Ноттингем

– Я смогу выдохнуть, когда наша команда снова обретет капитана. Чертова Бренда не могла подождать и залететь годом позже?

От мысли о тренировках и возможности побороться за звание капитана я внезапно чувствую прилив сил, а мышцы приятно ноют в ожидании нагрузки.

– Мне пора на урок. – Фелисити внезапно поднимается и забирает поднос. – Приятно было познакомиться. Увидимся после занятий, Райли.

Она уходит быстрее, чем я успеваю ответить. Я собиралась помочь ей, а вместо этого даже не попыталась вовлечь в разговор.

– Что на ней надето? – недоумевает Ви, глядя Фелис в спину. – В шторах меньше ткани, чем в этом платье.

– Будь с ней помягче. До приезда в Гамильтон ей пришлось очень нелегко.

– Не ей одной. Мне тоже пришлось нелегко, я рвала задницу, чтобы заполучить репутацию. Девчонке в хлопчатобумажном платье не место за этим столом. Не хочу быть стервой и знаю, что ты пытаешься помочь ей освоиться здесь, Райли, но либо сожги это платье и приодень ее, либо подумай, с кем еще она могла бы подружиться. Мы не должны менять правила ради нее или кого-либо еще.

Глава 5

Визг Клариссы разрезает стадион, и я крепче сжимаю ее щиколотку, а второй рукой придерживаю пятку. Ви держит с другой стороны, и по тому, как она стискивает зубы, становится ясно, что она очень злится, – Ви не любит работать в позиции базы[7 - База – спортсмен, который поднимает, удерживает или выбрасывает флайера.]. Впрочем, я тоже.

Размахивая руками в воздухе, Кларисса вновь визжит и шатается. Я расставляю ноги еще шире и напрягаю мышцы, чтобы не дать ей упасть. Она не может выполнить простой трюк уже шестой раз за сегодня, это никуда не годится.

– Перестань кричать, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Соберись.

Вместо ответа Кларисса охает, нога дрожит от напряжения.

– К черту, давай вниз, – командует Ви.

Мы ловим ее за талию, цепкая ладонь Клариссы хватается за мое плечо, и подошвы ее кроссовок наконец-то касаются земли. Прижав ладонь к вздымающейся груди, она пытается отдышаться.

Тренер Кинни молча наблюдает за нами. Обычно чем дольше она молчит во время плохого исполнения программы, тем хуже придется, когда мы сдадимся и закончим. Когда я только вступила в группу поддержки, то жутко боялась Миранду Кинни. Она вызывала тревогу одним своим видом: худощавая женщина низкого роста, впалые щеки, короткие светлые волосы, а глаза всегда чуть прищурены, отчего морщин в уголках глаз больше, чем обычно бывает у сорокалетних женщин. И всегда опущенные уголки тонких губ. Увидеть улыбку миссис Кинни – большая редкость. Я никогда не видела, чтобы она носила женственную одежду, на ней чаще всего надет синий спортивный костюм с белыми вставками и вышитой на груди золотой звездой с буквой «N» – эмблемой Ноттингема.

– В чем дело? – наконец спрашивает тренер Клариссу.

– Простите, я слегка потеряла сноровку.

– Ты тренировалась летом?

– Я все лето провела в Канаде, ездила к отцу в Торонто, поэтому слегка отстала от девочек.

– Вопрос был в другом.

– Д-да, тренировалась пару раз в неделю. – Под пристальным взглядом тренера Кларисса опускает голову. – Может, раз в неделю.

– Растяжка никакая, дыхание слабое. Готова поспорить, что ты все лето развлекалась, пила, курила, бегала на свидания с мальчиками и вообще не занималась спортом.

– Звучит классно, – говорю я. Девочки тихо посмеиваются, но миссис Кинни, как обычно, не реагирует на шутку.

– Твои проблемы мы обсудим чуть позже, Луи Си Кей[8 - Луи Си Кей – американский стендап-комик, актер, сценарист, продюсер и режиссер, обладатель премий «Эмми» и «Грэмми».], – отвечает она мне. Оценивающий колючий взгляд пробегается по моему лицу, спускается ниже и задерживается прямо под спортивным топом – на моей талии. – Расскажешь нам всем смешную историю о том, как за это лето ты наела спасательный круг на животе.

Все мои внутренности тут же сжимаются, а во рту появляется привкус жирных блинчиков со сладким сиропом. К горлу подкатывает тошнота. Обняв себя ладонями за талию, я пытаюсь спрятаться, потому что все внимание девочек теперь сосредоточено на моем животе.

– Ты больше не в команде, Кларисса.

