Связи

– Ты вспомнила? – невозмутимо перебил ее Бинидиктус.

– Опять ты об этом? Да что я должна вспомнить? – вознегодовала Лисица. Она потянулась к уху Бинидиктуса и прошептала: – Ты о моем маленьком затмении разума? Ну было, гордись собой. Я была пьяна и расстроена. Я вообще могу накатать на тебя заявление об изнасиловании.

– Ты – жертва? Ха-ха-ха, очень короткий анекдот. Иди и подай заявление. Если не примут, разгроми весь участок. Потому что нечего игнорировать пострадавших, нуждающихся в помощи.

Лисица моргнула.

– Ты ведешь себя иначе. С чего вдруг ты так обнаглел?

– О, ты поймешь, – Бинидиктус отпил крошечный глоточек кофе. – Когда вспомнишь.

– Ты катастрофа, Деметриус, – замогильным тоном упрекал Верховный советник правителя Ровенны. – Ты либо летишь к месту бедствия, как муха к дерьму, либо тебе скучно, и ты сам устраиваешь бедствие.

– На этот раз я ни при чем, Эфил.

– Не сомневаюсь, у тебя еще будет шанс проявить себя…

– Илия, – обратился Деметриус к своему соседу слева, – ты помнишь ту забавную давнюю историю? Как мы с Эфилом застряли в Долине Пыли?

– Это когда вы сбежали из дома, переполошив всю страну и едва не сведя вашего отца в могилу? А потом, прихватив с собой будущего советника, забрались на закрытый смертельно опасный объект? И там оба чуть не погибли? Да уж, забавная была история…

Вызволять правителя отправили тогда еще совсем молодого Илию, в надежде, что он сумеет поладить со вздорным подростком. Илия сумел. Но это не развернуло его карьеру в желаемую сторону.

– Это было не забавно, – прошипел Эфил. – Ты искалечил мне руку. Ты меня чуть не убил.

– Твоим обижулькам пора рассыпаться от старости.

Уши у Октавиуса начали сворачиваться в трубочки. «Ладно, – решил он, – машину мне сегодня не водить». И достал из кармана блистер с таблетками. Всего лишь легкое успокоительное, которое поможет сосредоточиться на деле, не отвлекаясь на эмоции, чужие или собственные. Будучи врачом, он привык доверять химическим соединениям, добиваясь того или иного эффекта. Впрочем, он начал полагаться на вещества еще до того, как получил диплом.

– Рекомендую и вам принять парочку, – он наклонился к то багровеющему, то снова бледнеющему Джулиусу, сконцентрированному на подслушивании разбирательств Лисицы и Бинидиктуса.

Медведь посмотрел на наручные часы, прокашлялся, смочил глотку кофе и встал, стараясь не опираться на левую, более поврежденную ногу. Будучи жертвой Эпизода, он страдал от настолько сильных болей, что в периоды ухудшения ему приходилось пользоваться костылями.

– Десять часов. Начальник охраны обещал, что к этому времени здание будет полностью очищено от посторонних, так что я начинаю наше экстренное совещание. Поскольку не все здесь знакомы между собой, кратко представлю вас друг другу, – Медведь начал с Деметриуса, развернувшись к нему всем телом. – Правитель Ровенны, решивший поддержать нас в тяжелой ситуации, – Медведь не стал упоминать, что само присутствие Деметриуса делает тяжелую ситуацию абсолютно невыносимой.

– Никакого официоза, просто Деметриус, – лучезарно осклабился правитель. Он расстегнул пиджак, демонстрируя черную футболку с изображенным на ней флуоресцентным черепом.

– Эфилус, Верховный советник.

Эфил слабо клюнул носом. На секунду на его лице проступило откровенное уныние, но затем он собрался и принял непроницаемый вид. Несмотря на относительно молодой возраст – тридцать три года, его волосы уже начинали седеть.

– Глава Второго отдела Джулиус.

Джулиус перестал грызть ноготь, но кивнуть не удосужился.

– Томуш, наш управомоченный. Илиус, тоже наш управомоченный.

– Формально, – отстраненно объяснил Илия. – А на деле я архивариус. Двадцать лет архивариус.

– Лисица и Бинидиктус, наши адвокаты, которых тут быть не должно, – Медведь свирепо покосился на них, все еще продолжающих громким шепотом препираться друг с другом. – Полагаю, вам следует покинуть помещение.

– Я останусь с папой, – решительно заявила Лисица. – А мой секретарь останется со мной.

– Дьобулус, ты намерен вмешаться? – с надеждой осведомился Медведь.

Дьобулус пожал плечами.

– Она взрослая, совершеннолетняя. Но если кто-то решит выволочь ее вон, я не буду препятствовать.

– Попытайтесь, и я вам руку сломаю, – хладнокровно пообещала Лисица.

Среди присутствующих не отыскалось никого с лишними руками. Медведь вздохнул и продолжил:

– Это Октавиус, нас бывший психиатр, который решил к нам вернуться.

