Тайна архангела. Книга 2

Да, между ними чуть было не произошло это. Но не произошло. Не позволил случай. Андрей хорошо помнил озверевшее выражение лица ее отца, вернувшегося со всем семейством с дачи на полдня раньше из-за зарядившего с самого утра дождя. Словно вокруг него жили нелюди, так показалось Андрею тогда. Но ни крик Наташи не звучал в его ушах, ни голос ее матери. Остался лишь момент.

Андрей ощущал, как с него как пленка снялся это барьер, что больше прикосновения не несут для него странности. Что он способен испытывать их также желанно, как и небесные. Наташа не говорила об этом. Как будто они вдвоем решили не возвращаться к теме происшествия. Андрей не возвращался.

Но теперь, когда она ушла из-под рук, и страсть осталась страстью лишь где-то, еще не описанной, Андрей чувствовал, каким одиноким он стал.

Он сидел на диване в тишине, прижимаясь к мягкой спинке, и понимал, что неудавшаяся близость не была для него столь значима, сколь не хватало ему кого-то рядом. Будто не насыщали человеческие руки, глаза, волосы, которые он целовал, его душу. То, что оставалось в нем заветным, чем он не мог поделиться, что он, открывшись, не мог пережить с другим человеком. И теперь яснее, точеный в неясном вечере, перед ним стоял образ Лиды.

Где это, то, что полностью могло успокоить, завладеть, чтобы почувствовать то единение, которое он чувствовал на небе?.. Он сидел один, он не самом деле не был одинок. Но отголоски одиночества играли на его струнах. Он был один тут, среди людей.

Неизъяснимо… Как не оказаться неблагодарным, когда у него были близкие здесь, но только другую музыку играло это, и так не хватало музыки родного края, небесной зари.

И как значится это одиночество?.. Как ангел, сидящий на крыше и смотрящий вдаль? Но и она в этот вечер не одинока, потому что просто грустит.

Где эти потаенные ячейки в душе и теле, заполнив которые все без остатка, прекращаешь ты существование одиночества?.. Сколько надо чувств поймать одновременно, чтобы оно отключилось…

Одиночество есть ли для тех, кто ощущает присутствие Бога? Не были одинокими отшельники, живущие в пещерах, но чувствовал в себе нотки одиночества Андрей. Чувствовала себя одинокой Марина. И только начинала чувствовать это Лика.

Насколько мы можем забыть, позволить себе не смотреть на свободу? Андрей не пытался изменить это чувство. Утихшие небесные голоса, и он уже, совсем как человек, не помнил, что они рядом. Замерший звук родного крыла, и он уже не знал, что оно было вместе с ним.

Сколько минут уходит в тишину зазря, гонимые душой мятежа, одинокого, как пустынная дорога в осеннем парке. Прилипли листы, мокрый асфальт, и сумерки не дают опомниться.

Оно опустошает и лишает передвижение смысла. Оно заставляет смотреть только вперед или только назад, не замечая момента. Оно есть и стоит протянуть руку, как оно тает и исчезает сквозь пальцы…

Сидит на крыше ангельская дева, и к ней подсаживается незаметно еще один ангел, обнимая ее рукой. Плачет тихо и навзрыд девушка в черной рубашке, свернувшись в кресле. А другая, вернувшись домой, понимает, что совершила непростительное в сегодняшний вечер.

– Что случилось?.. – крик заставил Андрея влететь в кабинет и склониться над столом.

– А что могло случиться?! Нет, ты не на меня смотри, ты в бумаги смотри! Смотри внимательнее!..

– Что такое, я не понимаю?!..

– Дебил, что ли?.. Смотри сюда!

Миша пальцем тыкнул в нужную строку договора. В первую, вторую, третью…

– Что это?.. – лоб Андрея прорезало несколько морщин.

– А то, что ты написал, полюбуйся!..

– Миш, подожди ты, может… – Саша приблизился к столу, опуская руку в разбросанные бумажки.

