Вселенная Анимант Крамб. Лондонские хроники

Но она была совсем другой: застенчивой, тихой и всего боялась. Мир был таким огромным, что даже мысль об этом угнетала ее. На свете жило так много людей с таким же количеством различных историй, которых она не знала и никогда не узнает, из-за чего одиночество в этом доме сводило ее с ума.

Лишь один шаг, и она упала бы с лестницы. Лишь один шаг, и она встретила бы на улице людей, которых никогда раньше не видела, или же не последовала бы за Мириам и снова оказалась бы в музыкальном салоне.

Чья-то жизнь могла кардинально измениться, если бы она вышла на улицу. Ее жизнь могла кардинально измениться.

Покалывающее волнение охватило ее, и она кивнула Мириам, которая тихо завизжала от удовольствия, увлекая ее за собой.

– Мы уходим, – сообщила она миссис Гудбоди, и, прежде чем кухарка успела хоть что-то ответить, девушки уже направились к двери.

У Мириам была цель. Она ничего не сказала, но Рейчел сразу почувствовала это по характеру ее шагов, устремленному вдаль взгляду и стремительной походке.

Они купили билет и доехали на дергающемся и скрипучем трамвае до центра города. Люди толпились вокруг них, и при каждом взгляде, останавливающемся на них дольше секунды, Рейчел с колотящимся сердцем начинала бояться, что они узнают, кто она такая.

Но никто не обращал на них внимания. Мириам рассказывала что-то о цветочном рынке и разнообразии цветов. Рейчел старалась слушать ее, отвлечься и не паниковать только потому, что дама позади нее на каждом повороте дороги задевала ее своим кринолином.

Когда они ступили на мостовую центра города и небо над ними затянулось, как недостижимый голубой шелковый шарф, у Рейчел перехватило дыхание. Ощущение свободы было таким подавляющим и нервным, что она предпочла бы вернуться домой.

Но Мириам продолжала невозмутимо идти вперед, и Рейчел следовала за ней по пятам, чтобы не отстать. Она взяла ее под руку, цепляясь за нее, пока Мириам не начала смеяться.

– Никто тебя не укусит, – посмеялась она над страхом Рейчел, на что та недовольно поджала губы, но не нашла остроумного ответа.

Их туфли стучали по тротуару, и этот стук смешивался со всеми остальными звуками города. Гул голосов, крики каких-то рыночных торговцев совсем рядом, грохот карет и пронзительный звук сигнального свистка полицейского. Люди проходили мимо них, шли своей дорогой, имели свои цели, и воздух был исполнен надежд и желаний, устремленных вверх и запечатленных в шелковой пелене неба.

Сестры подошли к главной площади, и Мириам действительно не обманула: вся территория была полна цветов. Рейчел приоткрыла рот, когда они вошли на цветочный рынок, и аромат сладких цветов окутал ее, словно они вместе попали в сказку. Пионы и герани, подсолнухи и гладиолусы, гипсофилы и папоротники. Словно сад создан рукой Господа. И все пытались продать им эти цветы.

– Розу для прекрасной леди? – обратилась к ней молодая женщина и показала красивый нежно-розовый цветок.

Но Рейчел покачала головой и еще выше подняла плечи, которые и без того казались чересчур напряженными.

Мириам не останавливалась, чтобы взглянуть на ларьки, тянула сестру все дальше и дальше, до задней части рынка, где торговали гончарными изделиями и резными товары из дерева. Целенаправленно она подошла к стойке с высокими, искусно расписанными вазами, и Рейчел с изумлением увидела, как румянец вспыхнул на щеках сестры, когда молодой человек за стойкой поднял взгляд. Улыбка расползлась по его пухлым губам, и Мириам ответила тем же.

В голове Рейчел пронеслась мысль о том, что эти двое знали друг друга, и внимательно посмотрела на молодого человека. Лицо его было угловатым, с сильно выраженной челюстью, а темные волосы блестели на утреннем солнце. Она точно его уже видела. Перед их домом, всего несколько недель назад. Он приносил цветы.

– Доброе утро, мисс Коэн, – поприветствовал он Мириам таким явно обходительным тоном, что Рейчел испуганно отпустила руку сестры.

– Мистер Робинтон, – как кошечка промурлыкала Мириам, и Рейчел растерянно уставилась на нее.

Наконец она поняла. Мириам встречалась здесь с этим мужчиной. Не с тем, которого отец выбрал для нее и тщательно проверил, прежде чем разрешить ему поговорить с ней. А с рыночным торговцем, лондонским мальчиком.

Но зачем ради этого она вытянула Рейчел из дома, было для нее загадкой.

