Простой советский спасатель

Видимо, воды мальчик не боялся. Да и море сегодня было на удивление спокойное, практически штиль, он шагнул вперед, наклонился, чтобы зачерпнуть морской воды. И тут его сбил с ног паренек постарше, решивший с разбегу сигануть в отсутствующие волны.

Десятилетний пацан, придерживая руками на талии желтый круг, несся издалека, виляя и обходя препятствия в виде пляжных принадлежностей и ленивых курортников. За ним поднималась волна возмущения, но мальчишке было все равно. Вот оно, долгожданное море! Намного отставая от него, шествовал мужчина, видимо, отец. На все замечания пляжного планктона он не реагировал, следя за сыном.

Когда мальчик с кругом почти добрался до воды, ему под ноги неожиданно выкатился мяч. Откуда он прилетел, я проворонил. Но пацан его не заметил, в его глазах плескалось море. Он споткнулся, его качнуло в сторону, он зацепил голопопика в панамке, и они вместе рухнули в воду.

Я соскочил с места и рванул вниз. Старший рухнул на младшего, и мелкий оказался лицом в воде. Хорошо, ветра нет, прибой ласковый. Но в такой ситуации, когда на тебе кто-то лежит и у тебя нет сил подняться, утонуть может любой.

– Лех. Стой! Там уже мамаша прибежала, – крикнул Женька, и в этот момент ленивый приглушенный шум побережья огласил дружный рев.

Оба сорванца, отлепленные друг от друга и перепуганные, ревели в объятиях родителей, которые на повышенных тонах выясняли, кто прав, а кто виноват в ситуации.

Мужик давил массой и напористостью. Женщина, видимо, не умела ругаться и возмущалась как-то неуверенно.

Тут против нее единым фронтом выступили рядом сидящие и стоящие ответственные мамаши, которые все это время наблюдали за едва не случившейся трагедией, но ни одна не подскочила, чтобы помочь детям, попавшим в беду. И барышня с голопопиком ретировалась к своему полотенцу. Мужик довольно оглядел пляж, гордясь своим успехом, и повел всхлипывающего сына в море. Спустя минуту на нашем участке снова наступила ленивая благодать.

– Пожрать бы, – протянул Женька, поглядывая в сторону лотка с пирожками.

За ним, как всегда, восседала тетя Дуся в белом чепчике, с ярко-красными губами и густо накрашенными ресницами, своей фигурой и дородностью она напоминала куклу на самовар. У тети Дуси купить можно было практически все, от пирожков до домашнего вина. А если знать волшебное слово, то и самогоном на вечер разжиться.

Дульсинея Курортная, так прозвал ее какой-то умник из местных начитанных пацанов, все лето трущихся на пляже. Прозвище прижилось и распространилось, как эпидемия, среди всех работников пляжа, от торговцев пивом, квасом и мороженым до шашлычников и снующих везде торговцев горячей кукурузой, семечками, фруктами и местной сушеной рыбой-таранкой. Тетя Дуся была совсем не против такого уважительного прозвища, да и вообще, считалась кем-то вроде главы среди местных торговцев и предприимчивых людей.

В наших животах как-то сразу заурчало.

– Сходишь? – не отрываясь от наблюдения за купающимися, лениво поинтересовался я.

Спускаться вниз не хотелось. Тем более я видел заинтересованные взгляды, которые бросала в нашу сторону компания вполне себе симпатичных барышень. Были они чуть постарше нас, но и мы с Жекой не выглядели на свои двадцать. За счет роста и мускулатуры вполне могли сойти за двадцатитрехлетних парней.

– Схожу, – обрадовался Женька, видать, тоже заметил красавиц и решил не упускать шанс.

Утреннее свидание сорвалось, девчонки не дождались опоздавших парней и возле нашей вышки за все время так и не появились. Видимо, всерьез обиделись. Хотя, думаю, через денек вернутся, а то и на танцплощадке обнаружатся, куда после пляжных загаров и купаний к вечеру подтягиваются и местные, и отдыхающие. Придут, как водится, при полном параде и с деланым равнодушием на симпатичных личиках. Взрослые игры, куда ж без них.

Я улыбнулся своим юношеским мыслям. Все-таки мое сознание и молодое тело со всей его физиологией начали образовывать странный тандем. Очень надеюсь, что спустя время память и опыт останутся при мне. Не горю желанием заново проходить через все глупости собственной молодости.

