Берега озера Эри

– Когда у него День рождения?

– Послезавтра.

– И что ты придумала?

Девушка стала рассказывать. Разговаривала Стейси быстро, сбивчиво и невнятно, так что я понимала малую толику того, что она хотела сказать.

– Какую добавку? – переспросила я.

– Знаешь, иногда Дэнни мешает коктейли. А в коктейли можно добавлять всякие сиропы: ванильный, клубничный, любой. И я ему разных сиропов купила.

– Ааа…

– И хочу еще что-нибудь смешное, он же такой юморист.

– Сколько ему исполняется? – спросила я.

– Тридцать, – ответила Стейси, и я почувствовала, как глаза у меня превращаются в блюдца.

– Тридцать?! Я думала, ему двадцать!

Стейси рассмеялась.

– Да, он молодо выглядит…

Алена уже была дома, когда я вернулась. Мы надели купальники, взяли простыню, и поехали на пляж. Велосипеды, которые предоставила нам Эйприл, были куда хуже, чем велосипеды «Вест Дока». Аленин протяжно и плакуче скрипел при каждом провороте педалей, и у него немного отходило переднее колесо. У моего же велика были очень тугие педали, и, если дорога шла в горку, мне приходилось слезать и тащить его волоком.

Уже неделю мы работали в «Поймай Луну». Понемногу складывался наш распорядок дня. По вторникам и четвергам (когда я работала в вечернюю смену) я с утра ехала на пляж, оттуда ненадолго заезжала в «Луну», болтала с Аленой и Дэнни, если не было начальства, а в час ехала в библиотеку. Там был бесплатный Интернет, но неудобство заключалось в том, что его предоставляли только на двадцать минут. Потом нужно было снова идти к библиотекарю и снова записываться. За двадцать минут я обычно успевала написать два коротких письма или одно, более подробное и длинное. Первые письма шли маме. Я описывала наш быт и людей, которые нас окружают, рассказывала, чем мы питаемся. Потом писала друзьям, что мы здесь обживаемся, и, в целом, все хорошо. После библиотеки я ехала домой, обедала, часок бездельничала, валялась и читала, а потом отправлялась на работу. Если Алиса была дома, она отвозила меня в «Луну».

Алиса совсем не готовила. Утром она или не завтракала совсем, или заливала хлопья холодным молоком. Обедала она обычно каким-нибудь салатом, а ужинала йогуртом. Алена периодически варила себе макароны и привезенную из России гречку.

А я принялась варить супы. В первую же неделю я заказала Алисе, которая поехала по делам в Сандаски, кучу продуктов, и теперь чередовала: суп с лапшой, суп с фасолью, картофельный, куриный… Алиса, увидев мой суп впервые, очень удивилась.

– В нем столько воды, – сказала она, – у нас больше принято варить густые супы. Но я попробую, спасибо.

Попробовав один раз, Алиса принялась есть мои супы постоянно. Ей нравилось все: мясо, приправы, пассированные лук и морковь. Мне это льстило, я начинала ощущать себя настоящей хозяйкой дома и своей жизни в целом. Приятно было заботиться о себе самой и поступать так, как знаешь. Иногда я варила картошку, заливала ее яйцом, и поджаривала на сковородке, иногда пекла блины.

Алиса разрешила нам брать ее продукты, и мы в первый же вечер опустошили целую коробку с хлопьями. Но она не разозлилась, а только посмеялась – мы объяснили с извинениями, что в России таких вкусных хлопьев просто нет.

– Рада, что вам понравилась каша, – сказала нам Алиса.

Американцы на полном серьезе называли хлопья кашей, на коробке даже было написано: «cereal», и мы поняли, что варить нормальную кашу вроде овсянки или перловки у них просто не принято.

Один раз я решила сделать классический салат из помидоров и огурцов. Однако с этим возникла самая настоящая проблема. Огурцов в магазине не было, а помидоры продавались огромные, размером с два кулака, и совершенно безвкусные… так что, когда хотелось сладких красных помидор, приходилось покупать «Черри», по пять долларов за двухсотграммовую упаковку.

Утренние смены я любила куда больше, чем вечерние. Я по натуре жаворонок, и работоспособность у меня с утра. Кроме того, по утрам смена состояла из Большого Папы, Дэнни и меня, иногда – Алисы, так что мы с Дэнни весело проводили время, пока Большой Папа заказывал продукты для «Луны» или разговаривал с официантками. По будням работы было не очень много, так что у нас была возможность немного побездельничать и поболтать. Дэнни любил пошутить: иногда он брал у официанток кусочки льда и закидывал мне за шиворот, иногда бросался из-за плиты кусочками лука или обрезками ветчины, когда этого не видел Большой Папа. Я моментально принималась брызгаться водой в ответ. Потом Дэнни придумал новую шутку. Он брал скотч, писал на нем что-то вроде «I like girls» и незаметно клеил мне на спину. Я свирепела, хватала тот же скотч, маркер, писала «I like boys and girls» и тоже лепила ему на футболку. Когда Дэнни в шутку шлепал меня кухонным полотенцем, я хватала другое полотенце, мочила в грязной воде и метко швыряла в коротко стриженую голову парня. Я ни на секунду не задумывалась, что мое поведение может расцениваться как флирт – я просто веселилась. Я никогда не любила строгие уставные отношения и придерживалась их по большей части только с начальством. «Работать надо весело!» – был мой девиз, и в отношениях с коллегами я ему следовала.

