Девочка Серого. Часть 2

– Слушай, а у тебя пакет есть, а то мне их и положить некуда? В карман не полезут, – начала я как-то растерянно.

– Держи пакет, – засмеялась опять подруга.

– Тебя ждать? – спросила Светка, когда остановила машину на парковке возле нашего ресторана.

– Нет, не нужно, я потом сама дойду. Здесь же недалеко. Вдруг Максима Викторовича еще на месте нет, ждать придётся. Спасибо тебе, Свет, – поблагодарила я в очередной раз подругу.

– Да не за что, – ответила она, а я, прижав пакет с деньгами к себе, решительно направилась в ресторан.

На входе меня встретила Маринка, удивившись моему появлению.

– Максим Викторович на месте, – спросила я ее.

– Да на месте. Ты к нему? – спросила она с улыбкой, а я, кивнув, направилась в кабинет босса.

– Здравствуйте, Максим Викторович, почему вы меня уволили? – начала я с ходу, пока не растеряла всю свою решительность.

– Лиза?! – он ошарашенно смотрел на меня, когда я без стука ввалилась в его кабинет.

Он долго думал, не решаясь мне ответить. Видно было, что не знал что и сказать, а в глазах я читала сочувствие. Вот только мне этого было не нужно.

– Не нужна мне ваша жалость, не нужно на меня так смотреть. Мне нужна моя работа, – я никогда не чувствовала между нами разницы, ни возрастной, ни социальной.

А сейчас, в этой ситуации, я была даже выше его и считала, что имею полное право так с ним разговаривать.

– Это он?! Он попросил меня уволить. Какое он вообще имеет право вмешиваться в мою личную жизнь? Ведь я столько сделала уже для нашего ресторана и столько еще могу сделать. Я хочу здесь работать, – мой босс смотрел на меня и, наверное, не переставал удивляться моей наглости, но не перебивал.

Я подошла к его столу и выложила на него из пакета пачки денег. Меня просто переполняли боль, злость и обида. Я топила их в себе, а они все равно подступали как тошнота к горлу, которую невозможно остановить.

– И передайте ему … – голос мой сорвался.

– Что ты хочешь передать мне, Лиза? – я окаменела, услышав за своей спиной ледяной голос.

5.

Как только я уехал из больницы, то сразу же перевел Лизе на телефон небольшую для меня сумму, так как на работу, скорее всего, ей теперь будет сложно выйти, а с финансами у ее родителей не густо было. Попросил Ивана, чтобы тот ей больничный выписал, хотя он и отнекивался, говоря, что с таким диагнозом не положено, но потом все-таки пошел мне на встречу.

Прошла уже целая неделя с той проклятой ночи, но воспоминания все не меркли. Я возлагал большие надежды на фразу "Время все лечит", но она не работала.

Первые дни я метался как тигр в клетке и только из далека наблюдал за ней, когда она гуляла с родителями. Я изводил себя воспоминаниями, но долго так продолжаться не могло, я просто сходил с ума. Угол в моей комнате был раздолбан как чертова стена плача. Туда летело все что не попадалось мне под руку, а когда не попадалось ничего, просто долбил ее кулаками.

Я метался в ожидании того, что моя девочка все-таки заявит на меня в полицию и я хоть ненадолго побуду с ней рядом, но она этого не сделала.

Макс пару раз пытался сообщить мне что-то по работе, но нарвавшись на ответ, который посылал его далеко и на долго, больше не приставал. Но потом до меня дошло, что в данной ситуации работа для меня хоть какая-то альтернатива чтобы на время ее забыть.

И я начал зверствовать на работе. Тот темп, который я задавал, не выдерживал никто. Секретарша уволилась в первый же день. Приходящие на ее место не задерживались и двух часов, а после десятой претендентки на это место, вообще наступило затишье, никто больше смертницей становится не спешил. Я работал до позднего вечера, никуда не выезжал, все встречи проходили в офисе. Еду мне то же доставляли прямо в кабинет. Макс больше со мной не разговаривал, знал, что лучше переждать. Когда заканчивался долгий и чертовски тяжелый для моих подчиненных день, я ехал в спорт зал. После того, как я выжимал до предела свой мозг, мне было необходимо отыграться еще и на своем теле по максимуму.

Через пару дней я понял, что просто не могу выносить присутствие людей, боялся сорваться на ком-нибудь и решил повесить грушу себе домой. Ребята, которые привезли ее чтобы установить, увидев мой раздолбанный угол, предложили обшить часть стены темно-серыми матами в тон квартиры. Уже на следующий день в моем доме появилась зона, на которой я срывал весь негатив и злость. Злость на самого себя. Я долбил эту грушу до тех пор, пока руки трястись не начинали, и я понимал, что просто больше не могу. В этот момент я просто делал пару шагов назад и падал на кровать, а на задворках покидающего меня сознания была она.

