Тайна архангела. Книга 2

Мягкий газон смялся женскими сапогами на шпильках. У ягодных кустов мелькнул длинный цветной подол. Михаил поднял подбородок, тут же зажигаясь улыбкой.

– Привет, – поздоровался он.

– Здравствуй, – проговорила женщина. – Ты… не занят?..

– Проходи, я найду время, – пригласил архистратиг.

Он встал с места, придвигая для дамы второй стул и помогая ей сесть.

– Благодарю, – девушка присела с другого края. Ее пальцы поправили длинные каштановые волосы. Не переставая улыбаться, Михаил вернулся на свое место.

– Я уже с трудом вспоминаю, когда тебя последний раз видел, – сказал архангел. – Ты так повзрослела и похорошела.

– Спасибо… – она взглянула исподлобья, пытаясь понять, насколько он помнит их последний разговор. Но Михаил выглядел счастливым и безмятежным. Не коснулась суета этих ресниц… Она отметила про себя, что в нем что-то поменялось… Внутреннее, личное.

– Как твои дела, Анжи? – спросил Михаил.

– Нормально, – легонько кивнула она. – А как у тебя, даже не знаю спрашивать или нет, с учетом последних событий и зная твою несгибаемость…

Девушка сдержано поставила локоть на столешницу, прикасаясь к щеке кончиками пальцев.

– Абсолютная несгибаемость есть уже негибкость, – усмехнулся Михаил. – Я – хорошо. Работаем, стараемся, как и все…

Анжелина потупила глаза в стол. Ее взгляд остановился на торчащем из подставки пере, и она аккуратно тронула его пальцем.

– Нравится перышко?.. Могу тебе еще одно из Гавриила выдернуть. Шучу, – улыбнулся Михаил на посланный ему взор. – Габри подарил мне его еще до мобилизации, сказал: новая суперсовременная модель гелевого пера…

– Здесь же нет геля, – Анжи взяла перышко в руки и разглядела поближе стержень и переливающийся блестками пушок.

– Я тоже это заметил. Но он сразу начал много-много говорить, что у меня нет фантазии, и на том мы расстались. А потом я все забывал спросить. Так что, видимо, не суждено мне узнать секрет гелевого пера без геля… Ну ладно, я вижу у тебя ко мне важные вопросы, а я с оперением лезу, – оборвал сам себя архангел.

– Все в порядке… – ответила Анжи. – Я, правда, хотела тебя спросить.

– Я слушаю, – темно-карие глаза Михаила замерли на ее лице.

Анжелина начала делиться своими мыслями, периодически бросая взгляд в топь его зрачков. Но они были далеки своей глубиной.

– Ты хочешь спросить меня, что тебе делать? – вымолвил Михаил серьезно. Анжелина кивнула. – Но как я тебе могу ответить?.. Ты же ее ангел, а не я… – руки Михаила отодвинулись от стола, на лицо легла тень задумчивости. – У вас снова размолвка с Владимиром, я это понимаю…

– Дело не в размолвках, – возразила Анжи. – Ты же не будешь утверждать, что мы должны покрывать супружескую измену.

Губы Анжелины сжались. Прямой взгляд ждал его слов.

– Конечно нет, – ответил Михаил. – Другое дело: должны ли мы вмешиваться, чтобы ее раскрыть…

– Она имеет право знать, – сказала Анжи. Прозвучавшая в голосе бетонная твердость была готова спорить с непреклонностью самого архангела.

– Что ты хочешь узнать у меня? – поняв все, молвил Михаил.

– Имею ли я право… Возможно, ты запретишь.

– Ты ее хранитель, ты имеешь право делать то, что считаешь нужным в рамках небесных законов. Запрещающего закона в данном случае нет. И я тебе запрещать тоже не могу, – произнес Михаил.

– Но ты против моего решения?

– Я такого не говорил. Вопрос вмешательства – всегда сложный вопрос. Мы не пассивные соглядатаи, мы действуем каждую минуту жизни. Только не завязали бы наши действия гордиев узел…

– Устои семьи святы.

– Не только они, Анж.

– Нами должна руководить правда.

– Она нами и руководит. Но мы всегда должны знать, в чем эта правда заключается, – Михаил посмотрел на Анжелину так, что она опустила глаза, испугавшись утонуть в омуте его взгляда.

– Правда едина, – промолвила она тихо.

– Едина. Да наше сердце несовершенно. И не всегда готово разуметь, что она есть.

Михаил замолчал, ожидая, что скажет она. Но Анжелина тоже молчала.

– Ты хотела еще чего-то?.. – голос его прозвучал ласково и мягко. Казалось, все его слова шли не в оппозицию ей, но мыслью служившего на посту разумной защиты.

– То же, что и раньше. Но от меня не все тут зависит, – Анжи подняла ресницы, но взор ее скорее выразил затухшую уверенность, чем надежду на перемены.

– И от меня тоже, – сказал Михаил.

– Спасибо за разговор, – отозвалась Анжи, поднимаясь со стула. – Я пойду работать.

– До встречи, – Михаил тихонько улыбнулся.

– До встречи, – Анжи подавила вздох и вышла из уголка.

Она обернулась на прощание на не изменившее красоте и миру лицо. Ничего не было для нее в скрестившемся взгляде. Анжелина пошла прочь. В ее голове всплыла последняя беседа с архангелом. Сорок лет назад Михаил отказал ей в службе в небесном легионе. И сегодня он не передумал.

Глава 7

Марина зашла в покрытую ночью квартиру, зажгла свет. Было не очень поздно, но мама уже спала. Марина не могла не порадоваться этому факту: с половины бутылки вина ее существенно разморило, да и говорить уже ни с кем не хотелось.

В темной комнате она включила лампу над кроватью, этого хватило, чтобы не навернуться во мраке, яркий свет не шел в ее душу. Напротив, в синеющем небом окне, горели огни соседнего дома. Марина задернула шторы, чтобы этого не видеть. Палец щелкнул по приемнику, одновременно убирая звук до минимума. Приглушенными нотами залетели в уши популярные, как Европа, и заезженные, как жизнь, звуки. Марина любила эти песни.

Она зашагала по комнате, шаркая тапками и вымученно стаскивая с себя одежду. С половиной расстегнутых пуговиц она остановилась перед зеркалом шкафа, снимая наручные часы. Марина подняла подбородок и посмотрела на свое отражение.

Уставшее, измученное и серьезное лицо с какими-то намеками на косметику и казавшимися в полумраке незаживающими кругами под глазами. Мара пристально уставилась в собственные зрачки.

– Дура, – проговорила она негромко. – Полная идиотка и неудачница. И ты останешься такой навсегда. Навсегда.

Она опустила последнее слово в грудь, словно гильотину. Марина отвернулась, чувствуя сильную тянущую боль внутри… Отрезать ножом… Признать в себе правду. Как новую жизнь. Навсегда… Насовсем.