– Почти под дулом пистолета, – пояснил Октавиус.

– Я, Медведь, начальник Первого отдела. И Дьобулус, почти обычный человек, – Медведь тяжело опустился на свое место. – Ваше Величество, в настоящий момент здание СЛ является местом повышенной опасности. Ваша жизнь слишком ценна, чтобы ставить ее под угрозу.

– Полагаю, тебе было бы безопаснее в Закатоннском замке, Деметриус, – неожиданно поддержал Дьобулус.

– Когда это я бежал от опасности? Я не трус.

– Конечно. Ты не бежишь от опасности. Ты бежишь навстречу, вывалил язык от счастья. Ты не трус. Ты кретин! – выпалил Эфил.

Со стороны советника, известного своим сдержанным поведением, это было крайне нетипично. Теперь уже все присутствующие задавались вопросом, какая паршивая кошка пробежала между этими двумя.

Медведь притворился, что не замечает неловкости ситуации.

– Все вы находитесь на разных уровнях доступа к секретной информации. Однако, ввиду экстремальности ситуации, соблюдать ограничения нет возможности, поэтому мне придется дать некоторые пояснения. Надеюсь, вы осознаете, что данным сведениям запрещен выход за пределы этого кабинета.

Все сделали вид, что осознают. Некоторые даже сделали вид, что нуждаются в пояснениях.

Медведь протянул к чашке кофе холодные руки. У него было странное ощущение. Как будто все стало менее реальным. Как будто темнота, повисшая за окном, уже никогда не рассеется. Как будто весь мир вдруг уменьшился до размеров этого зала – вызывающей клаустрофобию бетонной коробки, оклеенной зелеными обоями.

– «Серебряная Лисица» была создана много веков назад с целью взять под контроль все возрастающее количество спровоцированных спиритом проблем. На протяжении ее долгой истории СЛ то приходила в упадок, то становилась главной властью в стране, но жила, в любом случае. Сложно сказать, что представляет собой спирит. Химически его выявить не удалось. Все, что нам известно о нем, получено в результате наблюдения за местами его скопления. Одно определено: в выраженном количестве эта субстанция присутствует только в нашей стране.

– Спирит, или первичная материя, или сила – это базовое вещество для творения, то есть то, что является первоисточником любой вещи или живого существа, – буднично дополнил Дьобулус. Его глаза были остекленевшие, как будто он прислушивался к ощущениям внутри себя. – Спирит пребывал в дезорганизованном состоянии до тех пор, пока некая его часть, которую мы именуем «Бог», не сумела осознать себя. Отделив свое сознание от хаотичной аморфной массы, Бог обрел разум и способность воздействовать на спирит, придавая ему любую желаемую форму – этот процесс мы назвали «структуризация». Путем структуризации Бог создал миры и все их изначальное наполнение. Есть основания считать, что Бог неоднократно инспектировал наш мир. Так получилось, что все его посещения пришлись на ту территорию, где в конечном итоге расположилась наша страна. И, поскольку Бог представлял собой высококонцентрированную первичную материю, он оставлял за собой след.

– Как слизняк – полоску слизи, – хрюкнул Деметриус.

– Именно, – Дьобулус сложил на животе сцепленные пальцы, пытаясь отвлечься от карябающей боли в желудке. Зуб мудрости справа тоже начал ныть, словно кто-то толкал его изнутри, и уже подкровавливал. Дьобулус глотнул кофе, пытаясь успокоить зуб, но от горячего боль только усилилась. – Сам по себе, в неструктурированном виде, спирит не представляет опасности.

– Всего-то превращает нас в наркоманов, – фыркнул Октавиус. – Для нашего тела соприкосновение со свободным спиритом это все равно, что соприкоснуться с Богом – нашим верховным родителем, источником самой нашей жизни. Здесь, в Ровенне, спирит гасит наши тревоги, потому что близость Бога успокаивает. Это состояние можно сравнить с комфортом младенца, ощущающего согревающую близость матери. Но стоит нам покинуть страну, и мы оказываемся в непривычном одиночестве. Мы чувствуем страдание, наш мозг разваливается на куски. Вот она, цена божьего благословения. Мы узники его благодати.

Из присутствующих никто не высказал обеспокоенности. Только советник посмотрел на Октавиуса с затаенной грустью. Медведь возобновил лекцию:

– Основные сложности обусловлены тем, что спирит стремится к структуризации. По косвенным признакам удалось установить, что он распределяется по стране неравномерно, склонен накапливаться в некоторых веществах, например, воде. Кроме того, он собирается в облакоподобные сгустки, так как уплотнения спирита стягивают свободный спирит с близлежащих областей. Получается участок повышенной напряженности. В таких местах воздействия сильных человеческих эмоций достаточно, чтобы спирит структурировался под их влиянием. Возможно, вы объясните это лучше, Октавиус.