Одна Галактика на двоих

Еще немного подумав, она поняла: нужно смотреть в глаза, когда хочешь повести кого-то за собой. А еще не помешает уверенность, но без излишней жесткости и спешки.

Правда, в тот момент, когда она взяла его руку в свою, и он слегка сжал ее пальцы, Авьем поняла, что все мысли улетучиваются из головы. Его взгляд на нее был таким нежным, а прикосновение – таким ласковым и уважительным…

– Ты сейчас не об учебе думаешь, маленькая, – с телепатической улыбкой заметил он.

– Ты тоже, – без малейшего смущения ответила она и улыбнулась в ответ.

Он еле заметно кивнул, признав свою вину в том, что отвлек ее, и указал взглядом на другой конец комнаты:

– Давай. Ты уже схватила суть.

После некоторого количества тренировок Мешшех остался доволен тем, как она берет его за руку, смотрит, и с какой скоростью идет и даже как при этом дышит. Тогда Авьем увела его снова – и то, как получилось на этот раз этот раз, поразило ее саму.

Издав громкий победный вопль, Авьем подпрыгнула на месте, заставив его вздрогнуть, и рассмеялась.

Он наклонил голову и подарил ей удовлетворенный взгляд:

– Да. Это уже что-то.

Тем временем они почти добрались до космодрома, и Мешшех объявил перерыв в занятии.

– Ты покажешь мне свой корабль? Правда? – тихо спросила она.

– Если будешь хорошо себя вести, – сказал он, снова глядя в глаза, и Авьем опустила ресницы:

– У меня к тебе вопрос, пока мы не приехали. По поводу свиданий и всего, что с ними связано. Это ведь… свидание?

Мешшех пошевелился, пересаживаясь поудобнее, и немного расправил крылья. Пауза была недолгой, но и пара секунд тишины с мерным жужжанием антигравитационной подушки над дорогой заставила ее сердце ускорить ритм в два раза.

– Да, это свидание, маленькая, – мягко ответил он. – И я тоже волнуюсь, если что.

У Авьем захватило дух, потому что вместе с этой фразой он открыл эмоции, и она смогла убедиться в его словах. От него исходило тепло, симпатия, но было и немного тревоги.

– Ты тоже переживаешь, что что-то может пойти не так? – спросила она тихо, продолжая прислушиваться к нему.

– Конечно. У нас все-таки разные культуры, – так же еле слышно ответил он, и Авьем ощутила огромное облегчение.

– Я рад, что ты немного успокоилась. Надо было сразу открыть эмоции, это было невежливо, прости, – добавил он.

– Ты просто не привык открывать их кому-либо, – догадалась Авьем. – Ты же все время главный.

– Верно, – кивнул Мешшех и сделал глубокий вдох с длинным выдохом, прикрыв глаза. – Необычное ощущение. Так что ты хотела спросить?

– Честно говоря, у меня много вопросов, – с нервным смешком отозвалась она. – И не все из них легко задавать.

– Спрашивай, – спокойно сказал он, и в его эмоциях отразилось веселье вперемешку с легким смущением.

Авьем остановила взгляд на его шее там, где ворот рубашки касался кожи и от контраста с белым она казалась темнее, чем обычно.

– Это правда, что на Горре не бывает больше одного свидания?

– До помолвки? Правда, – легко ответил он.

– Космос. Но я не…

– Спокойно. Я в курсе, что ты инопланетянка. Мы можем прийти к компромиссу.

– Хвала звездам, – с громадным облегчением выдохнула вслух Авьем, но когда их взгляды снова встретились, улыбка соскользнула с ее губ. По его лицу было видно, что он имел в виду не то, что она подумала.

– Два свидания, – серьезно сказал он. – Это мой максимум, и только для тебя.

На секунду почувствовав себя оглушенной, Авьем облизала пересохшие губы.

– Так ты действительно хочешь принять решение так быстро? – быстро спросила она.

– Да, маленькая. Иначе бы меня здесь не было. Почему тебя это так шокирует?

Авьем вдохнула и попыталась собрать мысли в кучу. А затем, глянув в окно на приближающийся космодром, попыталась объяснить ему. Она сбивчиво произнесла небольшую речь о том, как люди на Кастимии пользуются свиданиями, чтобы узнать друг друга. И только затем принимают решение, хотят они как-то оформлять отношения или нет.