– Кто сегодня вас сопровождает? – спросил он Мириам и, казалось, не мог решить, улыбнуться ли и Рейчел, потому что уголки его рта непроизвольно подергивались.

– Моя сестра, – с некоторым смущением сообщила Мириам, и ее лицо засветилось, как зал, полный свечей.

Мистер Робинтон кивнул.

– Рад познакомиться с вами, мисс. Мириам всегда говорила о вас с большой любовью.

По рукам Рейчел пробежали мурашки, и она не могла не посмотреть на свою сестру. Потому что заявление молодого человека совершенно очевидно указывало на то, что эти двое встречались уже не раз.

И она даже не догадывалась об этом.

– Почему ты ничего не рассказала мне? – спросила она Мириам, не обращая внимания на мистера Робинтона, на что та лишь смущенно пожала плечами.

– Я не знаю. Боялась, – прошептала она, и Рейчел, хотевшая сначала рассердиться на сестру, вздохнула, потому что слишком хорошо понимала ее.

– Почему ты взяла меня сегодня с собой? – Рейчел взяла сестру за руку, не зная, что и думать. Ее первым желанием было осудить Мириам. Она встречалась с мужчиной! С тем, кто не был из известных им семей, не был благословлен отцом.

Однако Рейчел отогнала от себя эту мысль. Как она могла упрекать Мириам в том, чего так сильно желала сама? Свободу решать, что носить, куда ходить и кого любить.

– Я думала, так будет проще. Мне не нужно ничего говорить, и ты не сможешь сразу побежать к отцу, чтобы рассказать ему, – заявила она и своими словами ударила Рейчел, как ножом в сердце.

– Ты думаешь, я бы так поступила? Я бы никогда не побежала к отцу, чтобы рассказать все о тебе, – с волнением произнесла она, и Мириам виновато опустила взгляд.

– Знаю. Ах, Рейчел. Я так долго думала об этом, что просто не знала, как сделать все правильно, – громко вздохнула Мириам.

Несмотря на то, что эта ситуация была далеко не забавной, у Рейчел защекотало в горле, и она начала громко смеяться.

Ее сильная, умная сестра, бунтарка и авантюристка, раздумывала, пока не остались только ненужные волнения. Рейчел всегда считала, что от этого страдала только она. Это была чистая ирония.

– Ты не злишься на меня? – с надеждой спросила Мириам, и мистер Робинтон, внимательно следивший за ситуацией, беспокойно разминал руки.

Рейчел наклонилась, запечатлела мимолетный поцелуй на щеке сестры и улыбнулась.

– Я осмотрюсь и поищу поблизости магазин. А потом ты расскажешь мне, как так получилось, что ты и… – она запнулась, так как не знала имени мистера Робинтона.

– Джон, – добавила Мириам.

– Ты и Джон познакомились, – закончила она свою фразу, увидев, как глаза сестры заблестели от слез.

– Так и сделаем, – пообещала Мириам и крепко сжала руку Рейчел, прежде чем отпустить ее и протиснуться за стойку, где скрылась с Джоном Робинтоном.

Рейчел могла только надеяться, что все закончится хорошо.

Чайный магазин, в который Рейчел зашла вскоре после этого, был словно создан для того, чтобы провести в нем несколько часов. Аккуратно подписанные банки стояли рядами на бесчисленных полках, легкий запах свежезаваренных чайных листьев витал в воздухе, окутывая Рейчел в одеяло защищенности и нежного тепла.

Людей почти не было. Только разодетый джентльмен со своей дамой в темно-фиолетовом платье, которая, хихикая, прижималась к нему. И на другой стороне помещения стоял еще один человек в светлом пиджаке, наклонившийся к витрине так, что чуть не исчез за полкой.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? Ищете что-то определенное? – произнес сбоку от нее пожилой господин, усы которого были так искусно закручены, что это нужно просто увидеть.

Рейчел сразу почувствовала, как внутри нее возрастает беспокойство. Никогда до этого она не заходила в магазин одна и даже не знала, было ли принято, чтобы женщина делала покупки в одиночку. Она задалась вопросом, к каким последствиям все это приведет.

– Спасибо. Но я сначала осмотрюсь и проникнусь атмосферой, – осмелилась она ответить после некоторого раздумья, и пожилой господин в темно-красном фартуке, улыбаясь, склонил голову.

– Хорошо. Обращайтесь, если вам что-нибудь понадобится.

Он снова исчез за прилавком, и Рейчел глубоко вздохнула. Первое препятствие пройдено. Но что будет дальше? Как отреагирует отец, когда они вернутся домой?

