Огнев на линии любви

– Белый танец – это как белый флаг. Только мокрый…

Выдохнув весь воздух из легких, пораженно качаю головой и прикрываю веки.

Он… извращенец.

А я в той стадии, когда мне такое надо…

Глава 9. Есения

Тоскливая песня, под которую мы осторожно касаемся друг друга, заканчивается как-то быстро. Больше не разговариваем. Я закрываю копилку с эмоциями на замок и стараюсь ничего не чувствовать.

Иначе можно сойти с ума.

Одновременно с этим дико злюсь на певицу. Не могла повыть подольше?..

Диджей включает фоновую музыку. Мы с Антоном замираем посреди танцпола и около минуты не двигаемся.

– Пойдем? – не сводя с меня глаз, спрашивает он.

Я неловко отступаю.

Моя рука утопает в сухой, теплой ладони и я снова, как легкая бумажка на ветру, плыву через толпу за широкой спиной, обтянутой сверкающей от софитов белой футболкой.

«Господь Всемогущий, что я творю?» – в голове только один вопрос.

«Ты творишь глупости!» – вопит придавленный харизмой спасателя математический склад ума.

«Это приятные глупости, Есения!» – дьявольски прекрасным голосом добавляет сердце, переехавшее на время медленного танца в низ живота.

Девчонки и добрая половина зала с интересом смотрят на нас.

Ленка Антона, естественно, сразу узнает, а вот Гульнара с Сашиным другом пока не знакома. Она хлопает глазами и смотрит на Огнева как на в кои-то веки закупленные в кабинет химии новые пробирки и реактивы. В общем, смотрит так, будто такого чуда не видела давно.

Ревность, мирно спящая годами, неприятно царапает горло.

У стола я нерешительно кусаю губы, переминаюсь с ноги на ногу и мысленно обещаю расцеловать Ленку, после того как она любезно приглашает Антона присоединиться к нам. Он, быстро ошпарив меня взглядом, кивает и отправляется к барной стойке за своим шотом из нескольких стопок на деревянной подставке.

Я не отвожу глаз от высокой фигуры, пробирающейся к нам через танцпол.

Усевшись слева от меня, Огнев откидывается на спинку дивана и замечает немного не прикрытую верхом платья часть моей груди. В зеркале это выглядело не вульгарно, но сейчас уже сомневаюсь.

Наверное, это все слишком для скучной учительницы. Моя жизнь долгое время была понятной и монотонной. Сейчас в ней произошел взрыв, и я словно потеряла ориентиры – что хорошо, а что не очень.

Мне нужно время, чтобы разобраться.

– Ты забыла надеть кофту под фартук? – Антон тихо интересуется, расставляя ноги пошире.

Твердое бедро теперь по-хозяйски упирается в мое. Наши плечи тоже приветливо трутся друг об друга.

Как уж тут разобраться?

С трудом поднявшееся на место сердце с аритмией и одышкой валится обратно.

– Это платье, – скромно поправляю, подтягивая бретельку. Локтем задеваю каменный торс.

Вздрагиваю.

Да чтоб тебя!..

– Оно из «Икеи»? Тебе деталей так конкретно не доложили, ты в курсе?

Я лишь закатываю глаза. Ленка предлагала скрепить мои идеальные полушария скотчем, как это делает Джей Ло, но я отказалась.

Как обычно бывает в женской голове, мысли тут же выстраиваются кривой болезненной цепочкой: Джей Ло рассталась с Беном Аффлеком, а Есения Файер с Александром Зародышем.

Все мужики – козлы. И дело вовсе не в фамилии.

Снова грущу.

– Я – Гульнара, – берет на себя инициативу подруга и тянется бокалом через стол.

– Антон.

Он хватает стопку с огненно-красной жидкостью, вежливо чокается с Гулей и, кивнув нам с Ленкой, опрокидывает содержимое в себя.

Не закусывает и не запивает.

Не мужик, а ходячий тестостерон.

– А кем вы работаете, Антон?

– Эм-Че-Эс, – проговаривает по буквам.

Гуля, кажется, в восторге.

– Ой, мамочки, вы пожарник?

Отпустив смешок, слушаю стандартный в таком случае ответ:

– Я пожарный. Пожарники жгут, а пожарные тушат.

– А-а-а… ясно, – отчего-то краснеет на последнем слове Гуля. – Как… романтично!

Мы с Ленкой понимающе переглядываемся.

Амуниция пожарного весит столько, что в стиральную машинку целиком не помещается, если добавить к этому постоянные дежурства, командировки и оклад в двадцать восемь тысяч рэ, романтический флер жизни со спасателем сразу развеивается.

– А если сейчас начнется пожар, вы нас спасете, Антон?