– Но…

– Ты вытянулась в росте, стала слабой и потеряла сноровку. Такие нам не нужны. Мы готовимся к участию в конкурсе штата, и ни у меня, ни у команды нет времени на то, чтобы делать очевидные замечания и заново учить тебя, как работать в позиции флайера[9 - Флайер – спортсмен, которого поднимает, удерживает или выбрасывает база.].

Глаза Клариссы наполняются слезами, раскрыв пересохшие губы, она моргает в растерянности.

– Пара тренировок, и она снова будет в форме, – заступаюсь я. Стоящая рядом Ви постукивает пальцем по моей спине, молча прося не спорить с тренером. Подруга права, это бесполезно, можно лишь отхватить лишний раз.

– Продолжаем тренировку. За эту паузу и за лишний круг пробежки по стадиону поблагодарите Клариссу. – Тренер Кинни хлопает в ладоши, призывая нас продолжать тренировку, но никто не двигается с места.

Чуть помедлив, Ви первой решается побежать трусцой в сторону дорожки, следом за ней постепенно подтягиваются остальные девочки.

– Для тебя нужно особенное приглашение, Беннет?

Качнув головой, я оглядываюсь на плачущую Клариссу и, тихо сказав: «Мне жаль», бегу на штрафной круг.

Слова миссис Кинни о том, что я потолстела, стали выстрелом в голову моей самооценке. Я отказываюсь от ужина, несмотря на то что от запаха жареного стейка мой желудок призывно урчал. Открыв «Гугл», я изучаю статьи на тему правильного питания, содержание которых и так знаю дословно. В комментариях на форуме нахожу совет разнообразить рацион топинамбуром. Чем бы он ни был, он мне нужен.

Закрыв все вкладки, я встаю перед зеркалом и задираю футболку. Рельефный живот, который еще утром казался мне идеальным, теперь вызывает сомнения.

Чуть спустив резинку спортивных штанов, щипаю себя за бок – тренер Кинни права, нужно работать больше. А еще перестать тайком есть шоколадные батончики, которые я прячу под кроватью.

Как-то я сказала Ви, что если бы стала капитаном группы поддержки, то раз в три недели обязательно устраивала бы читмил[10 - Читмил – это загрузочный день, когда в самый разгар диеты можно побаловать себя любимыми продуктами.] и водила девчонок в закусочную «Пинки-Милки» втайне от тренера Кинни. Мы съедали бы по бургеру, брали на десерт мороженое и запивали бы все жирным молочным коктейлем. Это помогало бы не срываться и не поедать по ночам шоколадки, после которых ругаешь и винишь себя за слабость.

Почему во все сладости в мире не могут добавлять мед, на который у меня аллергия? Тогда шансы на срыв сократились бы в разы. И, черт возьми, какая же я слабовольная, потому что теперь могу думать лишь о том, как шоколад с нугой и взрывной карамелью тает у меня во рту.

– Слабачка и обжора! – Топнув ногой от безысходности и злости на саму себя, я выглядываю в окно. В комнате Сойера выключен свет, а значит, он еще в автомастерской.

Опустившись на колени, я достаю из-под кровати коробку с батончиками и спешно пересыпаю шоколад в шоппер. Натянув толстовку, спускаюсь на первый этаж.

– Я на вечернюю пробежку! – кричу я, надевая кроссовки.

– С шопером? – спрашивает мама, выглядывая из гостиной. – Я думала, что мы посмотрим вместе «Аббатство Даунтон». – И добавляет шепотом: – Думаю, Фелис будет приятно послушать речь с британским акцентом.

– Прости, сегодня без меня. На обратном пути хочу зайти в супермаркет и купить топинамбур. Ну и еще заскочу в мастерскую к Сойеру.

– Топинамбур? – переспрашивает она. – Что ты будешь делать с ним, милая?

– Честно говоря, понятия не имею. – Пожав плечами, наспех чмокаю маму в щеку и выхожу за дверь.

Дорога до мастерской обычно занимает десять минут пробежки, но в этот раз я управляюсь за пять, потому что бегу быстро, наслаждаясь тем, как горят мышцы. Поворачиваю и уже вижу вывеску «Беннетс фикс» на одноэтажном здании, обшитом красным сайдингом. Один из въездов закрыт металлическим роллетом, но из второго на улицу падает свет.

Тяжело дыша, я прохожу внутрь. Здесь, как обычно, пахнет бензином, машинным маслом и резиной, а из радио доносятся рок-хиты восьмидесятых. Еще ни разу не слышала, чтобы в папиной мастерской играла попса.

Сойер стоит спиной ко мне, согнувшись над двигателем машины со снятым капотом. Он крутит что-то гаечным ключом, а я не могу оторвать взгляда от напряженных мышц его спины. У меня пересыхает во рту то ли от бега, то ли от этой картинки, и приходится прочистить горло, привлекая внимание.

Не выпрямляясь, он поворачивает голову, и пряди темных волос падают на лоб.