Она подумала о Мириам, которая, должно быть, уже много раз убегала, и никто не знал об этом. Где еще она встречалась с Джоном Робинтоном? Любят ли они друг друга? Собирается ли Мириам выйти за него замуж?

Или все это было просто развлечением? Бунтарский поступок женщины, которую прокляли однообразием?

Было так много, о чем стоит поговорить, и Рейчел могла только надеяться, что Мириам действительно откроется ей.

Кончиками пальцев она провела по крапивнику, изображенному на этикетке чайной упаковки и, как это часто бывало, пожелала просто расправить крылья и улететь. Отказаться от всех забот и страхов и устремиться навстречу небу, пока не взглянешь вниз на мир со всеми надеждами, лежащими в шелковой ткани.

Но у Рейчел не было крыльев, а клетка из долга и страха была заперта слишком крепко, чтобы выбраться из нее в одиночку.

Она грустно улыбнулась и снова опустила руку.

Чтобы отвлечься от собственных мыслей, она вновь обратила свое внимание на чай, прочитала названия и напомнила себе, что все еще испытывает желание выпить «дарджилинг».

Она переходила от одной полки к другой, пока не обнаружила то, что искала, на витрине рядом. Это был узкий, уже упакованный пакет с наклеенной этикеткой, сообщающей, что внутри находится «дарджилинг» первого сбора. Именно то, что она искала.

Рейчел целеустремленно сделала шаг к нему, только чтобы в этот же момент наткнуться на руку другого человека, который тоже потянулся за тем же пакетом.

Испугавшись, она отпрянула, подняла взгляд и встретилась с самыми синими глазами, которые когда-либо видела. Как будто шелковый небесный платок подплыл к ней, чтобы призвать ее к себе. Совсем без крыльев.

Мужчина рассмеялся тихо и так тепло, что звук в ее ушах был похож на нежные поцелуи, и ее сердце подпрыгнуло.

– Прошу прощения. Я не хотел напугать вас, – произнес молодой человек в светлом пиджаке, и белокурый локон упал ему на лоб, когда он покачал головой.

У Рейчел пропал дар речи. Он просто исчез, и она понятия не имела куда. Все внутри нее затрепетало при звуке его бархатного голоса, а голова закружилась.

– Конечно же, я уступлю вам чай, – добавил джентльмен, так как Рейчел продолжала молча смотреть на него.

– Нет, – прошептала она и тихо прочистила горло. Ей хотелось отвести взгляд, перестать любоваться узким носом и благородным чертами его лица, но она просто не могла оторваться. – Нет, Вы… Вы можете взять его. Я… Наверняка есть еще, – запинаясь, тихо проговорила она, чувствуя, что ни одно слово, выходящее из ее уст, не имело никакого смысла. Ничего больше не имело смысла, кроме звука его голоса и теплоты его глаз, в которой можно раствориться.

Лишь один шаг, одно прикосновение, один взгляд, и весь мир перевернулся с ног на голову.

Она всегда это знала, и все же теперь, когда это произошло на самом деле, была более чем удивлена. Ее сердце колотилось, во рту было совсем сухо, а мысли терялись в бесконечности бытия.

– Я уточню, – предложил молодой человек, на что Рейчел смогла лишь кивнуть.

– Мистер Стюарт. У вас, случайно, нет еще «дарджилинга» на складе? – спросил он у господина за прилавком, который задумчиво подкручивал свои усы.

– Увы, остался только один пакет, мистер Крамб. К сожалению, я должен признаться, что только что заварил оставшийся чай. Поэтому, если вы хотите немедленно насладиться чашкой, я могу подать вам одну, – ответил он, и волнение еще сильнее обуяло Рейчел, когда она узнала имя молодого человека.

«Мистер Крамб», – подумала она, и каждая отдельная буква таяла в ее сердце, как сахар, растворяющийся в горячей воде.

– Тогда, разумеется, леди должна забрать последнюю упаковку, – сообщил он продавцу чая и, подняв пакет с витрины, подал его ей.

Рейчел почувствовала, как у нее подкосились ноги, пальцы слегка задрожали, и она едва смогла поднять взгляд, когда протянула руку за чаем.

Но за секунду до того, как она успела взять его, мистер Крамб притянул пакет обратно к себе.

Рейчел издала испуганный звук, полагая, что джентльмен шутит над ней, и возмущенно фыркнула.

– Мистер Крамб, – возмутилась она и почувствовала себя наглой, произнеся его имя, не представившись сама. Ее щеки залил румянец, и она снова начала хватать ртом воздух, когда увидела очаровательную усмешку и взгляд, которым он внимательно рассматривал ее.

