Простой советский спасатель 3

– Че надо, пацан?

Пацан? В смысле, пацан? Да, черт возьми, ну точно, в их глазах я пацан и есть, сопляк зеленый. Но меня так просто с панталыка не собьешь, особенно когда от моих действий зависят жизни.

– Оцепление организуем. Ты, ты и ты, вот сюда становимся и не пускаем любопытных дальше чем на три метра до вас. Ясно?

– Можно.

К моему удивлению, мужички не стали спорить. То ли мой командирский голос подействовал, то ли уверенность в действиях. Больные затянули покрепче пояса на больничных халатах и довольно бодро поспешили в мою сторону.

– Спасибо, мужики. Еще двоих поставьте вот там и парочку здесь. Одного на перекресток, чтобы пожарные машины встретил и показал, куда ехать.

– Сделаем, командир! Поможем, не переживай.

– Молодец, паря! Пожарник?

Я неопределенно кивнул, молча развернулся и погнал обратно, надеясь, что Васька-ирод – это все-таки кот, а не слесарь. Если повезет, зверь по-любому успел удрать до того, как начался армагеддец. Но тут раздался вопль:

– Вася-а-а-а! Вася-а-а-а-а!

Вопила пожилая женщина в синем халате и бежала, тяжело переваливаясь, напрямик к пожару. Я резко свернул на перехват. Ох уж эти мне гражданские! Ну вот куда прет, дура? К Васе в пекло? И сама погибнет, и слесаря не спасет.

– Мать, а ну, стоять! – рявкнул я, пытаясь остановить женщину, обезумевшую от страха за близкого человека.

Кто б меня услышал, ага.

– Ва-а-ася-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, – и дальше на одной ноте, не переводя дыхания.

Когда я уже был в двух шагах от вопящей тетки, она вдруг запнулась, схватилась за сердце и начала стремительно падать на асфальт. Да твою ж медь, ну что за день-то такой! Подхватить я ее уже не успевал. Краем глаза заметил, что наперерез, перепрыгивая через подстриженные бордюрные кустарники, несется паренек в белом халате. Уже легче, сдам и в дом.

Очередная серия хлопков накрыла галдящую толпу, на секунду оборвав все разговоры и вынудив отступить подальше. А затем раздался звон лопнувшего стекла, и хриплым басом завопил Вася-ирод:

– Помогите!

«С-с-сука! – вдали послышались пожарные сирены, им вторили сигналы скорой помощи. – Ирод и есть!» – выматерился я, падая на колени перед женщиной, которая свалилась кулем на остывающий после летнего жара асфальт. Прижал пальцы к шее, замер, пытаясь расслышать в какофонии звуков биение сердца. Есть!

Перевернул на спину, поднатужился, подхватил на руки, поднялся. Да, это тебе не медсестричка-бабочка, это вполне умудренная жизненным опытом килограммов так на восемьдесят советская бабушка.

– Ба, ты как? – выкрикнул пацан в белом халате, подбегая ко мне. – Жива?

– Жива!

– Я отнесу!

– Не поднимешь, – окидывая скептическим взглядом паренька, засомневался я.

– Справлюсь, боксер, – коротко представился медбрат.

Ну да, своя ноша не тянет. Я переложил бабушку на руки внука. Парень покачнулся, но удержал, через секунду выпрямился и попер танком в сторону врачей. Секунду я мониторил, но понял, что справится, и помчался спасать Васю-ирода. К мальчишке уже бежали санитары с носилками. Хорошо бы еще и пожарные наряды торопились так же, как и люди в белых халатах.

Словно в ответ на мои молитвы сирены раздались совсем близко. Колебался я недолго. Слесарь сам не выберется. Окно, в которое он бился и орал, было забрано решеткой. Выйти из комнаты мужик, по всей видимости, не мог. Либо огонь перекрыл выход, либо слесарь по старой русской традиции был подшофе (конец рабочего дня, как-никак) и попросту не мог сообразить, куда бежать и как спасаться.

Я прикинул по времени, получалось, пока наряд доедет, развернется, то да се, этот полудурок вполне успеет задохнуться. А если пламя прорвется внутрь, то сгорит живьем. Сорвав с себя рубашку, я оглянулся по сторонам в поисках колонки. Помню же, была где-то. Нашел быстро и рванул к ней, молясь, чтобы была вода.

Клацнул ручку, в кране что-то заклокотало, заурчало, и в подставленную ткань ударила тугая струя. Намочил рубаху и помчался к зданию. Позади захлопали дверцы, зычный голос принялся раздавать команды и отгонять любопытствующих подальше, но мне было плевать. Там, в окне, маячил живой человек, и ему нужна была помощь.

Накинув мокрую рубашку на голову и прикрыв лицо, я влетел на крыльцо, рванул ручку и очутился в прихожей ада. Пламя бушевало в глубине здания, но деревянные стены уже нагрелись и ждали своего часа.

