Берега озера Эри

Основное наше развлечение составлял велосипед. Мы катались по всему острову, не выбирая направлений, изредка ориентируясь по карте, которую дала Таня, если нам хотелось поехать в определенные места – например, посмотреть «Gracial grooves» – след от ледника, сходившего в этих местах, или посетить мемориал. В таких случаях Алена брала с собой фотоаппарат, и мы снимали пейзажи и друг друга на их фоне. Природа на острове Келлиз была потрясающая. Живописно изрезанные берега, лиственные деревья (а кое-где попадались и хвойные массивы), милые особняки и невероятно красивые приусадебные участки, талантливо украшенные яркими клумбами, статуэтками и декоративными фонтанами. Так сложилось, что я работала в утренние смены по понедельникам и средам, а Алена – по вторникам и четвергам. Расписание на неделю Эйприл вешала в воскресенье, и мы, увидев, что будем четыре дня в неделю работать не вместе, подошли к нашей хозяйке.

– Эйприл, – спросила я, – а нам нельзя работать в одну смену?

Эйприл объяснила, что работа на двоих одновременно будет только с пятницы по воскресенье, и ткнула пальцем в графу «Friday»: у обеих стоял дабл-шифт – с восьми до часу и – через слэш – с пяти до странной аббревиатуры «cl».

– Это значит – до закрытия, – объяснила хозяйка.

– Closing? – объяснила я Алене.

Та же картина была и в субботу, а в воскресенье мы должны были работать с восьми до трех.

– Почему они как странно пишут, «8—1»? – протянула Алена.

Ответ мы узнали через три дня, уже переехав в уютный деревянный Коттедж, и пояснение мне дал ни кто иной, как полисмен.

Очевидно, Эйприл позвонила Памеле и сообщила, что забирает нас, и подыщет нам жилье, потому что Памела сказала:

– Вы ничего не должны платить за жилье, девочки – я имею в виду неделю, которую вы живете здесь.

Мы приятно удивились возможности сэкономить тридцать пять долларов. А во вторник вечером, перед тем, как я собиралась уходить после смены, Эйприл сказала, что уже завтра мы можем перебираться в Коттедж. Увидев мое замешательство и истолковав его верно, Алиса, слышавшая наш разговор с хозяйкой, предложила свою помощь в перевозке наших вещей из «Вест Дока» в Коттедж. Мы с ней договорились, что она приедет завтра к двум. Организовав таким образом доставку наших чемоданов, я стала заполнять табель рабочего времени. На кухне, над вешалками для одежды, висел обычный держатель для бумаги, и в нем была стопка листов, на которых сотрудники писали, во сколько они пришли, и во сколько закончили работу. Сначала я не поняла, зачем это нужно, ведь есть расписание, в котором указано рабочее время каждого. Но потом, когда работы было много, и всем пришлось задерживаться, я оценила целесообразность такого контроля. С другой стороны, многое основывалось на доверии – ведь это не начальник писал, кто во сколько ушел, а мы сами.

Приехав в «Вест Док», я поделилась новостью о переезде с Аленой, и она заметила:

– Наконец-то. Здешний климат меня достал.

Я полностью разделяла ее мнение о наших соседях, и не меньше ее была рада побыстрей уехать отсюда.

Засыпать в «Вест Доке» было трудно. Кондиционер до конца не выключался, и в комнате постоянно было как в подвале. Если в первые пару дней на улице стояла жара, и в прохладном помещении было приятно находиться, то потом зарядили дожди, и у нас было совсем неуютно и уныло. Лампочка была не больше ста ватт, так что живи мы «Вест Док Таверн» до самого конца сезона, наверняка зачахли бы. Мы начали в полной мере понимать, что значит фраза «нет худа без добра». По выходным народ гудел в «Вест Доке» чуть ли не до утра. А поскольку комнаты для персонала находились прямо над баром, я долго ворочалась, пытаясь абстрагироваться от музыки, подпевающих голосов и хохота. Все кухонные рабочие и официантки тоже проводили время внизу. Не лучше дело обстояло и по будням. Наша комната была единственной, дверь которой была закрыта после одиннадцати вечера. В это время коллектив «Вест Дока» обычно сидел в своих комнатах, но с открытыми дверями, что позволяло им, не вставая с кровати, пить пиво и общаться друг с другом. И, если Стевану приходила охота спросить что-то у парней, которые жили через три двери, он оглушительно орал, и мы все равно не могли заснуть. Те, в свою очередь, что-то орали в ответ, потом им надоедало, они брали пепельницу и выходили в коридор. Вся компания курила, сидя прямо на ковровом покрытии, и дым проникал всюду, заползал и под нашу дверь. Спасало окно: даже в дождь мы оставляли его открытым. Спали во всех имеющихся кофтах, в носках и джинсах…

Во вторник мы с Аленой уснули быстрее обычного: подбадривала мысль о том, что завтра нас уже здесь не будет.

На следующий день после утренней смены, Алиса привезла меня в «Вест Док» и спросила, не нужна ли ее помощь в перетаскивании чемоданов? Подумав об Аленином красном монстре, я кивнула, и мы вместе пошли на второй этаж. Алена была в комнате, заканчивала упаковывать вещи. Увидев нашу комнату, Алиса встала на пороге как вкопанная.

– О, Боже мой! Как тут можно жить?! Тут поместится только кролик!

Я коротко рассмеялась.

– Этот… Коттедж больше?

– Это особняк, там обычно жила Моника, но в этом году…

Что там случилось в этом году, я не расслышала, занятая утрамбовкой вещей в чемодан.

– Кто это – Моника? – спросила Алена.

– Дочь Эйприл, – объяснила Алиса, – вы готовы? Мой «трак» ждет.

