Дела семейные

– Руку кто-то зачем-то отрезал у трупа…

– Надо будет теперь искать молодой красивый труп…, – хмыкнул Овтушкин.

– Что за пошлые шутки вы, Михаил, себе позволяете?! – возмутились присутствующие.

– Да я так, разрядить обстановку, – стал извиняться судмедэксперт. – Я еще про Агапову не рассказал…

Бедная Нюра погибла не дома. Детальное исследование тела показало, что ее, избитую, полуодетую, выволокли на берег реки. Непонятно, планировал ли ее убивать неизвестный силач, или, не рассчитав силу удара, сломал височную кость, сделав смертельные повреждения. Никакого оружия, никаких следов (пальчиков, как говорят криминалисты) на берегу оставлено не было. Осмотр открытого бандитами и перевернутого вверх дном Нюриного дома добавил вопросов: там отпечатков было много и их предстояло изучить.

Далее Кутузов поручил искать труп девушки без руки, еще раз внимательно осмотреть и склон берега под беседкой, и большой периметр местности в районе находки зачем-то убитой Нюры. Соседей тоже еще раз побеспокоили, опросили. «Ничего не знаем, ничего не слышали, не видели», – утверждали купавинцы.

Наедине с Кутузовым и Сомовым, Любовь, было, опять принялась извиняться за вчерашнюю оплошность. Но ее быстро простили, поняв, что ничего интересного для преступников она на тот момент просто не знала.

– Что-то злодеи ищут, что-то весьма для них ценное. Нюру эту всячески пытались разговорить, зашибли насмерть в укромном месте…

Любовь подумала о непредсказуемости жизненных событий. Вчера еще общалась с живой-здоровой Нюрой, и вот на тебе: избитое-искореженное тело той же Нюры в кустах…

– Пока не понятно, связана ли находка руки Нюрой с ее убийством.

– Да, все очень запутано…

– Думаю, нам надо сконцентрироваться на поисках тела без руки. Кроме того, стоит изучить дом Агаповой, и, в частности, документы на дом (ведь там что-то искали), собрать сведения об Анне Агаповой, о прежних владельцах Петровых…

– Любовь Андреевна, пожалуйста, никакой самодеятельности. Никого в свой дом не пускайте, с незнакомыми не общайтесь ни по телефону, ни лично. Будем надеяться, что преступник понял из вашего общения, что вы ничего не знаете из того, что его беспокоило.

– А можно узнать, откуда на самом деле был звонок?

– Специалисты и этим тоже займутся.

Глава 3

Пока ехали домой с Сомовым, Любовь Андреевна полюбопытствовала, что еще удалось узнать во время допроса вчера еще живой Агаповой. Сомову не хотелось вести служебные разговоры с горе-сыщицей, но пришлось. Знал, что будет только хуже, если не делиться информацией: наябедничает шефу Кутузову, да и просто «дров наломает», ведя самостоятельное расследование.

– Любовь Андреевна, повторяю, пожалуйста, никаких самостоятельных действий!

– Хорошо, хорошо… Анна Агапова – родственница прежних владельцев. А где сами Петровы?

– Живы-здоровы, живут у дочери. Дочь и предложила им перебраться поближе к ней, а в жилье остро нуждалась вышедшая из заключения племянница.

– А почему остро нуждалась?

– Говорили уже, что ее квартиру приставы из-за долгов продали. У нее, видимо, средств хватило только на дом в деревне и то, по-родственному, в рассрочку.

– Кто погибшая по профессии?

– Маникюрша…

– Позвольте! Я не заметила и следа ухоженности ее собственных рук. Как же так?!

– Не приступала к работе по специальности ни в Иткутске (была дворником), ни здесь, да и в заключении, наверное, не маникюром занималась…

– Нюра – маникюрша… Как все странно! А вдруг это она своими маникюрными приборами труп начала разрезать? Бывает, что тот, кто убил, сам привлекает к преступлению внимание, тем самым отвлекая подозрения от себя.

– Уж слишком изощренно. Приехали, Любовь Андреевна! Будьте на связи, берегите себя!