– Василий! Ты где?! – заорал я, пытаясь перекрыть гул пламени.

Не услышав ответа, осторожно двинулся по прямой. Первые две двери по обе стороны коридора оказались распахнуты. Мельком глянув, увидел в одной из них диван, телевизор, стол с остатками еды, маленькую электрическую плитку, на которой стояла сковорода с подгоревшей яичницей.

М-да, главному врачу не позавидуешь, объяснительных предстоит написать выше крыши, разборки начнутся грандиозные. Налицо халатность и нарушение техники безопасности. А если вспомнить, что я нахожусь в Советском Союзе, становится страшно. Кого-то обязательно посадят, и этим кем-то, скорей всего, будет Васька-ирод, а виноват он или нет, следствие разберется. Или не разберется, сразу назначит.

Через пару шагов коридор разветвился, и вот тут уже ясно слышался жадный зов огня, треск падающих балок, хруст лопающейся краски на стенах. Дыма стало еще больше, я плотней укутался в рубашку, чтобы не наглотаться, и быстро огляделся. Где-то в глубине послышался крик: «Помогите! Спасите! Лю-у-у-уди-и-и-и-и! Костя-а-а-а-а, сы-ы-ы-ы-ыно-о-о-о-ок! Спасай батю-у-у-у-у-у-у», – завывал погорелец.

Значит, парнишка, которому я передал бабульку, сын этого паразита. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я помчался по коридору к самой дальней двери, пытаясь понять сквозь клубы дыма, почему этот придурок не может выйти из комнаты. Спину обожгло жаром, я едва увернулся от языка пламени, прогрызающего деревянную панель.

Надо ускоряться, иначе накроет обоих, и далеко не медным тазом.

– Па-а-ма-а-аги-и-и-и-те-е-э-э-э-эа-а-а-а-у-у-у-у-у-у! Горю-у-у-у-у-у-у! – раздалось совсем близко, и я наконец увидел причину.

По всей видимости, когда рванули баллоны с кислородом, задние конкретно вздрогнуло, и засов упал в пазухи, отрезая несчастному путь к спасению. Что делал Василий в дальней комнате, когда у него в каморке оказался накрытым стол, я не понимал. Да это уже неважно, нужно было вытаскивать этого ирода, пока на нас не рухнула крыша.

Черт его знает, по какой причине взорвались кислородные баллоны и почему они оказались в таком неприспособленном для хранения месте, но, судя по скорости горения, огонь минут через пять начнет жрать коридор, причем отчего-то больше всего припекало снизу. Даже на бегу я чувствовал, как горят подошвы, про плечи и спину даже думать не хотелось.

Одна надежда на то, что через несколько минут мы выберемся из пекла и я не успею хорошенько зажариться. Попасть на больничную койку с ожогами, прямо скажем, такая себе перспектива.

Я подскочил к двери, хапнул воздух, закашлялся, из глаз брызнули слезы, туманя взгляд. Проморгавшись, увидел засов, им оказался добротный железный крючок, который четко вошел в кольцо и запер мужика в комнате.

– Василий, жив? – стукнулся я в двери, одновременно пытаясь вытащить крюк из пазухи.

Черт! Железка вошла очень глубоко, нужно срочно найти что-то твердое, чтобы выбить запор вверх. Дым перекрывал обзор, не давая ничего разглядеть. Стоять было невозможно. Под полом, что ли, у них баллоны хранились? Если так, то перекрытия скоро провалятся, причем вместе со мной. Этого только не хватало.

Я попробовал выбить крючок кулаком, но идея оказалась дурацкой, от Терминатора во мне только упрямство. Подцепил пальцем сверху, попробовал поддеть, потянуть на себя. В этот момент Василий решил тоже проявить активность и попытался выбить двери. Мля, придурок!

– Василий! Стой! – рявкнул я.

– Спасите-памагите-умираю-люди-добрые! – на одной ноте заверещал мужик, продолжая долбиться в двери.

– Эй, пацан! Давай сюда! Мы сами! – раздался крик неподалеку от меня.

Галлюцинации? Рановато. Я оглянулся, обнаружил пожарных, кивнул и начал пробираться назад. Теперь лучше не мешать, сейчас ребята вытащат этого ирода, и все закончится благополучно. Девчонки живы, хоть и немного покалечены, Ваську вытащат, все счастливы.

И надо же мне было в таком гаме услышать истеричное «ма-аву-у-у». В одной из полупустых комнат, забравшись на единственный шкаф, сидел рыжий дородный кот. Ну, точно, Василий. Интересно, бабулька какого из Василиев бежала спасать?

Не раздумывая, нырнул в помещение, добежал до шкафа, на ходу призывая котяру. Но тот только таращил на меня круглые желтые глаза, дергал хвостом из стороны в сторону и орал благим матом.

– Кыс-кыс-кыс, – звал я, пытаясь сообразить, на что залезть, чтобы снять испуганное животное с крыши.