Мешшех молча выслушал ее без какого-либо волнения в эмоциях, и сказал:

– Помолвка – это и есть период для свиданий и взаимного узнавания. А соблюдение правил нужно, чтобы случайно не ранить друг друга, потому что мы телепаты. Или я что-то упустил?

Авьем опустила глаза, молясь, чтобы он сейчас не слишком сильно задумывался о том, почему ее скрутил такой острый приступ стыда. Он думал, что задал риторический вопрос – и лишь она знала, что он действительно упустил в ней многое. А если бы не упустил, то его здесь наверняка бы не было.

Мешшех молчал, пока они шли от кара к кораблю, и она постаралась переключиться на него, заметив замешательство вперемешку с огорчением – он не понимал ее сильной реакции, но сожалел, что вызвал ее.

Ощутив тепло и снова успокоившись, она робко коснулась его руки одним мизинцем, и он посмотрел сверху вниз, послав ей улыбку. На ее прикосновение он не ответил, и только тогда Авьем поняла, что он еще ни разу не касался ее в реальности, вне уводов. Может, он считает, что еще не время? Или это тоже не разрешено по каким-то горианским правилам?

Пока плавно спускался трап, Мешшех негромко попросил ее закрыть на время эмоции и закрыл свои. Авьем сделала, как он просил, и поняла причину сразу после того, как трап поднял их на борт: на входе стояли дежурные, молоденькие горианские офицеры.

Вытянувшись перед Мешшехом, они отдали ему честь, а Авьем на секунду почувствовала себя спутницей королевской персоны. Они входили на его территорию, где он, как капитан этого корабля, правил безраздельно.

В следующие полчаса она сосредоточилась на том, чтобы не держать рот открытым и не издавать восторженных воплей от того зрелища, которое открылось ее глазам. Все, что было на корабле, от трапа до обшивки и каждого элемента интерьера, было сделано из матового аконита. Этот материал использовали на многих кораблях, которые Авьем видела, но на «Блазаре» он был необычно темного оттенка и немного другой на ощупь. Этот новый цвет придавал коридорам по-настоящему роскошный вид. Все двери и перегородки открывались бесшумно, что еще больше усиливало такое впечатление, а мягкое освещение делало все вокруг еще красивее, включая людей.

К сожалению тут и там дежурили офицеры, и ей приходилось сдерживать и эмоции, и вопросы. Но Мешшех чувствовал ее интерес и время от времени сам давал короткие комментарии.

– Это аконит нового поколения, – пояснил он, когда она робко коснулась обшивки. – Он прочный и очень гибкий одновременно. Корабль дышит.

Авьем кивнула. Она и сама чувствовала это своеобразное дыхание прямо под пальцами – материал еле заметно двигался, то расширяясь, то сужаясь, реагируя на температуру и влажность.

Мешшех также рассказал, что внутри «Блазара» четыре этажа, и самое интересное находится на четвертом – центр управления корабля.

Когда они поднялись туда и вошли внутрь, Авьем затаила дыхание. Ее ноги приросли к полу, и в первый момент она физически не могла шевельнуться, ощущая такой жгучий интерес, что он едва не разорвал ее изнутри. Просторный зал состоял из иллюминаторов во всю стену и огромной приборной панели, которая повторяла форму корабля-полумесяца.

Ей не нужны были дополнительные пояснения, чтобы понять: именно под этой гладкой поверхностью скрывались тайны всего, что находилось на «Блазаре»: от трапа до двигателей, от оборонительных систем и вооружений до бытового оборудования и медицинского отсека.

Мешшех прошел вперед, включил половину освещения и подсветку панели, а затем на ней начали проявляться экраны. Тогда Авьем, наконец, пошевелилась и подошла, остановившись рядом с ним, чтобы взглянуть на полотно из цифр, символов, многомерных таблиц и кодов. В этом она разбиралась гораздо лучше, чем ее спутник мог предполагать. И многое могла бы с удовольствием изучить сама, если бы он оставил ее здесь хотя бы на часок.