством осложнений – от бесконечной трескотни про всякие женские штучки до яростного соперничества в учёбе. И если первое ещё можно пережить, то второе напрягало всерьёз. Богдан всё же чувствовал себя не очень уверенно среди тех, кто наверняка в два года научился читать, в три – писать, а в семь уже декламировал наизусть «Евгения Онегина». Выглядеть идиотом не хотелось, особенно в глазах Василисы. Ладно. Что с этим поделаешь? Зато по математике и прочим техническим предметам он будет если не лучшим в классе, то одним из. И Семёна можно пережить. Они раньше были не очень-то дружны, но общий язык как-то находили, так что и сейчас справятся. Богдану нужно просто пропускать мимо ушей его шуточки и цитаты из замшелых анекдотов.

А место он занял отличное. Куда ни смотри – на доску, на учительский стол, в окно, – Василиса всегда в поле зрения. Иногда виден только затылок, но чаще – профиль: высокий лоб, прямой нос, ресницы, губы… Волосы, кажется, стали короче. Или только кажется? Может, просто по-другому заплетает косы? За лето она загорела, повзрослела и вроде бы похудела, но последнее не факт – у девчонок многое зависит от одежды. Богдан, кстати, так и не узнал, где она пропадала всё лето. У него, казалось, уши шевелились, как локаторы, когда на переменах он прислушивался к болтовне одноклассниц. Но ничего полезного так и не узнал.

Один раз, примерно в середине сентября, Богдан, торопясь с перемены, чуть не налетел на Василису в дверях кабинета физики. Носом, губами, всем лицом он почти уткнулся в её волосы, уложенные в замысловатый узел, испугался и обрадовался одновременно, замер, вдохнув исходящий от неё запах – какие-то весенние цветы и уютное тепло, как от только что выглаженной одежды. «Вася, чего застрял?» – забасил сзади Семён и ощутимо пихнул его в спину. И если бы Василиса к тому времени не сделала шаг вперёд… На зверское выражение лица Богдана, когда тот обернулся, Семён отреагировал испуганным «да ладно, ладно, чего ты». А Василиса спокойно прошла на своё место и оттуда улыбнулась.

Они уже давно знали имена друг друга. Они говорили «привет» при встрече. Один раз в паре проводили опыт по химии. Но для неё это, кажется, ничего не значило. Одинаково ровная и приветливая со всеми, она никого не выделяла ни в плохом, ни в хорошем смысле.