Тайна архангела. Книга 1

Михаил поднял глаза и узрел, что навстречу ему идет ангельская девушка, а за ней пузырится, одевая небо, шелковый шлейф невесомого лилового света. Он спускается на планету, растворяясь над городами, горами и лесами. Посланной лавиной его накрывает архангельская волна. Пеленая Землю один, второй, третий раз, впитывая ее дар, тонкий, нежный, не смея поглотить своей силой, пестовал он, оберегал и ее тоже, могущий объять еще сотню и тысячу таких планет.

Он ускорил шаг. На высоте небосвода в лучах заката соединились руки двух ангелов. Его рука проникла между ее пальцами, белые крылья, закрывая блики солнечного света, изогнувшись, встретились с ее бесплотными ангельскими перьями.

Так они стояли, скрытые ото всех тайным единством четырех крыл, глядя друг другу в глаза.

– Ты пела? – промолвил Михаил.

– Откуда ты знаешь?.. – наклонила голову Агнесс.

– Я слышал твой голос вокруг себя, – ответил он.

– Я разговаривала с небом, – сказала она. – А ты ведь тоже пел?..

Он улыбнулся в ответ.

– Значит, это и были те стихи, которые ты сочиняешь? – спросила Агнесс.

– По правде говоря, эти стихи сочинялись сами, – признался он. – Когда с тобой говорила моя душа.

Солнце тонуло за горизонтом, отдавая небу бордовый пожар заката. Сомкнулись земные кордоны, закрытые в крепостях ангельских стен. Ветер, завывая, несся по Земле, незримым ураганом улетая в небеса.

Глава 20

– Меня они все бесят! Уроды, ненавижу! – Аня вышла из школы широкими шагами.

– Аналогично! – фыркнула Мара живо. – Черт, как я презираю эти стены!.. – она с ненавистью оглянулась. – Вечером пьем пиво?.. Я расслабиться хочу.

– Само собой, – кивнула Аня утвердительно. – Вау, чего это у тебя?..

– Где? – Марина застыла на полпути, снимая рубашку и оставаясь в топике. – А, это пирс. Нравится?..

– Что ж ты не говорила, что у тебя пупок проколот! И давно?..

– Год где-то, – пожала плечами Марина. – А что такого?

– Это же круто, почему ты короткие майки не носишь?!

– Ношу. Но не в школе же… Это неприлично.

Зато прилично коротковатые, из-под которых длинные пирсинги все равно видны. Вечером пили на скамейке. Мысленно считая, сколько уже минуло недель.

– Я как начну думать, – произнесла Марина, – в следующем году ведь выпускной. И все это наказание закончится…

– Ага… Конец собачьей жизни, – ответила Аня негромко.

Только этими вечерами им и было хорошо. Мама привыкла к Марине такой, пусть раздраженной и, как сумасшедшая, ищущей крови врага во имя мести или справедливости. Пусть говорит и возмущается. Только пиво по вечерам простить она не могла. Приходилось жевать жвачку и прятаться…

– Даже не верится, что через год с небольшим я никогда больше не увижу эти рыла, – отозвалась Мара. – Вот только экзамены, поступление… Блин, весь праздник портят.

На плавной линии профиля отражалась суровость. А в зрачках блестел свинец. Аня знала этот взгляд и мысли, которые возвращались в голове Марины к тем событиям, что минули для нее осенью уходящего года, оставляя печать в душе и новые барельефы новой борьбы…

– Черт, я никогда раньше столько не ругалась матом, – призналась Аня. – После того как ты мне открыла глаза на Элю и всех остальных, во мне многое изменилось.

– Я надеюсь, ты не жалеешь об этом, – взглянула Марина. – Мне-то уж точно о прошлом жалеть нечего.

– Да… – отозвалась Аня согласно. – Не о чем тут сокрушаться особо. Знаешь, а я ведь тебе даже завидовала раньше.

– Ты? – Марина удивленно подняла брови. – Чему?..

– Твоей комплекции. Что ты есть можешь все подряд и не поправляться.

– Мне?!.. – Марина заржала. – Ты рехнулась, с твоей-то фигурой! Это ж греческая богиня охоты!..

– С таким задом, который в джинсы еле влезает? – хмыкнула Аня недовольно.

– Ты с дуба рухнула, Анька, вот что я тебе скажу! Меньше занимайся!..

– Зря ты его так… с подругой.

Марина сидела на диване в комнате Ани, скрестив ноги и блистая переливающимися звездами на черном маникюре. На пальцах ног у нее сиял такой же дизайн. Это было жутко красиво и даже пафосно.

– А чего такого? – Аня развернулась к подруге, стоя в одном лифчике черного цвета. В руках у нее была красная кофточка. – Что, это интимный вопрос, что ли? Тем более когда парень к тебе явно клеится… – она ловким движением натянула на себя декольтированную вещичку.

– Может быть, он мучается любовными страданиями, брошенный и одинокий, а тут еще ты… – предположила Мара. Ее глаза невольно остановились на маленьких тикающих на столе часах. Время приближалось.

– Просвечивает, вот блин, – Аня оглядела себя критически и со вздохом стянула кофту обратно. – Этот-то мучается?.. С таким улыбающимся рубильником? Уволь!..

– А что ты красный не наденешь?.. – полюбопытствовала Мара, глядя как подруга лезет в шкаф в поисках другого прикида.

– Из него косточка вылетела. Стиральную машину заклинило, и было все плохо. Теперь надо новый покупать, – объяснила Аня. Недолгие поиски увенчались успешным переоблачением в темную блузку с золотыми блестками. Девушка стала быстро застегивать невероятное количество пуговиц.

– Наверное, ты права, – согласилась Марина. – У такого, как этот, любовных переживаний быть не может. Ты слышала, что он сказал?.. По-дружески! Мне всегда нравилось, когда с этими словами тебя тащат в темное отдаленное место…

– Хорошо, что не в «не столь отдаленное», – заметила Аня. Она закончила одеваться, ее взгляд упал на часы. Она взяла их в руки и, щурясь, поднесла к глазам.

– Опаздывать будем? – спросила Мара. – Или вовремя выйдем?

– Опоздаем ровно на две минуты. Пусть не думает, что все девки копаются по три часа… Но пусть успеет подумать, что так могло бы быть…

Ровно в одиннадцать часов тридцать две минуты по комнатным часам девушки вышли во двор, ничуть не заботясь о том, что на всех циферблатах стрелки тикают по-разному.

Марина была с ног до головы облачена в черное, в коротком топике, так что виднелась сверкающая в пупке серьга, в узких черных джинсах со стразами на ином чем перед месте. На ногах были невероятного размера металлические каблуки, плечи небрежно укрывала рубашка с железными кольцами. Глаза ее казались косящими от черных стрелок, а губы были плотно и скептически сжаты. Рядом стояла Аня, мерцающая уложенными до лоска волосами, высокая и плотно сбитая в обтягивающей блузе и болотных джинсах с заклепками. Ее лицо светилось в темноте от наложенных блесток, зеленые глаза сыпали на асфальт играющие огоньки.

Девчонки пошли, не торопясь, гулом отдавая каблуки в ночную жизнь двора.

Денис уже был на месте. Облокачиваясь на капот своей чистенькой тачки, он курил, видимо, и вправду не надеясь на скорый исход дела. Сегодня он опять был обтянут черной джинсой, на груди распахнута бордовая рубашка, на шее – внушительная платиновая цепь. Подходящее к зачесанным волосам, в ухе поблескивало золотое колечко.

Завидев девчонок, он тут же затушил сигарету.