В середине одного из похожих на все остальные рабочих дней, мне позвонили с незнакомого номер.

– Здравствуй, Сергей. Мне передали, ты будто сам не свой. Да, терять бизнес печально. Но ничего уж тут не поделаешь. Сколько веревочки не виться, как говориться… Ну как, ты созрел для моего предложения? Я ведь уже долго жду. Могу и передумать. Смотри, – услышал я довольный голос Силиванова из телефона.

Он не предлагал, а констатировал факт. Не спрашивал, а точно знал, что я соглашусь.

– Нет, я не согласен, – ответил я ледяным тоном, растягивая слова с давящей интонацией.

На том конце сдавленно засопели, видимо, признак какой-то болезни, а в моих мыслях, мне казалось, что это я так сжимаю хилую шейку этого падлючего старикана.

– Да как ты смеешь мне отказывать, щенок? Ты еще пожалеешь! – лаял на меня Силиванов своим хриплым голосом и даже закашлялся.

– Я все сказал, – бросил я ему и отключился.

На меня накатила какая-то дьявольская эйфория. Чувство превосходства растекалось у меня по венам. Меня просто эмоционально кидало из крайности в крайность. Надо срочно с Максом перетереть, не успокоится же все равно этот старый черт. Закончив все основные дела, я поехал к нему в ресторан.

Когда я зашел туда, меня как магнитом потянуло в кабинет Макса. И увидев там ее, я остолбенел. Она стояла ко мне спиной и не могла видеть, как меня затрясло будто в лихорадке. Понадобилось время, чтобы я смог взять себя в руки. Она выглядела так маняще невинно, я слушал ее голос и наслаждался им.

– Что ты хочешь передать мне, Лиза, – я слышал свой голос со стороны, он звучал грубо и холодно.

Наверное, я вообще не смогу теперь другим тоном разговаривать. Лиза дернулась, и вся напряглась, узнав меня. Она стала медленно поворачиваться, а я в этот момент легким кивком головы, просигнализировал Максу о том, чтобы он вышел. Тот, не стал задерживаться, закрыв за собой дверь.

Я сделал лишь шаг ей на встречу, а она, увидев это, в ужасе округлила свои глаза цвета темного шоколада, и я отшатнулся как от удара, увидев в ее глазах животный страх.

Боль стала скручивать меня своими колючими жгутами, а я все не мог отвести от нее глаз и задавал себе всего один вопрос, смог ли я поступить с ней так же, если бы тогда она выглядела как сейчас, как маленькая девочка с косичками, а не как роковая красотка в коротком платье.

Я перевел взгляд на ее белую бесформенную толстовку на пару размеров больше, чем ей полагалось. Ворот был слишком широк и низко съехал, оголяя смуглую кожу ее худенького плечика, и на нем виднелась тоненькая лямочка от белого топа, которая говорила о том, что на Лизе нет бюстгалтера.

Сердце бухало в груди и рвалось наружу. Мне безумно захотелось прикоснуться губами к пульсирующей венке на шее, проделать дорожку из поцелуев до лямки и стянуть ее зубами чтобы оголить …

И тут меня понесло! Мне совершенно без разницы, как выглядит моя девочка, я хочу ее любую, только ее! Чтобы не пугать ее еще больше, я быстро прошел к столу и увидел на нем стопки новеньких купюр.

– Что это? – спросил я у Лизы, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

– Мне, мне не нужны ваши деньги, – храбрилась моя маленькая девочка, но дрожащий голос выдавал ее.

– Подойди и возьми их. Они для тебя, – складывая деньги в пакет сказал я ей, не слишком громко, чтобы она не сбежала, но все-таки настойчиво, чтобы не посмела ослушаться.

Под моим гипнотизирующим взглядом Лиза медленно подошла к столу, быстро схватила пакет и опять стала пятиться в сторону двери.

Мои внутренности опять скрутило в болезненном спазме, когда я увидел на ее руке порез. Я знал, что просто не могу больше держать этого запуганного зайчонка.

– Лиииза, – медленно и как можно тише протянул я, и увидел, как она мгновенно замерла от вибрации моего голоса, мне даже показалось что я увидел в ее глазах промелькнувшее желание.

Моргнув, я присмотрелся внимательнее, но там был лишь страх и уже зарождалась ненависть. Она меня ненавидит, не надо строить иллюзий!

– Почему ты не заявила в полицию? – задал я ей последний вопрос, так как она была уже у двери. Она молчала, как мне показалось почти целую вечность.

– Потому, что вам ничего не будет, а я в глаза людям смотреть не смогу, – ее слова звучали как приговор, и она пулей вылетела из кабинета, оставив за собой шлейф безнадежности.