Безупречная Луна

Даян старается сохранять хладнокровие, но иногда ярость берёт верх и его движения становятся порывистее. Он слегка подпрыгивает, чтобы обрушиться с мечом на противника не только силой, но и своим весом. Клетусу нелегко, несколько раз он едва успевает увернуться, отправляя всполохи света брату в лицо. У Даяна появляются ожоги на руках и шее, но он ни на что не обращает внимания. Каждый удар брата близок, но недостаточно, чтобы ранить короля Каидана. Они скрещивают мечи, и Даян, удерживая напор, со всей силы бьёт Клетуса в лицо. Применяет мой грязный трюк, но удар Даяна в несколько раз быстрее, чем был мой. Я не знаю, сломал ли брат ему нос, но по лицу каиданца стремительно начинает течь кровь. Даян пользуется заминкой и заносит меч для нового удара.

– Даян, остановись! Ты убьёшь Айлу! – Эолу приходится кричать, чтобы перекрыть гам и звон, стоящий в воздухе.

Мы все оборачиваемся на светловолосого принца, пытающегося удержать мою сестру. Та стонет, держась за лицо. Она очнулась и теперь у неё идёт кровь из носа точно так же, как и у Клетуса.

Даян в последнее мгновение останавливает лезвие и отшатывается назад от противника. Он переводит недоверчивый взгляд с сестры на Клетуса, как и мы все, гадает, что происходит. А король Каидана тихо смеётся, утирая рукавом кровь, окрашивающую его губы и зубы в красный. Брат растерянно отступает ещё на пару шагов, догадываясь, что Айла чувствует боль из-за его удара.

– Что ты натворил, Клетус? – Юн в таком же шоке, как и мой брат.

– Контроль – очень удобный Дар. Особенно если он в полную силу, – невесело посмеиваясь, объясняет тот. – Мой младший сын ещё молод и не король, поэтому его Дар не раскрыт до конца. Разорвать связь Метки контроля у Эола проще простого. Нужно просто его убить. Но мой контроль связывает наши жизни. Умру я – умрёт она, но при этом я могу её убить, и на мне это не отразится.

Клетус распахивает руки, полностью открывается перед Даяном и криво улыбается, приглашая его завершить начатый удар. На лице брата отражается ужас вперемешку с отвращением.

– Больше не желаешь убить меня, сынок?

Даян не ведётся на провокацию, опускает острый конец меча вниз, но остаётся сосредоточенным. Он оценивающе осматривает Клетуса, выравнивает дыхание, думая, что делать дальше.

– Ты безумен… поставить Метку контроля на дитя нашей «сестры» Сарир! – ошарашенно отвечает Юн. – Прикрываешься жизнью ребёнка! Что произошло с тем благородным человеком, которым ты был?

– Ты говоришь о человеке, у которого была любимая жена и мать для сыновей?! – скалится Клетус, весь его смех и злое веселье исчезают без следа. – Если бы Сарир просто помогла…

Клетус обрывает речь из-за резкого движения в стороне. Наше внимание отвлекает один из солдат Каидана, мёртвым телом падающий на землю. Из его глазницы торчит ледяное копьё. Как только тело касается земли, из-под ближайшей арки выходит Шиун. Его лицо спокойно, лишь сжатый рот и размашистый шаг выдаёт напряжение. Голубая накидка в грязи и кровавых пятнах, но, судя по всему, это не кровь принца. Опираясь одной ногой на тело, Шиун вырывает копьё из головы мужчины. Все окружающие солдаты направляют на него своё оружие.

– Отставить! – басит Клетус, и солдаты отходят от Шиуна подальше, но лезвия не опускают.

– Что здесь происходит, отец? Почему по всему нашему дворцу эти варвары? – последнее слово Шиун выплёвывает в сторону Квинтилиев.

– Не сейчас, сын, – качает головой Юн.

Однако слишком поздно, потому что Шиун замечает заплаканное лицо Суа и оглядывает наших Назари и Дарена. Делая порывистый шаг вперёд, принц кидает своё копьё в Клетуса. Предупреждающий вскрик срывается с моих губ, Юн размораживает лёд и о грудь мужчины разбивается вода, не причиняя каиданцу вреда. Шиун с раздражением смотрит на отца, но не предпринимает новых попыток напасть. Он замирает, безоружный и окружённый каиданскими солдатами, которые в любой момент готовы обороняться.

Я перевожу взгляд на Эола. Его выражение лица вновь становится замкнутым. Он прекращает держать Айлу, позволяя ей осмотреться и понять, что произошло.

– Ты веришь ему, – вырывается у меня. Я обращаюсь к Эолу, потому что знаю, что в любом случае он мой единственный шанс достучаться до Квинтилиев. Теперь из-за связи с Айлой мы даже не можем тронуть Клетуса.

– Он всё рассказал. С чего мне не верить своему отцу? – раздраженно бросает он.

– Да что ты? – едко выплёвываю я, повышая голос, чтобы все слышали. – Рассказал, как взрослые мужчины избивали меня двенадцатилетнюю на глазах у матери, чтобы она отдала Дар?! Рассказал, как они убили Назари нашей мамы, который был нам как кровный родственник?!

Эол дёргается и недоверчиво смотрит на меня.

– А брат тебе поведал историю, как смотрел на всё это?! Или, может, рассказал, как он подстроил ловушку и убил нашего отца, хотя тот лишь требовал чистосердечного признания? Наш отец требовал честного поединка!

