Голодные кости

Она замолчала – со стороны входа раздалось негромкое шарканье. Так ходят старые или получившие травму люди – осторожно, приволакивая ногу. Лошади, ведущие себя беспокойно с момента появления Соры, неожиданно успокоились и притихли, внимательно следя за идущим мимо денников пожилым мужчиной.

Если бы слово «старость» получило физический облик, то он бы в точности соответствовал внешности старика. Скрюченный, сухопарый, с кустистыми белоснежными бровями и высохшей кожей, что плотно обтянула его череп – он был похож на воплощение Смерти.

– Чего вы забыли тут? – прошамкал старик. Во рту у него почти не осталось зубов. – Чего надо?

– Вы разговариваете с госпожой Хаттори, – ощетинилась верная Аюми. – Как вы смеете!..

– Аюми, – Сора прервала ее плавным жестом. – Не надо. Могу я узнать ваше имя?

– Акио, – нехотя ответил он.

Брови Соры недоуменно взлетели вверх. Значит, вот этот старик, стоящий одной ногой в могиле, и сварливая Кейко, ревниво охраняющая вход в кабинет – единственные слуги Райдена?

– Вы на мой вопрос так и не ответили, – брюзгливо заметил Акио.

Только из уважения к возрасту Сора миролюбиво сказала:

– Я пришла проведать Чикару. Она уже застоялась, пора ей размять ноги.

Взгляд Акио – колючий и враждебный – неожиданно потеплел. Он кивнул:

– Это верно. Хорошая лошадка, грех такую в конюшне днями держать.

– Госпожа Хаттори не нуждается в оценке своих действий, – не сдержалась Аюми. Лицо служанки полыхало от праведного румянца. – Тем более от вас!

– А чем я плох? – старик взглянул на нее цепко. – Слишком стар? Или потому, что простой слуга?

Аюми замялась.

– Она госпожа…

– У меня только один господин, – оборвал ее лепет Акио. – Райден. Я его с пеленок помню…

Старик показал свои ладони, испещренные мозолями и белесыми шрамами.

– Этими руками держал, маленького. А он на меня своими глазками смотрел и улыбался…

Представить, что Райден кому-то искренне улыбался, Сора была не в состоянии. В памяти всплыл его вчерашний взгляд – чужой, отстраненный, бесконечно далекий. Только всполохи желания, вспыхивающие в его зрачках яркими кострами, давали понять, что он еще здесь, рядом с ней.

– Акио, я хотела бы вывести Чикару, – прервала поток воспоминаний Сора. – Вы ухаживаете за лошадьми?

– Я, – гордо согласился старик. – На мне вся конюшня. Помогу вам, так уж и быть.

Он неторопливо, кряхтя и охая, принялся выводить Чикару из стойла. На удивление, кобыла, славившаяся своим крутым нравом, слушалась беспрекословно.

– В лес не ездить, – строго наказал Акио. – Нельзя.

Бедная Аюми, которую и без того возмущало поведение старика, скорчила гримаску.

– Почему же? – Сора дотронулась до носа Чикары, которая взволнованно перебирала ногами, предвкушая, как вырвется на свободу. – Хищные звери?

– Да.

Старик помрачнел лицом.

– Много опасности в лесу. Густой, сгинуть можно. Туда даже воины не ходят. Не ходите, – с нажимом повторил он.

Сора пожала плечами. В лес возле горы она не собиралась – ее путь лежал в деревню.

– Я вас услышала, Акио. Благодарю за помощь и за то, что ухаживали за Чикарой.

– Она хорошая лошадка, – прошамкал старик. – И вы простите, если был груб. Привык с одними животными говорить, с ними сподручнее.

Сора внимательно осмотрела его еще раз, в этот раз подмечая дрожь рук и мутные белки глаз. Старость точила Акио изнутри, как жук-точильщик добротный ствол. В его возрасте уж пора отдыхать, а не трудиться, присматривая за десятком коней.

Неужели Райден столь слеп, что не видит, как измучен его слуга? Или же он настолько жесток?..

Решив, что в деревне необходимо набрать не только служанок, но и крепких мужчин, Сора медленно выехала со двора. За ее спиной сидела Аюми, которая со страху прижалась к своей госпоже.

Поместье Хаттори, окруженное деревьями, стояло на возвышенной местности – вся деревня внизу была как на ладони: крохотные аккуратные домики с бамбуковыми крышами и бесконечные рисовые поля, уходящие вдаль. Радостная Чикара приспустила вперед – в лицо Соры ударил свежий весенний ветер. Закрыв глаза, она пила его глотками – упоительный, чистый воздух с примесью аромата цветов и талой воды, спустившейся с гор.

Чем ближе становилась деревня и крупнее – дома, тем сильнее Сора понимала: что-то не так. В такое утро, как это, крестьяне должны заниматься работой в поле – но кучка мужчин и женщин, столпившихся у въезда в поселение, опровергала данный факт.

Собрание?..

Сора нахмурилась, впервые пожалев, что решила выехать одна, в сопровождении Аюми. Конечно, на земле мужа никто не должен желать ей зла, но кто знает… Вдруг крестьяне ополчились на собственного хозяина?

Когда расстояние между Чикарой и группой собравшихся сократилось, Сора услышала плач и разглядела скорбные лица. Кто-то увидел ее приближение – толпа торопливо расступилась, волной схлынула к стенам домов, чтобы дать дорогу.

– Я Сора Хаттори, – она оглядела толпу, не став слезать с лошади. Чужая фамилия прозвучала властно и непривычно.

Вслед за фразой крестьяне склонились, бормоча на разные лады приветствия. Поняв, что общий настрой никак не связан с ее появлением, Сора соскользнула с Чикары, царственно поправила рукава кимоно.

– Всех благ вам, госпожа, – сказала женщина, стоящая ближе всех. Лицо у нее было заплаканным. – Мое имя Маи. Рады видеть.

– Что тут произошло? Почему вы не в полях? – нахмурилась Сора. – Какая-то беда?

Вместо ответа женщина посторонилась, открывая взору тело, лежащее на носилках. Белые одежды и мертвенно бледное лицо молодой девушки… Не было никаких сомнений – мертва.

– Похороны у нас, – произнесла Маи. – Хороним племянницу мою…

Ее голос оборвался. Сора, преодолев ужас, сковавший ее тело при виде мертвой девушки, подошла ближе и пожалела о своей смелости: лицо погибшей было искажено в мучительной гримасе.

К горлу подступила тошнота.

– Почему она погибла? – с трудом выговорила Сора. Никаких ран на теле несчастной она не увидела. – Когда?

– Позавчера ночью, госпожа. Ушла в лес, да не вернулась. Нашли ее на окраине, вчера утром, – Маи запнулась, неловко утерла лицо ладонью, – Мацуши нашел. Лежала без кровинки… Целая, да мертвая.