– Простите меня, но я должен попросить вас об одолжении, – вдруг сказал он, и его голос был так полон надежды, что Рейчел захотелось немедленно согласиться. О чем бы он ее ни просил, она была готова отдать это ему.

– Я могу уступить вам эту пачку, если вы останетесь и выпьете со мной чашку чая, – произнес он и снова подал ей светло-коричневый пакет.

Уголки рта Рейчел сами собой поднялись вверх, озаряясь улыбкой, сто тысяч раз означающей согласие.

– С удовольствием, – она сумела произнести эти слова вслух, одновременно стыдясь того, что они прозвучали так ошеломленно. Но отрицать действительность было бы бессмысленно. Этот человек только что украл ее сердце.

– Две чашки чая, мистер Стюарт, – крикнул он человеку за стойкой, который только вежливо кивнул, а затем указал на один из маленьких столиков, с которых через окно можно было наблюдать за цветочным рынком.

– Меня зовут Генри Крамб. Год назад я переехал в Лондон, чтобы изучать юриспруденцию, – представился он, пока она поправляла юбки, чтобы устроиться на изящном стуле.

Все в ее груди сжалось, когда Генри Крамб сел напротив нее и выжидательно посмотрел на нее своими голубыми глазами. Он хотел узнать ее имя.

Рейчел Коэн.

Но сказать ему его – это то же самое, что и сразу признаться в своем еврейском происхождении, в том, что все лишь терпят ее и ждут, когда она уедет, и что такой аристократ, как он, не может общаться с девушками, подобными ей.

Лишь два слова заставили бы мир, только что созданный магией, снова рухнуть и рассыпаться в прах. Ей стало плохо от страха, и все же не было другого выхода, кроме как решиться на это.

Ее пальцы крепко обхватили чайную упаковку, которая стала совсем измятой, и она нерешительно открыла рот.

– Рейчел Коэн, – произнесла она, потому что не могла заставить себя солгать ему, и выдавила еле заметную улыбку.

Но ничего не произошло. Свет в глазах Генри Крамба не погас, и его поза не стала более сдержанной. Наоборот, он даже наклонился в ее сторону.

– Прошу прощения, что был таким наглым, мисс Коэн. Но вы – самое прекрасное создание, которое встречалось мне за всю мою жизнь. Я бы оплакивал все время своей жизни, если бы не воспользовался этой возможностью, – признался он, и это бесспорно было последнее, на что она рассчитывала, и в то же время самое замечательное, что он мог сказать.

– Я прощаю вас, мистер Крамб, – ответила она и просто не могла стереть улыбку со своего лица. Он улыбнулся в ответ, и страхи Рейчел сами собой исчезли.

Одна улыбка, и ее жизнь изменилась.

Рецепт печенья мисс Софи

Вам понадобится:

100 г мягкого масла

35 г сахарной пудры

желтки 2 больших яиц

2 ч. л. экстракта ванили

125 г муки

Разогрейте духовку до 180 градусов.

Смешайте сливочное масло и сахарную пудру в миске до кремообразного состояния, а затем добавьте два яичных желтка и ванильный экстракт.

Добавьте просеянную муку и смешайте все это до однородной массы.

Положите ее в кондитерский мешок и выдавите полоски длиной с палец на противень, застеленный пергаментом.

Выпекайте печенье в предварительно разогретой духовке в течение 10 минут до золотисто-коричневого цвета.

Дайте печенью остыть на решетке и можете наслаждаться им с чашкой «дарджилинга».

Правда и вымысел

Я взяла на себя смелость самой интерпретировать Викторианскую эпоху. Естественно, не существовало никакой поисковой машины или аэродрома для дирижаблей, а также парового трамвая в Лондоне.

Однако маленький омнибус, на котором Томас Рид едет в конце «Книжных хроник» к Анимант, действительно существовал. Он ездил по маршруту Лондон – Бат и обратно, пока из-за появления железной дороги в нем не отпала необходимость.

Если бы я была влюблена в него, этот момент мог бы стать идеальным. Снег, тусклый свет, приглушенная музыка. Романтическая сцена, которую можно найти только в романах и которая в конце приводит к предложению. Но я, очевидно, не была в него влюблена, потому что мое положение мне совершенно не нравилось. Мистер Бойль вел себя слишком навязчиво, а мои грезы по поводу сегодняшнего вечера в мгновение умерли. Это не может быть правдой. Как я только оказалась в такой ситуации?

Анимант.

Поскольку это письмо никогда не будет отправлено, не имеет значения, как я обращаюсь к тебе.

Уважаемая мисс Крамб.

Милая Анимант.

Разрушительница моей жизни.