Я выплевываю каждую фразу с ядом, надеясь прожечь в Эоле дыру, и попадаю в цель. Младший Квинтилий меняется в лице, а Юн сильнее сжимает моё плечо, напрягаясь всем телом. Ни семья Юн, ни Эгеланны ничего не знали.

– Это правда, – тихо добавляет Айла, она всё ещё держится за кровоточащий нос, – ты знаешь, что я умею. Мы все видели её прошлое. Воспоминания нельзя подделать.

– Я бы не тронул ни тебя, ни Сарир, если бы она просто отдала Дар. А лучше, если бы она приехала и вылечила Виолу, как делала это всегда! – рычит Клетус в ответ на обвинения.

– Трагическая смерть твоей жены не оправдывает того, что ты сделал! – скалится на него Даян, сжимая руки в кулаки.

– Нужен был лишь Дар, – упрямо повторяет Клетус.

– Да не могла она отдать Дар! Исцеления у неё уже не было!

Все оборачиваются в мою сторону, привлечённые моим уверенным заявлением. Клетус окидывает меня изумлённым взглядом, словно я несу какую-то тарабарщину.

– У матери не было Дара исцеления… – тихо повторяю я, пока в голове крутятся воспоминания, обрывки старых разговоров с мамой, её отказ вылечить Виолу. Всё как пазл складывается в одну картину.

– Этот Дар… редкий, он исчезает у предшественника, как только у него рождается ребёнок… ребёнок, который его забирает. И я… забрала его у неё. Но побочный Дар… не проявляется у детей сразу. Основной открывается в четыре года, но дополнительные способности всегда индивидуальны. Они могут проявиться как в детстве, так и внезапно в подростковом возрасте, – я торопливо объясняю, иногда сбиваясь, боясь потерять мысль. Но чем больше я говорю, тем увереннее становлюсь в своей правоте. – Мой побочный Дар исцеления появился в возрасте пяти лет. Мама сказала тебе правду, она не могла вылечить Виолу, потому что Дар… спал во мне. Если бы Виола продержалась ещё год… я уверена, мама отвезла бы мою кровь к вам, чтобы продолжить лечение.

Впервые я вижу хоть какие-то человеческие эмоции на лице короля Каидана.

– Она могла объяснить… – растерянно бросает он.

– Не могла. У неё не было никаких гарантий, что этот побочный Дар вообще проявится в нашем поколении. Она могла лишь догадываться, что он будет у меня. А само моё существование должно было быть тайной. И разделять нас с Айлой тоже было нельзя.

Осознание сменяется болью на лице мужчины, боль переходит в ужас и подобие сожаления, но потом он оглядывает уже произошедшее, и лицо приобретает прежнее выражение, словно он вспоминает, зачем вообще пришёл. Я высвобождаюсь из объятий Юна, решаюсь на отчаянный шаг, за который ни Даян, ни Айла, ни Назари меня не простят. Но я должна попытаться, и делаю шаг вперёд.

– Я не знаю, зачем тебе нужен был Дар исцеления спустя столько лет, но он у меня. Поэтому забирай меня или забирай исцеление, а сестру не трогай.

– Замолчи, Ойро, – раздражённо бросает мне Айла. – Даже не смей!

– Ты права, спустя столько лет я хотел мести для Сарир, – игнорируя всех, говорит мне Клетус, будто лишь я среди присутствующих могу его понять. – Я не хотел её смерти, просто желал отобрать Дар, которого, я считал, она недостойна. Более твоё исцеление мне не нужно, оно не имеет никакого значения! Теперь…

Я не успеваю дослушать, потому что Юн меняется в лице, срывается с места и бежит к Даяну, вытаскивая на ходу свой меч. Его рывок и странное поведение наполняет меня страхом, он овладевает всем моим сознанием. Я, не задумываясь, повторяю за ним и бегу к брату, стараясь опередить Юна. Теялиец преодолевает расстояние за несколько шагов, хватает Даяна за руку и грубо одёргивает назад, разрезая воздух недалеко от моего брата.

Первые рубиновые капли падают на камни, по воздуху идёт рябь, и теперь мы видим солдата, прикрывающегося Даром невидимости. Тот предпринял попытку убить короля Илоса, пока мы были отвлечены разговором. Вся одежда каиданца в каменной пыли, и впервые я вспоминаю о Демьяне и солдатах, откинутых братом в сторону одного из домов.

Мы совсем забыли о старшем принце.

События разворачиваются так быстро, что, пытаясь догнать Юна, я делаю на шаг больше, чем нужно. Проскакиваю мимо брата немного вперёд и, не успевая затормозить, натыкаюсь на невидимую преграду.

Всё происходящее дальше похоже на худший из вариантов. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как ошарашенный Даян подхватывает заваливающегося Юна, из груди которого торчит длинный кинжал. У солдата был не только меч. Он для верности собирался нанести два удара. Если длинный меч король Теялы остановил, ориентируясь на свои знания о боевой подготовке, то второе лезвие он просто не мог увидеть. Суа и Шиун кричат, бросаясь к отцу. Даян вытаскивает мой пузырёк с кровью и вливает Юну в горло, но я знаю, что это ему уже не поможет. Хочу предупредить об этом, как из моего открытого рта вместо слов льётся кровь. Моя собственная. В груди запоздало расползается боль. Моей преградой оказывается невидимый Демьян, который вместе с солдатом собирался убить моего брата, но не успел, потому что я налетела на него сама, напоровшись на его кинжал.