Эх, Артём…
– Они не отработаны… с научной точки зрения. Влекут жуткие мутации у трети эмбрионов. Их лишают жизни из-за этого…
– Но это же не жизнь как таковая, это эмбрионы. У них и души-то еще нет.
– На пятом-шестом месяце развития нет души?.. Уволь!..
– Наука это доказала и Церковь…
– Позволь, но я не верю в это. Как наука вообще может такое доказать?.. Это же предмет веры! До сих пор душу никто так и не наблюдал! А когда она появляется, узнали?! А Церковь здесь действовала, как подпевала. Извини уж. Знаешь, раньше считалось, что душа в утробе уже есть…
– Но исследования…
Лялька махнула головой:
– Признаки, которые могут свидетельствовать о том, что мы, может быть, что-то установили. Куда было проще, когда область веры существовала отдельно от области фактов.
– Ну, не знаю…
– Почитай то, что когда-то называлось философией науки. В XXI веке ее вовсю изучали в аспирантурах. И люди тогда были не такими глупыми, как нам кажется.
Артём притих, и она поняла, что перебарщивает.
– Любить всегда легко, когда все складывается. А когда нет, сразу становится ясно, что не очень-то это и любовь… – вернулась она к прежней теме.
– Он же сохнет по тебе. Видела его взгляд в больнице?
– Это не то. Я его просто привлекаю.
– Не согласен. Он в тот день сказал мне: «Это ж наша Лялька, едем к ней»!
– Может, ты и прав. Но Пауль не тот человек, который будет преодолевать какие-то трудности или терпеть расхождения с запланированной линией. Во всяком случае, не ради меня.
– Тогда он дурак.
– Ой, ты феминист.
– Кто?..
– Неважно. Понимаешь, Пауль – мужик на «полстакана».
– Что?..
– Упрощенный слишком… Глубина в чем бы то ни было ему чужда, жизнь для него однозначна. Просить его остаться со мной было бы перекройкой его личности. Так что кого выбрала, тем и получила по мозгам. Я же знала уже через пару месяцев после того, как мы начали встречаться, что он такой. Но все думала: у нас же любовь, он естественный такой, что мне еще надо?.. А когда мне так нужно было, чтобы он меня понял, он даже и не слышал, что я говорю. И развелся со мной по имейлу…
– Думаешь, он не мог бы измениться?
– Это уж его дело, а не мое, – заключила Ляля. – А для тебя любовь что такое?
– Уже не знаю, – пожал плечами Артём. – Хотелось бы, чтобы женщина осталась со мной, была со мной рядом… Чтобы ей нравилось то, что я делаю для нее… Вот как-то так…
– А она для тебя что должна делать?..
– Она? Даже не знаю.
– А надо знать. Подумай об этом.
– Ладно.
Ляля улыбнулась.
– Динка была красивая очень и такая страстная. Но потом как будто лед, – произнес Тёма.
– Одной рукой притягивает, второй отталкивает, – проговорила Ляля.
– Точно! Я все для нее делал… Но она ушла. У меня нет внешности Пауля, диссертацию я защитить не смог, перевелся на простую должность…
– У тебя хорошая внешность. Поверь, женщины по-настоящему хотят тебя, когда что-то складывается внутри и начинают чувствоваться исходящие друг от друга волны. Тогда все в порядке.
– Не знаю…
– И любовь, настоящую, сильную, ничем не подменишь и не сдвинешь. Она начинает любить твои слабости, и чем больше узнает, тем больше хочет быть с тобой. Я видела этот огонь. Он у нас с Пашкой сначала был… Потом затух, правда… Но у многих пар не тухнет. Сейчас не принято об этом говорить. Вроде женятся все, когда решают завести детей, а встречаются для взаимного удовольствия… Но на самом деле огонь-то все равно есть, даже если про него не говорят. И без него в отношениях настолько чего-то не хватает… А ты носишься и не можешь найти, чего бы в них еще запихнуть… Но никак…
– Как у Пауля с новой женой?..
– Типа того.
– Я бы женился на Динке. На руках бы ее носил… Детей бы ее любил…
– Она, Артём, хотела другого. Пьедестала. Обожания и обоготворения. От всего мира. Ты бы не мог ей этого дать, вернее, ей всего было бы мало. И чем больше ты бы ей давал, тем больше ей бы не доставало. И ты был бы несчастен, поверь, я же вижу твой характер. Тебе мягкость нужна и ласка.
– Она бы могла, если бы постаралась…
– Она с тобой была, как с представителем рода мужского вообще. А если бы она даже в тебя влюбилась, она не перестала бы изводить тебя и требовать что-то тебе неизвестное. Прилагала бы усилия, но только чтобы доказать, что она лучшая женщина на Земле.
– Лучшей женщине нужен лучшей мужчина, – Артём вспомнил какую-то старую притчу. Лялька усмехнулась: он все-таки стоял на своем.
– Я завтра снова зайду в лабораторию. Там Влад будет дежурить. Мы с ним поступали вместе в аспирантуру. Может быть, узнаю что-то еще, что нам поможет.
– Врачи в больнице и так в шоке от изменения моих анализов. Хочешь их вообще довести? – улыбнулась она.
Лялька давно забралась в кровать, пользуясь статусом больной. Хотя после начала лечения прошла уже целая неделя, и она успела почувствовать себя лучше. Как и ее кровь, которую пропустили сегодня утром через внимательную аппаратуру. О выздоровлении, конечно, было говорить слишком рано.
Ляля увидела, что Артём задремал на диване, прервав бесконечные разговоры о жизни, которые потоками лились из вечера в вечер.
– Ляля?
– А? – она подняла взлохмаченную голову.