Создательница моего проклятия.

Женщина моей мечты.

Но, похоже, ты, к сожалению, только женщина из моих снов.

Я не понимаю, как такое могло произойти. Как я мог так ошибаться в тебе? В себе? В том, кем мы оба должны были стать?

Когда мы встретились, твои глаза сверкали, и мое сердце чуть не выскочило из груди при виде твоей милой улыбки.

Ты сидела рядом со мной на званом вечере, смеялась над моими находками, которые я вспоминал только для тебя, и была такой таинственной и умиротворяющей для моего горящего сердца.

Я был так уверен в твоей любви ко мне, что для подтверждения требовался только один поцелуй.

Но, кажется, он стал началом конца. Этот библиотекарь проник в твою жизнь. И я должен признать, мне было тяжелее, чем следовало, когда услышал, что вы помолвлены.

Он – нецивилизованный дикарь, который наводит ужас на студентов, вынужденных брать у него книги. Тебя бросили на съедение этому извергу, и он поглотил тебя?

Или я ошибаюсь во всем, что, как мне казалось, я знаю о тебе? В твоей порядочности, твоей чуткости, твоих идеальных манерах?

Ты сама морской змей, который проник в мою душу только для того, чтобы погубить меня? Или ты жертва его властолюбия?

Ни в то ни в другое я не могу поверить. Я редко встречал людей с такой же находчивостью и сообразительностью, как у тебя. Твое сердце наполнено добротой, а твоя сущность состоит из безмятежности.

Наверное, из-за своего большого сердца ты думаешь, что сможешь спасти его, этого испорченного мужчину? И сейчас, подобно богине, сидишь с ним и вытягиваешь его из черной дыры его бытия? Заслужил ли он спасение больше, чем я – свое счастье?

Загадка, которую может решить только время.

Я переживу это,Анимант. Я в этом уверен. Люди не умирают от разбитого сердца, даже если это ощущается именно так.

Прощай.

Твой Уинстон

Откуда взялось название «Книжные хроники»

Книги над книгами, страницы, слова, запах бумаги и пыли, витающий в воздухе, – я знала, что мое сердце теперь принадлежит этому месту.

Меня часто спрашивают, почему книга называется«Книжные хроники» и что оно значит.

Первым рабочим названием было «Бездельница». Но после того, как Анимант еще до первого написанного слова превратилась из мечтательницы в упрямую перфекционистку, название уже не подходило.

Необходимо было найти новое, и после долгих размышлений и сопоставления различных слов наконец получилось искусственно образованное название«Книжные хроники»[1].

Оно так прекрасно звучало, что перед моими глазами сразу же предстала картина: старые книги, танцующая в воздухе пыль, пар, поднимающийся над чашкой чая; пасмурное небо, которое можно увидеть сквозь стеклянный купол библиотеки; воск от свечей, медленно стекающий вниз, и тихий треск шестеренок.

Мне казалось это идеальным, и я оставила все именно так.

Элиза Хэммильтон

– Элиза Хэммильтон. Всегда к вашим услугам, когда за бедной девушкой ухаживает толстый, лысый холостяк, – сказала она мне, и я прикрыла рот, словно сама сказала это. – Не удивляйся так, дорогая. Они все так думают. Просто я единственная, кто говорит об этом вслух.

25 июля 1891

Моя дорогая Джейн,

поздравляю с рождением малыша Эдмунда. Я очень надеюсь, что он пойдет в тебя, а не будет похож на своего отца. Каким бы милым и привлекательным ни был Эллиот, его нос напоминает пугающе огромную картофелину.

Судя по тому, что я слышала от тети Хизер, ты здорова и скучаешь по разговорам, пока лежишь в постели, сестренка. Поэтому я подумала, что могу послать тебе несколько строк.

Я продолжаю обучение, даже если часто мои нервы на пределе. И не обязательно из-за учебного материала. Все дело в том, что мы должны его кропотливо собирать, потому что профессора считают женщин слишком глупыми, чтобы усваивать сразу большое количество информации. Это разочаровывает. Если когда-нибудь случится, что я стану преподавателем, никогда не сделаю ничего подобного и буду заваливать своих учениц знаниями до тех пор, пока они не заревут. Такой должна быть жизнь! Вызовом! И никакой череды скучных моментов.

К счастью, я знаю достаточно людей, которые прогоняют скуку. На прошлой неделе, на одном политическом мероприятии, я познакомилась с мистером Робертсом, пожилым господином и его сестрой, которые очень заинтересовались моими взглядами. На следующей неделе мы встречаемся за чашечкой чая. Я уже так взволнована, что практически не могу есть.