– Что: может?! Ты это сделал?! Нет?! И я этого не делал!.. «Может»!.. – повторил Миша. – Ничего он уже не может!..

Андрей смотрел на договор и не мог поверить. Он точно писал этот пункт, и этот тоже, там точно должно было все быть. Срок, размер неустойки, иные санкции в случае неисполнения…

– В задницу!.. – Миша долбанул ладонью по бумагам и ушел из кабинета, хлопнув дверью.

– Саш, я не писал такого, – Андрей повернулся. Он был белее штукатурки.

– А кто тогда писал?.. Кто?..

Этот вопрос так и повис в воздухе. Работа в этот день свернулась, как испорченное молоко. В полдесятого весь отдел вызвал на ковер начальник. Договор был вчера вечером, как и требовалось, у него на столе.

Единолично виноватого никто не искал. Но Миша однозначно указал на Андрея.

После долгих разборов и поисков выхода, было решено, что поделать уже ничего нельзя. Борис с каменным лицом показал на дверь.

– Чтобы сегодня вас… больше не видел.

Разошлись поздно и тихо. Саша и Миша курили у двери, когда стрелки прибежали до половины девятого. Андрей не проронил ни слова, пройдя мимо них.

– Ладно, Миш… Ты ведь знаешь, что Андрей не мог такого сочинить. Ты же сам лично читал договор, – проговорил Саша полушепотом.

– А мне наплевать… честно говоря, – Миша сплюнул в сторону. – Читал – не читал. Ответственным за договор был Андрей.

– И он сделал все нормально, – утвердил Саша.

– Твою…, длинный, какого…, ты его защищаешь, я не понимаю?! – взбеленился Миша. – Если хочешь, иди догони его и разреши поплакаться в твою жилетку!.. С меня его хватило уже во, по горло! – он очертил пальцем свой воротник.

– Да блин, не собираюсь я давать ему плакаться ко мне в жилетку, – ответил Саша с нотками нетерпения. – Просто я говорю, что, по-моему, нас очень здорово подставили.

– Не знаю уж, кто кого подставил, – отозвался Миша. – Но я отвечать за проблемы, которые нажил себе он, не собираюсь…

Когда Андрей остановился у входа в метро, чтобы перевести дух, он осознал, что остался в этом кошмаре один. Коллеги, как сговорившись, отвернулись от него. Вот оно что означало «жизнь жестока».

Он вдыхал этот воздух и не понимал: как? Как все это могло случиться за один день. Он точно помнил, что писал в договоре нормальные условия, как обговорили, и десять раз перепроверил, прежде чем нести Борису.

Но такую ошибку не совершил бы даже второкурсник.

– Черт!.. – первый раз в сознательной новой жизни Андрей жестко чертыхнулся и схватился за лоб.

– Алло? Привет!.. Я тебе уже полчаса звоню!.. – выпалила Наташа в трубку и тут же удивилась глухому и далекому, как из колодца, голосу Андрея.

– Привет. Прости, на работе сегодня задержался, – ответил он.

– Я хотела тебе сказать, что мы едем на тусовку в субботу, в семь вечера, – проговорила Наташа, не в силах сдержать новости.

– Хорошо. Слушай, я сейчас не могу говорить, у меня… Работа кое-какая осталась. Давай я тебе перезвоню завтра утром, все обсудим, – складывалось впечатление, что Андрей старательно выбирает слова, боясь оступиться.

– Ладно, – удивилась Наташа. – У тебя что-то случилось? – наконец поинтересовалась она.

– Нет, ничего, – последовало после непростительной паузы. – Извини меня, пожалуйста. Завтра созвонимся.

– Ладно, пока, – молвила Ната тихо. На том конце послышались короткие гудки. В недоумении, она выключила кнопку на телефоне…

Андрей выдохнул, поправляя волосы. Нет, сейчас он действительно не мог говорить. Казалось, он когда-то уже переживал такую фрустрацию, только вот когда?..

В кармане пикнул мобильник. Андрей достал его и взглянул на дисплей. Новое сообщение… «Поздравляю… Это только начало…»