Зависимые

– Но?

– Что, но? Контракт ваш!

Радостный Янис поднялся из кресла и принялся жать руки толстяка, который сиял от веселья. Но потом его взгляд тут же потускнел, и он вернулся в свое кресло, открывая папку.

– Но действительно есть одно «но». Вернее, важный пункт договора, без которого тебя просто не пустят в страну. Ты должен быть семейным человеком. Это их условие… Семейный – значит серьезный. Ну и они просто беспокоятся за безопасность своих моделей.

– Но я же…

– Янис, ты – директор этой милой мордашки. Ты должен быть таким, каким тебя хотят видеть наши коллеги, иначе она останется без контракта и без денег, и ты тоже. – Он взглянул на расстроившегося фотографа и продолжил. – К тому же, фиктивные браки никто не отменял. Это ведь чисто формальности. Только решать это нужно скорее. Вы должны быть там послезавтра.

– Как… послезавтра? – удивился Янис, после чего провел рукой по лицу, поднялся из кресла, кивнул и молча вышел из кабинета, чего ни я, ни Островский не ожидали.

Он, за все мое нахождение в Москве, ни разу не оставлял меня одну, но в этот раз его настроение было слишком уж подпорчено. Он еще больше напоминал ребенка, которому показали вкусную конфетку, но тут же убрали. Подразнили и не дали. Я взглянула на Островского, он ничего не сказал. Нужно было поговорить с Янисом.

– Алена? – услышала я голос Сергея, выйдя из кабинета, и сразу же обернулась.

Есенский стоял у окна в самом конце коридора с легкой улыбкой на лице. Он расставил руки в стороны, может быть для объятий или же тем самым показывая себя, и сделал шаг ко мне навстречу, но я не могла остаться с ним. Мне было не до разговоров. На кону была новая жизнь. Нужно было поддержать Яниса. Я видела, как он был счастлив, когда Островский сказал ему о том, что контракт наш. И видела, как он расстроился.

Длинные широкие штанины путались и мешали, поэтому пришлось их приподнимать, как подол платья, чтобы видеть ступени. Каблуки громко стучали, оповещая всех о том, что я иду. Звук эхом разносился по всему зданию, но Янис, сидящий на лестнице, будто бы не слышал меня. Я села рядом с ним и попыталась взглянуть ему в глаза, но он тер их руками.