– Блин… Ну ты говори нормально тогда… – пробормотала Аня, фанатка спорта. Но только не футбола. – Ты на урок-то как собираешься идти?.. С такими глазами? Давай, умывайся скорее… Скоро люди сюда заходить начнут.
Марина оставалась неподвижна.
– Что ты?.. Все нормально… – уговаривала Аня.
– Я не могу… Не могу никуда идти, – призналась Мара.
– Что ж пришла тогда сегодня?..
Даже сильным людям было известно одиночество. Но сильнее всего оно для тех, кому судьбой начертано на ладони пройти собственное испытание… им. Ане это было неведомо.
– Тебя срочно надо реанимировать, – заключила Аня, испугавшись, что дело действительно серьезно. – Не стой тут… Надо сваливать.
– Из школы?..
– А где ты еще сейчас? Школа не место для оказания скорой медицинской помощи!..
– Но как?.. Нас до конца дня охрана не выпустит… Я, конечно, могу в медицинский кабинет сходить…
– Лажовая идея. Ты слышала, чтобы врач раньше одиннадцати приходила?..
– Не знаю… В общем, ты права. Один раз я зашла туда и говорю: «У меня болит сердце». Знаешь, что мне отвечают? «А почему ты решила, что оно у тебя болит?»
– Прикольно… – Аня задумалась. – Ну… не реви. Нет такой тюрьмы, из которой нельзя убежать. Только быстрее надо.
– Что ты делаешь?.. – Мара посторонилась от окна, заплаканными глазами глядя, как Аня по-деловому раскрывает рамы шире, смеривая высоту второго этажа.
– Прыгать будем. Здесь невысоко. Главное, техника.
– Ты что?.. Нет, я не буду…
– Будешь. Ситуация требует. Давай, это легко, я уже так делала.
– Может, не надо?..
– Надо!.. Другого выхода нет, на первом решетки стоят. Давай, я первая прыгну. Потом тебя поймаю.
Страшно только первый раз. А за ним второй, третий и четвертый… Если ловкостью не страдаешь.
Марина чуть было не надорвала все связки. Когда было поздно размышлять, она просто отпустила руки.
– Осторожно!.. Ай! – Аня выполнила свое обещание амортизатора, избавив новоиспеченную знакомую от совсем лишних травм.
– Спасибо… – в шоке успела поблагодарить Мара. С чужой помощью она встала на ноги крепко.
– Ну вот и все. А ты боялась. Курить…
Аня полезла копаться в сумку.
– Слушай, а ведь у меня там куртка осталась, – промолвила Мара задумчиво.
– Чего?.. – повела бровями Аня. – А ты раньше сказать не могла?!..
– Я?.. Ты сказала прыгать!..
– Блин!.. Зашибись ситуация! – Аня сплюнула, не глядя, доставая пачку сигарет. – У меня ведь тоже!..
– Класс… Не волнуйся, теперь их стережет Дульсинея Соломоновна, – назвала Мара условную кличку гардеробщицы. – Они будут в полной сохранности.
– Ага, это точно, – согласилась Аня, ежась на холодном ветру. – Твою…, как же я забыла, что прыгала так весной, а не осенью?..
Она прикурила, прикрывая огонек ладошкой. Взгляд окинул стены школы. Назад лезть бесполезно.
– Можно, конечно, так домой пойти… Но что-то… – проговорила она.
– Ага, вот именно. У меня ветровка одна, например, – ответила Марина.
– У меня тоже.
Аня зашагала вдоль стены, будто пытаясь найти лазейку в крепости. Возьмите меня обратно, научите хоть чему-нибудь, блин!.. Марина, на время позабывшая от подобных приключений все свои слезы, пошла за ней.
– Твои крылья… Упорхнули мое сердечко… – бурчала себе под нос Аня гнусаво и противно. Внезапно она остановилась, удерживаемая в рамках школьной территории оградой и желанием все-таки забрать свою спортивную куртку.
– Что? – взглянула Марина.
– Смотри. А нам сегодня везет.
Мара проследовала ее взору. В нескольких метрах, позитивно раскрытые настежь, их звали задние двери столовой, в которую только что привезли школьные завтраки.
– Вперед! – Аня кинулась обратно в теплую школу.
Марина не помнила, чтобы ее волновали реакции буфетчиц, помнила только, как весело было ей вбегать обратно, смеясь просто так вместе с Аней.
– Фуф!.. Теперь осталось самое сложное… – выдохнула Аня.
И действительно, оставаться на уроках после этого совсем не хотелось. А куртки все еще оставались под строгим попечением Дульсинеи Соломоновны.
– Надо ее отвлечь… И до того, как придет наша классная… – говорила Аня, шагая по коридору первого этажа. Народ уже стал собираться в школе, и на пути попадались ученики средних классов. – О, а вот и цель.
Гардероб за железными дверьми, за широкой спиной гардеробщицы. Аня сделала самое милое лицо, на которое только была способна.
– Доброе утро, Евдокия Степановна!..
– Анечка, доброе утро!.. – повернулась Дульсения Соломоновна почти радостно. Мара отметила про себя, что Аню тут хорошо знает не только директор.
– Евдокия Со… Степановна, Вас тут завхоз попросил к нему зайти. Срочно, говорит, – не моргнув, соврала Аня.
– Да? Чего это ему понадобилось с утра, интересно… Я думала, он к десяти приходит.