Плата

– Со мной все будет нормально, – заверил он, не оборачиваясь, – мне просто нужен покой.

– Да, конечно, – сказала она, не отрывая от него своих влюбленных глаз.

Он проклинал все на свете, за отосланное сообщение. Надо было соврать, что он уехал из города! Когда же она уйдет?!

– Я принесла котлет и супчика, поешь, хорошо? Там ещё салат и фрукты, сыр, сок.

– Не надо было ничего, – вздохнув, проговорил он, – спасибо. Лан, если не возражаешь, я хотел бы поспать.

– Да, да, извини, – проговорила она и поднялась на ноги. Чуть помявшись, добавила, – если вдруг что-то надо будет, звони в любое время суток, хорошо?

– Обязательно. Хлопни дверью пожалуйста, – проговорил он, дав ей понять, чтобы она не медлила.

Лана тихо вышла.

Через пол минуты Роберт встал и прошёл на кухню. Он выкинул всю ее еду в мусорку. Его вдруг все стало бесить. Он стал переворачивать и бить все, что попадалось ему под руку. Чайник с чашками, тарелки, какие-то стаканы и ещё что-то. Все полетело в стену, на пол, в мебель. Он заревел, как зверь. Его глаза налились горечью и помутнело все вокруг. Как же было невыносимо это состояние!

Он сел на пол и схватился руками за голову. Ее лицо, улыбка, такая красивая с бриллиантами на шее, не выходили из его головы. Он просто начал выть как загнанный в угол дикий зверь.

***

Ее гладили по щеке, так нежно, с улыбкой и любовью в глазах. Какая-то женщина, как будто она была ее матерью, хотя у нее было другое лицо. Лицо не той женщины, что родила ее, но Виктория чувствовала нутром, что она была ей родным человеком.

– Мама…, – простонала девушка еле слышно.

– Я здесь, дочка, – проговорила эта чудесная женщина и снова погладила ее по голове, – все будет хорошо, – произнесла она.

– Защити меня, мама, – попросила она, и вдруг ощутила себя маленькой.

– Конечно, милая, тебя больше никто не посмеет обидеть, – пообещала женщина.

Виктория прошептала «спасибо» и из ее закрытых век медленно потекли слезы.

Когда она открыла через некоторое время глаза, то чувство теплоты и защищённости не покинуло ее. Ей не приснилось. Она с трудом, одним чуть раскрытым глазом стала разглядывать обстановку вокруг себя. Розовые занавески, стол с белой скатертью, а на нем цветы. Посмотрев вниз, Вика приподняла руку и стала трогать свое тело. Она лежала на постели вся в бинтах. Даже голова была перебинтована. Интересно, где она?

К ней подошла женщина, с теплой улыбкой на лице:

– Ну, здравствуй, моя хорошая! – проговорила она, тем голосом, которым разговаривала с ней мама в недавнем сне.

Сейчас она уже выглядела немного иначе, хотя такая же приятная.

– Здравствуйте, – еле слышно, поздоровалась Виктория.

– Как ты себя чувствуешь, болит где-нибудь?

– Нет. Мне очень хорошо, спасибо, – она в действительности поняла, что больше не чувствует боли, – а где я?

– Ты у меня дома, в деревне. Я знахарка, выхаживаю тебя, Виктория, – ответила, женщина, потом представилась, – можешь звать меня тетей Машей.

Она снова улыбнулась и погладила девушку.

– Спасибо тетя Маша, а как вы меня нашли?

– Тебя нашли наши из деревни и привезли ко мне. У озера ты лежала, дочка, на Слезном берегу без чувств.

– Да, помню, – сказала Вика и закрыла глаза.

Весь пережитый ужас пронесся в ее памяти и живот скрутило. Повторяя название Слезный берег, она поняла, что где-то слышала о нем. Кажется, там часто вылавливали утопленников. Боже, значит и ее черёд пришел к нему пристать.

– Все будет хорошо, – снова сказала тетя Маша и погладила ее опять с теплой улыбкой на лице, – выходим тебя и на ноги поставим. У тебя сломаны ребра, и сотрясение мозга, но я вылечу, не беспокойся, хуже были случаи. Будешь, как новенькая.

– Спасибо, тетя Маша, – поблагодарила Виктория и ее голос задрожал.

Глава 6

Через три дня, Лана приехала на фабрику и направилась прямиком к директору.

– Я же вам сказал, Виктория Соколова уволилась и уехала в Москву, – ответил Петр Владимирович, не глядя ей в глаза и стараясь побыстрее удалиться.

– Этого быть не может! – упорствовала Лана, – она бы сообщила мне. Как она могла уволиться, у нее практика здесь проходит?! Ей диплом надо получать!

– Лана, когда вы ее отыщите, спросите у нее. От меня, что надо?! – разозлился он и ушел прочь.

Девушка так и осталась стоять с открытым ртом.

Потом она направилась в общежитие. Ее комнату уже заняли другие девушки. Вещей Виктории не было, сказали, что приехал какой-то парень за ними и забрал.

Боже мой, а вдруг она узнала правду, а вдруг Роберт лжет на счёт аварии и там что-то произошло серьезное?! И поэтому она уехала, не попрощавшись!

Лана присела на ступеньках общежития и закрыла лицо руками. Что же она наделала?!

Когда она пришла с вопросами к Роберту, он невозмутимым тоном ответил, что она ошибается. Да они действительно с ней поссорились, вернее решили расстаться, но Лана здесь не причём. Вика призналась во всем, и они разошлись, как в море корабли. Все. И добавил, что больше ничего не хочет слышать о ней. Они стояли и разговаривали на лестничной площадке его дома, он не приглашал ее зайти и вышел сам.

– Она уволилась с фабрики и уехала, Роберт, – сказала Лана, стоя на первой ступеньке второго этажа, на котором располагалась его квартира.

У него заходили желваки на скулах, но он промолчал. Потом тихо попрощался и вернулся к себе.

Он не спросил куда она уехала. А зачем ему это знать? Ему же сказали, чтобы он не пытался ее искать, это означало, что она не одна. Она с ним. Да хоть бы они прямиком в ад отправились! Сука!!! Он ударил кулаком в стену.

***

Прошел месяц.

Синяки понемногу сходили, возвращая девушке былую красоту. Правда она все это время больше лежала. Все так же носила тугую повязку, и тетя Маша продолжала обмазывать ее мазями и поить своими волшебными снадобьями.

– Тёть Маш, мне бы телефон, – как-то спросила Виктория. Она не заметила в доме ни каких средств связи, даже телевизора не было, и вообще, к ним никто не приходил. Слышны были лишь звуки природы и тишина. А когда она пару раз выходила во двор, то хозяйка быстро заводила ее обратно, словно прятала от людей.

– А зачем он тебе, лапушка? Кому звонить хочешь? Родителям?