После утренней смены я ехала домой, обедала, отдыхала, а потом шла гулять пешком, либо садилась на велосипед и уезжала смотреть остров.

Алена же больше любила вечерние смены, в которых поварами были Арчи и Робин. Возвращаясь со смены, она рассказывала, что Арчи взял ее под свое шефство. Вел себя мило, старался помочь и подсказать, если она что-то не знала или не понимала, разрешал брать из холодильника мороженое (которое было для посетителей), сам отпускал на брейк. Для меня это звучало странно, потому что у самой были не очень хорошие отношения с Арчи. Вернее, ничего плохого я про него сказать не могла, но интуитивно он мне не нравился – и я знала, что тоже не нравлюсь ему.

Алена говорила, что вечерние смены более уютные, чем утренние.

– С утра все сонные, бывает, еле ползают, – объясняла она, – а вечером у всех хорошее настроение, мы смеемся…

Я пожимала плечами: мы и по утрам с Дэнни отлично хохотали…

…Народу на пляже было немного. Алена расстелила простыню и легла. Я, не снимая бриджей и топика, присела рядом и сказала, медленно вытягивая ноги:

– У Дэнни во вторник день рождения.

– О! – отозвалась Алена. – И сколько ему стукнет?

– Тридцать.

– Что, правда?

– Ага. Мне Стейси сказала.

– Праздновать будет?

– Вроде нет.

– Жаль, – протянула Алена, – такой шанс побывать на американской вечеринке…

Тени деревьев все длиннее вытягивались на песке.

– После четырех бесполезно ходить на пляж, – вздохнула Алена, когда мы в очередной раз передвинули простыню на солнце, ближе к воде.

Мы посидели еще полчаса, и стали сворачиваться. Выехав на Дивижн стрит, я заметила у одного из особняков знакомую машину.

– Смотри, машина Фреда, – крикнула я Алене, кивая на зеленый «Додж» с кузовом.

– С чего ты взяла? – удивилась Алена, замедляя езду, чтобы я могла поравняться с ней. – Здесь навалом таких машин.

– Я номер запомнила, – со смешком сказала я, – «ОЛВ»…

– Ну ты даешь…

– А он сам запомнился. Очень Любит Вопить.

Фред вел себя так, что его не любил никто. Но он от этого ничуть не страдал, поскольку откровенно плевал на чужое мнение, делая исключение только для Эйприл и Большого Папы. И еще, пожалуй, для Мэг. Мэг, официантка лет под пятьдесят, работала в «Луне» три года, а знакома была с Эйприл и Фредом с незапамятных времен. Она была одна из немногих, кто постоянно жил на острове – даже зимой. Обычно жители островов, владельцы летних коттеджей, а так же многие из тех, кто проживал в городах по побережью озера Эри, уезжали поздней осенью во Флориду и другие южные штаты. Таким образом, можно было работать в разгар туристического сезона круглый год – фокус заключался в том, что в Огайо сезон продолжался с мая по октябрь, а в той же Флориде – с ноября по май.

Мэг, или, как ее чаще называли в «Луне», Мэгги, жила зимой тем, что убиралась в частных домах, а также на то, что заработала в сезон. Внешне она была неопрятная, прическа походила на свалявшуюся шерсть барана, и потому это было вдвойне удивительно, что она получала больше всех чаевых. Эйприл ставила Мэг лучшие смены – утренние. «Поймай Луну» было одно из немногих кафе, которые открылись рано утром. Тот же «Вест Док Таверн» обычно работал с одиннадцати. В выходные дни поток посетителей начинался чуть ли не с половины восьмого утра. Алена недоумевала: не лень ведь встать в семь и куда-то идти пить кофе! Мы быстро поняли, что наше кафе ориентировано по большей части на завтраки, чем на ланчи и обеды. Мы закрывались гораздо раньше «Памп Патио», «Вест Дока» или «Кэдди Шака». Ужинать отдыхающие гораздо охотнее шли туда, правда, с пятницы по воскресенье и мы без работы не сидели.

Помимо мытья посуды на нас возложили новую обязанность – подготавливать клубнику для завтраков. Это значило очищать ее от листочков, резать большими кусками, складывать в контейнеры и засыпать сахаром.

Когда мы впервые увидели эту клубнику, судя по ярлыкам – привезенную из Калифорнии, у нас случился настоящий шок. Ягоды были невероятно крупные, некоторые размером чуть ли не с мой кулак.