Бесцветные краски

– Всё равно не подойдешь?! – крикнул Блэйд, и его голос вибрировал мрачным отчаянием, скрытой угрозой.

Дань Хэн рванул вперёд. Сделал два шага, и голоса в голове стали такими громкими, что он на секунду потерялся в пространстве. Мозг вспыхнул болью, и на секунду все помутнело. Когда он все-таки смог открыть глаза, он осознал, что теперь стоит на коленях. Вскинув голову, он посмотрел вперёд, боясь того, что увидит.

Блэйд развернул Келуса лицом к нему. Одна его рука настойчиво водила вверх-вниз между стройных ног. Другой он подцепил связанные руки и держал их у груди. Все для того, чтобы Дань Хэн в красках увидел, как его возлюбленного, его самого дорогого на свете человека, домогаются. Буквально насилуют.

Келус закусил губу. Его ресницы блестели от слез, лицо пылало. Он отводил глаза, стараясь избежать взгляд Дань Хэна. И всхлипывал. Так судорожно всхлипывал, что дракону и самому захотелось заплакать.

Дань Хэн ощущал себя ничтожеством. Беспомощным слабаком. Его тело снова, уже в который раз, предало его. Он ненавидел свою сущность, свое слабое перед марой происхождение.

Блэйд не сводил глаз со стоящего на коленях ненавистного ему человека и чувствовал отравленное счастье. Дань Фэн побеждён. Уничтожен изнутри. Ещё чуть-чуть – и от него останется лишь оболочка, изуродованная проклятьем долгожителей.

Охотник приблизился к шее Келуса и чуть укусил за мочку уха, впитывая в себя всю боль и отчаяние, которые вызвало его действие. Первопроходец чутко реагировал на его движения, и это было приятно на телесном уровне – у него слишком долго никого не было. Но на грани разума он все-таки чувствовал, что не должен этого делать. Он относился к Келусу больше положительно, чем отрицательно, из-за Кафки и того времени, что они провели все вместе после создания сосуда для Стелларона.

Но все эти чувства меркли по сравнению с тем, что он ощущал к Дань Фэну.

Ноги Келуса подгибались, и он ерзал ими по металлической платформе. Ощущения накладывались друг на друга – физическое удовольствие, стыд, горечь. Ненависть к себе. Он уже сто раз проклял себя за то, что доверился Блэйду. Что слепо пошёл за ним, когда охотник упомянул Кафку. Что принял из его рук странную конфету. Он должен был догадаться, должен был уйти сразу же, не выслушав. Но его необъяснимо тянуло к этой женщине. Почему-то он хотел знать о ней больше.

И куда это его привело? Дань Хэн никогда больше на него не посмотрит. Не скажет слов любви, не обнимет. А может, вообще возненавидит.

Но мысли путались и терялись. Тело горело от непрошенного удовольствия. Прикосновения Блэйда были слишком странными, совершенно не похожими на те, что дарил ему Дань Хэн. Келус будто сгорал в чувствах охотника, таких сильных, затягивающих в себя, словно в зыбучие пески. В этих движениях не было желания подарить удовольствие. Только присвоить себе, заклеймить, забрать. Блэйд даже не менял темп или силу надавливания. Двигал рукой механически, по самому минимуму – потому что и этого достаточно для того, чего он хотел совершить.

И именно эта непрерывность, эта неизменность доводила Келуса до края. Он чувствовал, как оргазм постепенно приближается, как ощущения накрывают его с головой. Сопротивляться этому не было сил. Это просто еще одна неизбежность в его жизни. Он едва сдерживал стоны. Вместо них с губ срывались тихие всхлипы. Их слышал только Блэйд, который оставался глух к бессловным мольбам.

Атмосфера была слишком напряженной. Воздух казался толстым, ватным, он тяжело оседал в лёгких и заставлял задыхаться.

Первым не выдержал Келус. Закусив губу, он болезненно простонал и кончил. Блэйд собрал белесую жидкость ладонью и, не разрывая зрительный контакт с Дань Хэном, поднёс их к своим губам. Темно-розовый язык прошелся по пальцам.

– Знаешь, Дань Фэн… Теперь я понимаю, почему Келус так тебе нравится. Может, оставить его себе? – Охотник недвусмысленно прижался к своей жертве сзади, явно показывая то, что именно он будет делать, если оставит первопроходца себе.

Блэйд все больше переходил черту, все сильнее падал в эту бездну. Снова и снова делал то, что никогда бы не сделал раньше. Лишь бы увидеть в этих глазах боль и ненависть. Отчаяние.

Келус неверяще посмотрел на охотника, но ему не уделили и толики внимания. Это было ещё хуже – Блэйда интересовал не он и даже не его тело. Единственная причина, почему он делал все это, крылась в том, что Дань Хэн просто очень сильно любит Келуса.

Дань Хэн зарычал. Он не мог этого допустить. Не мог позволить этому монстру из прошлого забрать того, кто придавал свет его жизни. С кем он действительно чувствовал, что обрёл дом. С трудом встав на колени, он перестал сопротивляться желанию уничтожать. Мара нетерпеливо завибрировала в воздухе, ожидая свою жертву.

Но на плечо Дань Хэна вдруг тяжело опустилась чужая ладонь, а позади раздался голос Вельта:

– Останься здесь. Я этим займусь.

