Ключи от Им-Димен

– Ну да, полезно за ограду не выходить в одиночку. – Самара закатила глаза и добавила: – Ты какой-то кошмар, свалившийся на мою голову.

Я хихикнула и пошла на второй круг. Легкие саднило, ноги заплетались, превращаясь в ватные жгуты, но так я чувствовала себя живой и настоящей. Ощущала связь с этим миром, вбирала его каждой клеточкой и получала отклик от непривычного к быстрому бегу тела. Несомненно, моего. Хотелось даже закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на жжении в груди и не думать о расстоянии. Но шея ворочалась из стороны в сторону, помогая убедиться, что за забором действительно видно только теряющие зеленый цвет деревья, да блеклые крыши некогда жилых домов.

Вокруг когда-то процветал город. В похожем обитала и я. В прошлой жизни или в другой реальности. Может быть, всего лишь во сне. Но тогда по улицам сновали люди, в ныне мертвых окнах горел свет, а под землей гремели о рельсы поезда метро.

Нет, я не узнавала пейзаж. Но моя амнезия показалась чуть менее безумной. А призрачные фантазии чуть более реалистичными.

За первую пару мы успели опробовать все снаряды. Особенно неудобно в обычных тканевых штанах без добавления лайкры и эластана оказалось взбираться на стену, пусть и наклонную. Преодолеть ров по скользкому бревну удалось далеко не всем однокурсникам. А еще мы карабкались по ровному стволу вверх. Ноги скользили, кожа на руках грозила остаться на шесте, но ним Пирр внимательно следил, чтобы мы дотрагивались до верхушки.

– От этих навыков зависит ваше выживание на дикой территории, – с энтузиазмом и неизменной строгостью повторял он каждому следующему студенту.

И почему на ладонях до сих пор не появилось грубых мозолей?

На второй паре ним Пирр отвел нас в небольшую пристройку рядом с полем. Деревянный сарай значился оружейной! Настоящие луки, колчаны со стрелами, топоры на длинных палках, которым я не знала названия, дубины и некоторые другие нехитрые виды. Ничего огнестрельного я не заметила. То ли оно не полагалось для учебных тренировок, то ли технология затерялась во времени.

Когда преподаватель выдал нам луки по одному на пару и по две стрелы на каждого, группа вернулась на полигон. Далекие мишени вдоль края крепились в нескольких метрах от забора. Ним Пирр скомандовал построиться и приступать к делу. Объяснять технику никто не собирался. Видимо, я одна оказалась наедине с оружием впервые.

– Ты ведь мне покажешь? – жалобно воззрилась на Самару.

– Указательный палец – над стрелой, безымянный и средний – под ней. – Подруга одновременно выполняла простые движения. – Целишься, локоть в сторону. Этот тоже, чтоб не зацепило. И, пиу!

Стрела со свистом рванула вперед и попала в цель.

– Кажется, что легко. Я ведь хорошо стреляла раньше?

– Раньше ты точно меньше болтала, – подметила Самара и протянула мне оружие. – Пробуй.

Все или ничего – мне нельзя промахнуться!

Но легко не было. Стрела постоянно соскакивала с древка, пальцы путались в струне, локти дрожали. И когда я отпустила тетиву, она шмякнула по руке, вместо того чтобы отправить стрелу в цель.

Радовало одно – я не промахнулась!

– Ну же, Рени, – подбодрила подруга. – Это как пружинка. Заведи и отпускай все сразу.

– Наверное, лук – не мое оружие.

– Ножницы остались в швейном классе.

Самара принялась скрупулезно обучать меня обращению с выданным тренировочным инвентарем. Плавные изгибы не делали его изящным, лишь добавляли грубости и неуклюжести. Но я старалась.

Глава 4, где из-за ссоры в библиотеке понадобился ключ

Уже к вечеру болела каждая мышца на моем худощавом теле. Пальцы на правой руке покраснели и раздулись. Хотелось намазаться охлаждающим гелем и обклеиться согревающим пластырем одновременно. Но все вокруг уверяли, что ни врачей, ни лекарств в этом странном мире не водилось. Я же больше всего на свете желала разобраться в происходящем. И Мариус, наконец-то, проводил меня в библиотеку.

Мы миновали тесный холл со стойками, где раньше выдавали книги. Сейчас же за одним из узких прилавков вчитывалась в брошюру «Грибы средней полосы» высокая женщина с седеющей косой. Несколько разных дверей прямо за ее спиной вели в один и тот же зал со стеллажами. Литературу разрешалось искать самостоятельно.

– Иногда из походов приносят новые экземпляры, – сообщил Мариус. – Берут только ценные. Хотя, было бы интересно узнать, что в других.

– Слышала, часть книг спрятаны в хранилище?

– Тише, – грозно шикнул он и приложил палец к губам. – Лучше даже не обсуждать, а то решат, что мы замышляем туда пробраться.

– Это возможно? – перешла на такой же заговорщический шепот.

– Всего-то нужен ключ, – пожал плечами Мариус и добавил. – Но, если поймают, мало не покажется.

– Что сделают?

– Да разные наказания есть, – пространно отмахнулся он. – Тебе найти устав общины?

– Лучше по истории какие-нибудь книги. Хотя, можно и устав.

– Там. – Мариус бесцеремонно сцапал мою ладонь и потащил вглубь библиотеки.

На полках обнаружились старые хрупкие учебники истории для Высших Учебных Заведений и несколько с цифрами школьной программы. Я открыла первый попавшийся на форзаце.

– Год издания – я жила в то время! – Брови непроизвольно поползли вверх. – А свежее что-нибудь есть?

– Ты что делала?

– Эм, – действительно задумалась, но по всему выходило, что подсознательные воспоминания сохранили эпоху, а вот, где я теперь, понятия не было. – Это давно, да?

– Это самые последние издания. Свежее нет. И да, с тех пор прошло больше трех сотен лет.

– Сколько-сколько? – я перебила, округлила глаза и даже не позаботилась о громкости, с которой вопила.

Вокруг потемнело, полки поплыли в разные стороны, а пол с неумолимой скоростью приближался к голове. Внезапный рывок, теплые удушающие клещи объятий.

– Рени, ты чего? – лицо Мариуса рядом с моим ухом.

Зажмурила глаза.

Гул в ушах. Вата вместо ног и рук. Острый камень вместо сердца. Жестяная банка вместо ребер. Словно искусственное тело. Запертая душа. Безысходность, опутывающая горячими ранами. Безмерно долгое падение в черный вакуум. Опустошающая боль. Моя.

– Ты сможешь. Ты здесь, и ты там, – такой далекий, но такой знакомый голос без половой принадлежности.

Легкое касание на губах. Внимание зацепилось за жаркое дыхание, скользящее по лицу. Мой собственный вдох с жадным всхлипом. Не видимые снаружи слезы в горле. Не шевелиться. Замереть, чтобы никто вокруг не заметил, что у меня внутри.

Как громко звенит летящая в бездну бесконечность!

– Рени, Рени, – прошептал он имя, такое знакомое, но чужое, и снова поцелуй, нежный, трепетный. – Рени, я знаю, что ты очнулась.

Я разлепила непослушные веки с тяжелыми ресницами. Он отстранился. Взволнованный взгляд с растерянной улыбкой.

– Как ты?

– Не смей больше так делать, – возмутилась, хотела вырваться, но подвижность еще не вернулась. – И спасибо, что поймал.