– Да берегу я себя, берегу… Что это вы так?

– Вам неизвестный звонил, возможно, вы ему все еще нужны.

–Позвоню в охраняющее мой дом агентство, доплачу за видеонаблюдение всего периметра…

– Вот это дело! Ну и мы подстраховывать будем.

– Здравствуйте, Любовь! – это соседи Воронины увидели, как она выходит из служебной машины полиции возле своего дома. – Случилось что-то?

– Нашу новую соседку с Береговой улицы убили.

– Это вы с ней вчера куда-то ходили?

– Да, она мне показала отрезанную руку в кустах под беседкой.

– Какой ужас! Чья рука? Жив ли ее хозяин?

– Следствие работает, все выясним, – ничего другого Любовь пока рассказывать не собиралась.

Наконец она оказалась дома! Обеда ей никто, понятно, не приготовил, еды в холодильнике не припас. «Надо бы заняться домашними делами, а то опять переключилась непонятно на что», – недовольная собой хозяйка извлекла из буфета пачку «Доширака» и принялась кипятить чайник. Звонит ее телефон, номер незнакомый… Отвечать, не отвечать? Ведь это может быть кто-то из ее потенциальных клиентов. Кабинет ее частной практики при поликлинике понемногу функционировал и благодаря небольшому доходу Любовь могла себе позволить жить скромно, но в достатке.

– Слушаю вас…, – робко произнесла в трубку, проигнорировав недавние инструкции.

Звонила риэлтор Регина, ей нужна была помощь Любови как врача. Регина, человек-тумба, как за глаза называла ее хозяйка, в свое время нашла и оформила сделку с ее особняком (читай «Жена моя…»). Потом на правах доброй знакомой постоянно присутствовала в жизни Любови Андреевны. «Девочка у нее приятная, кажется, Амалией зовут…», – почему-то подумала Любовь.

Через час Регина уже парковалась возле ворот сыщицы и присоединилась к чаепитию.

– Любовь Андреевна, помогите! Совсем не сплю. Снотворные не помогают, немного задремлю днем ли, ночью ли, и просыпаюсь. Состояние усталости постоянно, настроение скверное, слабость, апатия…

– У вас что-то произошло? Что-то беспокоит?

– Очень из-за дочки волнуюсь. Только вы никому не рассказывайте! – вдруг подскочила грузная посетительница, едва не опрокинув стол.

– Конечно, не расскажу, не сомневайтесь, – попыталась ее успокоить Любовь, а сама внутренне напряглась, понимая, что довести обычно спокойную Регину до нервного срыва могли только действительно серьезные проблемы. «Надо бы расспросить риэлторшу, не она ли устраивала сделку с домом Петровых, но это уж как получится», пронеслось в голове у сыщицы.

У Регины вырисовывалась непростая жизненная ситуация. Она одна растила дочку, помогла ей финансово с поступлением на коммерческой основе в университет Иткутска (бюджетных мест не хватило), с арендой квартиры. Сняли на пару с другой студенткой-сокурсницей. Так вот, эта студентка недавно позвонила Регине и рассказала, что Амалия занятия не посещает, зимнюю сессию все еще не закрыла, ее уже собираются отчислять из универа. Мать перезвонила в деканат: все подтвердилось. Девочка не учится, не посещает, «хвостов» много по сессии. «Примите меры!» – строго сказала замдекана, и Регина сразу же потеряла покой и, как следствие, сон. Но хуже всего то, что Амалия, как доложила соседка по жилью Ирина, и на съемной квартире бывает редко, не понятно, чем вообще занимается.

Регина пока не могла из-за работы сорваться и приехать в Иткутск контролировать дела дочки, а дочь, не беспокоясь о матери, редко выходит на связь, что, естественно, приводит к бесконечному прокручиванию родительницей потенциально ужасных ситуаций, которые случились или сейчас происходят с ее дитя.

– Ой, на вашей картине моя Амалия! Глаза, носик, волосы! Как походит портрет на мою девочку!

– Вам, Регина, ваша Амалия везде чудится, но, я рада, если действительно походит, – удивилась Любовь.