Второй шанс на базе полученного опыта предпочтительней, чем откат на двадцать лет назад в плане разумности. А по мелочи так-то нестрашно. Даже интересно вспомнить, как оно было по молодости: кураж, флирт, соблазнение.

Я оторвался от созерцания морских далей и покачивающихся на легких волнах отдыхающих и оглянулся в поисках Женьки. Мои ожидания оправдались. Парень стоял в окружении нескольких красоток и что-то им рассказывал, улыбаясь как кот на именинах.

Ну, понятно, опять лапшу вешает и сказки поет, всех скопом на вечерний променад зовет. А про пирожки-то и забыл. Я лениво поднялся, потянулся, огляделся по сторонам, наклонился туда-сюда, разминая тело, и облокотился на перила, краем глаза наблюдая за Женькой, но не забывая мониторить побережье.

Наконец я заметил, что Женька, о чем-то договорившись с девицами, двинулся к тете Дусе. Поболтав с нашей теневой королевой торговли, Жека подхватил с десяток пирожков, завернутых в серую бумагу, и направился к вышке.

В животе заворчало с удвоенной силой. Вкус советского пирожка, купленного на улице из огромной кастрюли, по четыре копейки шутка, как-то сразу наполнился детскими воспоминаниями.

Очень уж я любил эти огромные поджаристые пироги с разнообразными начинками. С картошкой или с ливером, с рисом и яйцом, с капустой до сих пор самые любимые! А вот жареные с повидлом ажиотажа в душе не вызывали. И не потому, что я не любил сладкое.

Бабушкино вишневое варенье, непременно с косточками, – одно из самых вкусных воспоминаний раннего детства. Не любил я пирожки с повидлом из-за того, что начинка из них так и норовила вытечь наружу. Уж как ты их ни держи в руках и ни откусывай, все равно снизу капнет – и обязательно на одежду!

Женька виднелся уже на границе раскаленного асфальта и песка, как вдруг я заметил что-то странное.

Глава 6

Я взял бинокль и принялся неторопливо осматривать обстановку, чтобы не привлекать излишнего внимания человека, который меня заинтересовал.

Из воды выходил мужик самого обычного вида. На небольшой проплешине посверкивали капли воды. Не худой и не толстый, среднего роста. Отличный пловец, судя по фигуре. Широкие плечи, узкие бедра, видно, что в молодости спортсменом был.

Пловец подошел к полотенцу, аккуратно сложенному на мужские сандалии, поднял его и принялся обтираться. Вроде ничего такого. Но буквально десять минут я наблюдал интересную сцену с его участием.

В какой-то момент, оглядывая пляж, я обратил внимание на колоритного курортника. На толстых пальцах мужчины красовались широкое обручальное кольцо и печатка, на волосатом запястье – модные часы. Судя по всему, водонепроницаемые, раз он пошел в них купаться.

Мне стало любопытно, что за модель, и я долго пытался разглядеть циферблат в бинокль. В семидесятых в Союзе производили несколько дайверов: «Восток», «Полет», «Ракету» и «Славу». Хотя в нашей стране их называли амфибиями. В СССР водонепроницаемые часы делали четыре завода, и, в принципе, они не сильно отличались друг от друга.

В начале восьмидесятых мой отец купил себе на день рождения подарок: водонепроницаемую «Амфибию Полет». По тем временам они стоили половину месячной зарплаты инженера – пятьдесят семь рублей.

Я помню свой восторг, когда отец вместе со мной их разглядывал. Двадцать три камня, накладная задняя крышка с ввинчивающимся в корпус кольцом и резиновой прокладкой. Тогда мне казалось, это лучший подарок, какой только может быть.

Эти часы с изуродованным водой циферблатом и стрелками, покрытыми коррозией, до сих пор лежат в какой-то коробке в гараже. Прокладки на «амфибии» быстро высыхали и трескались, сказывалась некачественная резина. Стекло или крепилось обжимным кольцом, или вставлялось в корпус без каких-либо уплотнителей. И, если нарушить технологию, а такое случалось, стекло давало течь. Покупка «амфибий» для советского гражданина превратилась в своеобразную рулетку. Часы из разных партий существенно отличались: могли держать воду, а могли и не держать.