– Что ждет?

– Моя машина.

Так мы узнали, что большая машина в Америке называются «трак». Загрузив свои вещи в Алисин внедорожник и предоставив ей помогать Алене, я пошла искать Памелу. Надо было вернуть ключи от комнаты и попрощаться. Памела обнаружилась в своем домике, стоящим на «Вест Доком». Я отдала ключи, и Памела, улыбаясь, сказала:

– Надеюсь, вы придете навестить меня?

Я пообещала, что придем, но желания выполнять обещанное у меня не было, и я знала, что у Алены его тоже нет. Нам еще повезло, что нашлась работа в «Луне». А если бы нет? Конечно, Памеле пришлось бы втиснуть нас в график, но тогда бы мы работали по пять часов в день и заработали бы в результате копейки.

Алиса и Алена уже сидели в машине и ждали меня.

– Готовы? – спросила Алиса, заводя свой «трак».

– Да, – ответила я за обеих и пристегнула ремень безопасности.

– Можешь и не пристегиваться, – сказала Алиса, ведя машину по Вест Лейкшоа, – здесь курортная зона, вот в Сандаски…

Последовал рассказ о Сандаски. Я не особо вслушивалась, потому что воспринимать иностранную речь по столько часов сразу было тяжеловато. Это утомляло, плюс еще словно притупляло слух. Через несколько минут асфальт Ист Лейкшоа сменился грунтовой дорогой. По правую руку шел лесной массив, по левую – коттеджи. Во дворе одного из них стояла наряженная елка: то ли хозяева забыли снять игрушки после прошлого Рождества, то ли уже готовились к следующему. Алиса повернула на ухабистую дорожку шириной ровно в «трак» и мотнула головой на двухэтажный деревянный дом, с террасой и балконом:

– Коттедж!

– Симпатично, – одобрительно сказала Алена, высовываясь в окно.

Алиса остановила машину, открыла багажник, и мы стали выгружать вещи на траву. Участок был небольшой, подъезд к дому отсутствовал, поэтому машину приходилось парковать прямо на траве. У Коттеджа грунтовая дорожка, по которой мы приехали сюда, делала изгиб, и шла дальше. Наше теперешнее место жительства находилось вдали от более-менее оживленных дорог, и было тихо, как в деревне. Ближайший к нам дом был через поле, приземистое бежевое строение.

– Летний дом, – пояснила Алиса, проследив за моим взглядом, – я там и жила. Это общежитие для работников «Поймай Луну».

Вторые наши соседи жили по другую сторону проселочной дороги, все они были люди пожилые, тихие, так что впоследствии нам никто не досаждал.

Эйприл предоставила нам троим второй этаж особняка. Первый этаж пустовал. Алиса объяснила, что туда Эйприл пускает ночевать музыкантов, которые поют в «Поймай луну» по выходным. Затащив свой чемодан наверх, я подергала дверь за ручку. Раньше я таких дверей не видела – стеклянная, а за ней виднелась мелкая сетка.

– Алиса! – крикнула я, свесившись через деревянные перила. – Дверь закрыта!

– Не может быть, – удивилась Алиса, – тут и замков-то нет.

Я посмотрела на дверь. Действительно, нет… И тут я поняла, что дверь надо отодвигать в сторону. Отодвинув, я увидела вторую дверь – вернее, даже не дверь, а сетку, вставленную в пазы, предназначенные для двери. Открывалась она так же, как и стеклянная дверь – в сторону. Подошедшая Алиса объяснила:

– Это чтобы насекомые не заползали. Если закрыть стеклянную дверь, будет очень душно. А так прикрыл сетку – и ветерок, и никаких мух.

Продолжая болтать, Алиса схватила мой пакет и втащила внутрь. Я с чемоданом тоже шагнула в комнату. Как Алиса и говорила мне до этого, комната была одна – очень большая. Было темновато, несмотря на солнце снаружи. Алиса двинулась в другой конец комнаты и раздвинула шторы: на небольшой балкон вели две такие же двери: стеклянная и сетчатая. Стало заметно светлее, и я смогла рассмотреть наш теперешний дом. Первыми бросились в глаза высокий потолок и множество кроватей. В паре метров от входа стоял диван, на котором громоздились подушки и несколько одеял. Прямо за спинкой дивана обнаружилась неширокая кровать, а с другой стороны к ней вплотную был придвинут кухонный комод, на котором стояли картонные коробки с каким-то вещами. Кровать была незаметна ни с порога, ни с другой стороны, поэтому я сразу оповестила Алиса и Алену: здесь спать буду я.

В углу, слева от входа, стоял старый нерабочий телевизор. Справа от двери, практически касаясь ее, была широкая кровать со спинкой. Напротив нее – трюмо с большими зеркалами. Эту кровать облюбовала себе Алена. Ее абсолютно не смущало, что кровать находится так близко к двери.

– Тем более, от Алисы меня закрывает туалетный столик, – заметила она. С тех пор это видавшее виды трюмо стало носить гордое звание туалетного столика.

Сразу за трюмо лежали два матраса, создававшие подобие лежанки, а за ними стояла спинкой к стене высокая и узкая кровать, которая привела в восторг Алису.

– Обожаю высокие постели, – заявила она.

Таким образом, каждая из нас нашла себе место по душе. Возле того самого комода, прикрывавшего мою кровать, находился небольшой круглый стол – его мы стали использовать в качестве обеденного. Боком к туалетному столику стояло старое, но очень мягкое кресло. Его мы с Аленой приспособили для одежды, когда не нашли в Коттедже вешалок. Полы были затянуты ковровым покрытием, которое хорошо глушило звуки.