Вишнёвка. Ягоды ``Желание``

– Хороший ответ, – ухмыльнулся посетитель уже без малейшего акцента. – Я вижу, мальчик, что ты не забыл нашу школу.

– Боже Всесоздатель! – выразительное лицо теперь называемого Альберто потеряло все краски. – Нет… Вы не получите наши души. Ни за что…

– Ну, я-то получу в любом случае, – холодно отозвался визитёр. – А вот куда? доставлю их, будет зависеть от вас.

– Синьор Сата?ни?! – удивился тот, которого когда-то звали Джерри.

– Не заморачивайся, мальчик, – хмыкнул посетитель. – Редко кто интересуется именем водителя катафалка. Зови меня: босс, так проще будет. А жёнушку свою не советую посвящать. Женщине тайну доверять – ей же хуже делать, поверь мне.

Он поднялся и направился к выходу.

– Завтра к тебе приедет юрист, всё оформит честь по чести. Пока мы живём на Земле, приходится следовать правилам.

– А с чего вдруг такая милость? – угрюмо поинтересовался Альберто, следуя за ним.

Тот остановился и хитро прищурился:

– Рон – один из моих лучших друзей, созданный даже раньше меня. И наша Хозяйка снова приблизила его.

Альберто закусил губу:

– Моё наказание ещё не окончено, ни так ли?

– Воспринимай, как хочешь. Могу утешить: Хозяин о тебе не знает. Пока что.

– А… Мэри? Я… Я читал, у неё дочка родилась, да?

– Просто её сын, Дание?ль, долго болел, думали, что не выживет.

– Прямо как Марк, – Альберто вздохнул. – Я очень привязался к этому малышу, хотя он и оказался не моим сыном. Думаете, не спрашивать её, где он?

– Да, конечно. У вас ещё детки будут.

И, рассмеявшись, Глеб Орлов вышел из квартиры, приветливо махнув рукой на прощание.

Иллюстрация © Е. Медник

ГЛАВА 4

Мэри вошла в детский зал, в честь Рождества украшенный гирляндами, бантами и колокольчиками.

Артур c Энн на руках стоял возле огромной, до потолка, ёлки, и девочка подпрыгивала, пронзительно хохоча и повизгивая. От её мощного голоса вибрировали стеклянные игрушки, и Мэри нахмурилась.

Рон держал Даниеля на руках, но мальчик отворачивался от ёлки и хныча зарывался лицом в плечо гувернёра.

– Дай его сюда! – женщина решительно забрала сына.

Он обхватил её шею и застыл, словно заснул.

– Он опять горячий! – Мэри обратилась к Рону с упрёком. – Зачем ты его притащил?! Носки тонкие! Ноги ледяные! Только простуди мне его!

– У него нет температуры, – терпеливо отозвался Рон. – Ему надо закаляться. Когда я жил в Спарте…

– В Спарте его давно уже бы выкинули в пропасть! – одёрнула его Мэри. – Вернись в цивилизованный мир! Его Энергетикой сегодня обрабатывали?

– Ещё нет. Нет серьёзной причины. Вы же знаете, сажать его на постоянную поддержку – всё равно что на наркотическую зависимость. Нам надо попытаться приучить его жить на Земле самостоятельно.

– Мне иногда кажется, это невозможно, – прошептала женщина, наблюдая как муж играет с дочерью.

– Скажи: «Ёлка!» – Артур слегка подкидывал дочку.

– O-о-о-о-а-a-a-a-a! – послушно отозвалась девочка так звонко, что у Мэри уши заложило, а Даниель дёрнулся в её руках.

– Скажи: «Ша-а-а-а-арик!» – судя по всему, Артур радовался процессу даже больше, чем ребёнок.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-апк! – рявкнула Энн, а Даниель снова захныкал.

– Орите потише! – окрысилась на них Мэри.

Дочь только сейчас заметила мать и, извиваясь в руках отца, пыталась привлечь её внимание, но оба родителя делали вид, что не понимают этого.

Артур снова показал на ёлку, чтобы отвлечь дочку, и это ему удалось, но не так как планировалось. От досады или по какой другой, только ей ведомой, причине Энн вцепилась в ветку и дёрнула так что всё дерево вздрогнуло, и всем в комнате показалось, что оно – падает.

Словно по закону подлости Даниель как раз оглянулся и, глядя на, непонятный ему, колоссальный пёстрый предмет, угрожающе раскачивающийся совсем рядом!.. заплакал в голос. Хотя, может быть, он просто испугался особенно звучной рулады сестренки.

Энн уже вопила от злости, вырываясь изо всех сил из рук отца, но Мэри и не собиралась разбираться в ситуации. Она выбежала из зала и быстро направилась в другую комнату, а Рон следовал за нею как тень.

– Совёночек мой, – Мэри сама чуть не плакала.

Она села в кресло и переместила сына так, чтобы он сидел в её руках как в гнёздышке. «Ох, какое весёлое Рождество», – думала Мэри с досадой. Она качала и баюкала сына, пока тот не уснул, как всегда, вздрагивая и постанывая.

– Господи Всемогущий, – молилась Мэри, – это же время чудес и исполнения желаний. Только не отбирай его у меня!

– Как совершенно здоровый ребёнок может всё время болеть? – прошептала она, поглядывая на Рона.

– Но на этом-то и держится наша надежда, – отозвался тот тихо. – Нельзя стимулировать его иммунитет слишком сильно: это может вызвать онкологические процессы, тогда дело будет обстоять ещё хуже. Мы всё делаем, что в наших силах: массаж, гимнастика, закаливание… А вы: молитесь. Это всё, что мы можем сделать.

Мэри обмерла. Глеб Орлов двигался по коридору в их сторону, и она затряслась от того чувства, которое можно назвать только «смертельный ужас», так горестно-сурово было его осунувшееся лицо. Его потухший тяжёлый взгляд проникал в душу, и женщина вскрикнула, в отчаянии прижимая к себе ребёнка.

– Не отдам! Не отдам! Сгинь! Пропади!

– Если его время подойдёт, – отозвался Ангел Смерти, остановившись и демонстрируя свою характерную, леденящую кровь, ухмылку, – я его так заберу, – не заметите! Но, в данном случае, я пришёл к вам как слуга.

– А Дьявол тебя разберёт что-ли, – пробормотала Мэри, вытирая пот со лба. – Что ты притащился? Позвонить не мог?

– Вы мобильник забыли, – он протянул ей телефон. – И позвольте напомнить вам: у меня отгул на двое суток!

– Да катись ты куда хочешь! – Мэри всю трясло от пережитого шока. – Артур знает?