Пока я пытался понять, что за модель на мужской руке, грузный товарищ неторопливо зашел в воду, и я потерял к нему всякий интерес. Вспомнил про него, когда увидел, как он растерянно оглядывается по сторонам, пытаясь оторвать от себя мужчину.

Я напрягся, пытаясь определить на расстоянии. Что происходит? Плешивый очень странно себя вел. Тонуть он в принципе не мог, разве что судорога прошла и он просто попросил о помощи ближайшего соседа по морю, так сказать. Но тогда почему он так судорожно цепляется за толстяка, стараясь незаметно облапить его со всех сторон, сбивает с толку и суетится?

На сердечный приступ не похоже. Тогда что? Толстяк растерянно переваливался с ноги на ногу, пытаясь одновременно и помочь, и отцепиться от странного утопающего. И когда я уже решился крикнуть Женьке, который застрял возле очередной красотки рядом с вышкой, чтобы поторопился, странная парочка рассталась к обоюдному согласию.

Колоритный купальщик ринулся в сторону от плешивого, который пришел в себя и теперь спокойно и неторопливо шел к берегу.

Именно этот с виду неприметный плешивый мужичонка и привлек мое внимание. И вот теперь он вышел из воды, приблизился к аккуратно свернутому полотенцу, поднял его и принялся обтираться. Делал он это не торопясь, ни на кого не обращая внимания. Длинное полотенце полностью прикрывало его до колен.

Обтеревшись, мужчина влажным комком бросил полотенце на песок, взял сандалии и вернулся в воду. Поставил обувь так, чтобы волна на нее не попадала, и принялся по очереди ополаскивать ноги, чтобы обуться. Бессмысленное занятие, если честно. По песку невозможно пройти так, чтобы он не прилип к мокрым ногам.

Аккуратно ступая, чтобы снова не испачкаться песком, плешивый вернулся к полотенцу, поднял его, встряхнул, перекинул через плечо и двинулся к выходу с пляжа, лавируя между людьми и лежаками.

«Интересно, где его одежда?» – подумал я и решил проследить путь странного товарища. Но тут возле воды зашумели женские голоса, и я отвлекся. С какого-то мальчишки лет четырнадцати слетела кепка с козырьком, сделанная из газеты. Паренек рванул за ней, толкнув женщину, и поднял волну возмущений: «Куда смотрят родители?», «Хоть бы извинился!», «Куда прешь, глаза разуй!».

Едва он подхватывал головной убор, как тот словно случайно вырывался из рук и отлетал еще дальше. И это была вторая странность: не такой уж и сильный ветер поднялся. Наконец панамка легла на песок примерно в том месте, где недавно стоял плешивый. Мальчишка резко ухватил головной убор и поднял его вместе с песком. Пилотка намокла и, видимо, начала рваться.

Пацан оглядел ее со всех сторон, попытался отряхнуть от песка, но осознал бессмысленность затеи и хотел уже бросить газету тут же, но суровый возглас дамы в летах, которая все это время за ним пристально наблюдала, заставил его изменить решение.

Испорченную панамку он скомкал сильнее, зажал в кулаке и отправился в сторону мусорки. Что меня дернуло проводить его взглядом до урны – не знаю. Но я продолжил за ним следить и с удивлением обнаружил, что мальчишка с рваной промокшей газетой в руках прошел мимо всех мусоросборников и растворился в толпе отдыхающих, бредущих в сторону лотков или стоящих в очереди за квасом и пивом, пирожками и водой.

Странно, на фига ему грязная бумага с песком? Куда он ее потащил? А самое главное – почему? И тут раздался вой сирены. Я подорвался с места и заозирался по сторонам. Но оказалось, колоритный толстопуз выбрался из моря, подошел к своей лежанке и обнаружил, что его обокрали! Натурально сперли часы, обручалку и печатку. А сиреной выла его не менее импозантная жена шикарных размеров.

Я растерянно глядел на толпу, быстро собирающуюся вокруг несчастного с советами, вопросами. Кто-то крикнул: «Милиция! Милиция!» На горизонте замаячил Кузьмич. Глянул в нашу сторону, увидел меня на вышке, поискал глазами Женьку, кивнул и двинулся в сторону возбужденной толпы.