И его накрыло сшибающее с ног облегчение.

Комментарий к бездна уже смотрит на тебя, смотрит во все глаза, смотрит в душу

есть идея сделать вторую часть, где у Келуса и Дани все будет хорошо, они друг друга успокоят и утешат и будут жить долго и счастливо

но надо ли?

========== оно уже обвивает тебя, сжимает сильнее, обнажая на свет белые испуганные кости ==========

Март 7 беспокойно переминалась с ноги на ногу и нервно косилась на дверь. Она отошла от неё, прошлась по коридору, вернулась, и так по-новой. Вельт вздохнул, но не стал ей ничего говорить – все равно ничем не сможет её успокоить.

Химеко стояла чуть дальше и пила кофе. Со стороны казалось, что она такая же, как обычно, но Вельт слишком хорошо знал, что эта чашка далеко не первая и даже не пятая. В отличие от Март 7 она знала, что происходит, но это все равно не мешало ей переживать. Пом-пом крутилась там же, усердно делая вид, что занимается уборкой. Но её сжавшееся тельце и несчастный вид явно говорили о том, что сейчас ее интересуют отнюдь не грязь и пыль.

Вельт устало помассировал виски, чувствуя, как начинает болеть голова, несмотря на то, что он смог поспать пару часов и отдохнуть. В такой обстановке это было чудом.

– Кто-нибудь выходил? – спросил он, оглядывая собравшихся.

Химеко покачала головой, отчего мужчина тяжело вздохнул. Март 7 напряглась. Она переводила взгляд с одного взрослого на другого, а затем уперла руки в бока.

– Вы что-то мне недоговариваете. Что происходит?

Вельт слышал этот вопрос не первый раз. Он уже не знал, что еще сказать, и беспомощно посмотрел на Химеко, но она сделала вид, что очень занята распитием кофе.

– Блэйд и Дань Хэн снова столкнулись. Пострадал только Келус, однако ничего серьёзного не произошло, и он скоро будет в порядке, – повторил Вельт уже чуть ли не заученные наизусть фразы. Март 7 они не могли убедить. Но, по крайней мере, они дали ему немного времени.

Вельт приблизился к двери и вошёл внутрь. В медпункте, как обычно, пахло стерильностью и неповторимой смесью лекарств. Обычно яркое освещение сейчас было приглушенным и мягким. Обогнув несколько шкафов, он направился вглубь комнаты, туда, где стояла кровать.

Дань Хэн сидел рядом с постелью, так близко, что вполне мог бы сесть и на нее, но какая-то невидимая грань не давала ему этого сделать. Вельт заметил, что бледное лицо стало ещё бледней, а под глазами залегли тени. Дань Хэн лишь слегка кивнул, показывая, что заметил чужое присутствие, но он, сгорбившись, так и продолжил неотрывно смотреть на того, кто лежал на кровати.

Келус был накрыт всевозможными одеялами практически с головой. Изголовье кровати ломилось от всевозможных подушек и мягких игрушек. Дань Хэн иногда порывался дотронуться до лежавшего, но его рука замирала на полпути, и он позволял себе только слегка провести кончиками пальцев там, где была накрытая одеялом нога.

Дракон не ел и не пил уже второй день. Вельт помнил, как в самом начале он метался по комнате бледной тенью с искаженным от невыносимой боли лицом. Сейчас же он был странно спокоен.

Мужчина не мог избавиться от ощущения, что на них свалилось какое-то страшное несчастье. Смертельная болезнь, не иначе. Все были мрачными и ходили на цыпочках, боясь потревожить священный сон, а возлюбленный больного проводил с ним последние мгновения.

Раздраженно отбросив эти мысли, Вельт подошёл ближе и опустил руку на плечо Дань Хэна в попытке поддержать.

– Тебе нужно отдохнуть и поесть, – мягко сказал он, пытаясь уговорить его хотя бы на немного покинуть удручающий пост.

Дань Хэн лишь покачал головой.

– Как я могу… после произошедшего? – спросил он севшим болезненным голосом.

Ему было трудно говорить, да и, на самом деле, Вельту это было не нужно. Он и так знал, что сейчас чувствует его молодой напарник. Дань Хэн винил в случившемся себя. Винил за то, что не смог спасти, не защитил, недоглядел. Что позволил себе так беспечно относиться к врагам из прошлой жизни.

И к чему все это привело?

Вельт погладил его по плечу, слишком хорошо понимая чужие чувства.

– Сейчас ты лишь напрасно мучаешь себя. Тебе нужно поесть и поспать. Или хотя бы поесть.

– Ты не понимаешь. То, что сделал Блэйд… он… – Дань Хэн не смог закончить предложение – ему было слишком больно.

Он нервно провел по своим волосам и совсем поник. Обычно отстраненный и собранный, сейчас он не мог справиться с нахлынувшими чувствами. Они душили его, забирались в самое нутро, росли и тяжелели все больше, грозясь лопнуть.

– Дань Хэн, – начал Вельт осторожно, пытаясь подобрать правильные слова. – То, что произошло… это несмертельно. Я уверен, вы переживете это и станете сильнее…

Но дракон не мог больше этого слушать. С неожиданной яростью он вскочил со стула и посмотрел на Вельта горящими глазами.