Пятый Дракон

– Не тревожься о своём хранителе, Ашарин. Он жив. Мы толком и потрепать друг друга не успели, как он сам нарушил договорённость. Объявились люди императора и старшие ученики Северного Дракона. Я уже подумал, что совершил глупость, понадеявшись на благородство западного брата. Однако каково было моё удивление, когда вместо того, чтоб напасть на меня, они набросились на Раяна.

– Что?

– Вот и у меня было такое же лицо, – усмехнулся эвирец, отодвинувшись.

Эйден отцепил мои побелевшие от напряжения пальцы от своей одежды.

– Что ты мелешь? Зачем…

– Ох, Ашарин, если бы я сам что-то понял, – наигранно вздохнул Пятый Дракон. – В их перепалке разобрал лишь то, что Раян не имел права покидать Зимний дворец и рисковать собой ради мести. Он ослушался императора. Мне осталось только наблюдать за тем, как они с трудом опоили его и унесли. Представляешь? – театрально надулся Эйден, словно обиженный ребёнок, которому не позволили доиграть. Я же заглатывала воздух мелкими порциями, сражаясь с приступом тревоги. – Я так трудился, чтобы брат прибежал ко мне. Тебе пришлось ради этого страдать. Да и хранителю какой позор, он ведь наверняка доверял ученикам северного брата.

Эйден с преувеличенным разочарованием покачал головой, на деле его ни капли не интересовало, кому Раян доверял, а кому нет. Мои мысли сбились в неразборчивую кучу, я никак не могла представить описанную картину. Разве не должны были ученики Севера помогать Раяну? Или ситуация была настолько опасной, что они предпочли увести его силой?

С одной стороны, я обрадовалась, сейчас Раян в безопасности, но с другой – ощутила привкус горечи, что союзники в какой-то степени предали хранителя Запада и всё решили за него. Облегчение взяло вверх, и я немного расслабилась.

Отвлёкшись от своих мыслей, я наконец осознала, что по-прежнему прижата к краю столешницы телом Эйдена и тот, задумавшись о своём, кажется, не собирался от меня отходить.

– Зачем ты пришёл? – как можно твёрже спросила я.

– Я был зол.

– А теперь?

– Теперь не знаю.

Тихий, но откровенный ответ неловко повис в воздухе. Издевательская усмешка исчезла с лица Эйдена, обнажив задумчивость. Ощутив его пальцы на щеке, я не успела возмутиться и упустила момент, когда ещё могла отстраниться. Эйден прижался бёдрами теснее, большим пальцем требовательно надавил мне на нижнюю губу, заставив раскрыть рот. Хоть я и напряглась, но не сопротивлялась. Лучше позволить Пятому Дракону один поцелуй, и тогда он оставит меня в покое.

– Мне нужно вновь заставить брата прийти ко мне, Ашарин. Необходимо позлить его немного.

Эйден не позволил мне задать вопрос или высказать мнение про бесполезность его затеи. Чужие губы накрыли мои и вначале показались холодными, как и он сам после нахождения на холодном воздухе под снегопадом, но прикосновение получилось удивительно ласковым. Пусть и без былой враждебности, но я отвечала вяло на движения его губ. Неверно восприняв мою покорность, Эйден шумно втянул носом воздух, и бережный поцелуй перешёл в требовательный и голодный. Я попыталась отстраниться, но он укусил мою нижнюю губу, вырвав судорожный вздох, подхватил под колени и усадил на стол. Эйден навалился всем телом, придавливая меня к столешнице. Я принялась брыкаться, но он стоял между моих ног слишком близко. Я хотела завопить, когда одна его рука бесстыдно полезла под ночное платье, но Пятый Дракон заткнул мне рот очередным жадным поцелуем. Я упёрлась руками ему в грудь, но имеющихся сил было недостаточно. После всех травм и скудного питания я ему не соперник.

Укушенная губа неприятно пульсировала, голова закружилась, напомнив о слабом действии его яда, но я продолжала сопротивляться. Меня затрясло, тёплая ладонь погладила колено, пальцы жадно сжали бедро. Мне не хватало воздуха, я дёрнулась, ощутив его руку на груди и губы на шее. Пугающая беспомощность накрыла с головой, и я заплакала, моля Эйдена остановиться.

– Я… не хочу… – сквозь слёзы выдавила я. – Пожалуйста, перестань.

К моему удивлению, эвирец весь напрягся, прекратил ласки, не сразу, но немного отстранился.

– Признаться, я тоже не хочу, когда ты рыдаешь, – разочарованно выдал Пятый Дракон. – Ты понимаешь, что секс будет гораздо приятнее, чем очередной укус?

С непрекращающимися слезами я усердно замотала головой, цепляясь пальцами за платье на груди и бедре, боясь лишиться одежды. Эйден глядел озадаченно, а потом слез с меня и дёрнул за руку, помогая мне принять сидячее положение. Я вновь смогла дышать.

– Неужели ещё ни разу?

Он задал правильный вопрос, и, несмотря на весь страх, Эйден умудрился меня смутить. Я отвела взгляд, не желая смотреть эвирцу в глаза.

– Ни разу.

– Так вот оно что. Ты боишься, что будет больно?

– Дело не в страхе, я не хочу делать это с тобой! – повысила голос я и оттолкнула Пятого Дракона от себя подальше.

Тот не стал сопротивляться и отошёл, позволив мне слезть со столешницы. Я попятилась к кровати в надежде, что Эйден не сочтёт это за приглашение. Просто комната небольшая и отходить особо некуда.

– Справедливо, – усмехнулся Эйден и снова поморщился, неаккуратно двинув плечом. – И всё же переспать со мной было бы проще.

– Пожалуйста, не принуждай меня.

Глупо пленнику просить о таком, я понимала, насколько мне повезло, что Пятый Дракон до сих пор ничего не сделал. Попытки были, но стоило начать сопротивляться, как он останавливался. Конечно, Эйден может сейчас пообещать, а уже завтра передумать, но я всё равно молила, надеясь, что ему знакома хоть капля сострадания.

Лицо эвирца исказилось гримасой отвращения, его раздражал мой жалобный тон. Эйден подобрал свой плащ и бросил на меня разочарованный взгляд.

– Опять ты выбираешь неприятный путь, Ашарин.

Мне хотелось напомнить, что именно он напал на мой дом, но я предусмотрительно захлопнула рот. Опасно провоцировать его после драки с братом. Пятый Дракон ушёл, не сказав больше ни слова.

После Эйден начал поить меня успокоительным. Я не сразу ощутила обман и эффект лекарства, потому что он добавлял отвар в воду или пищу. Делал это в малых дозах, так что я даже не чувствовала горького привкуса. Сперва я решила, что слабость и апатия наступили из-за малоподвижного образа жизни, отсутствия свежего воздуха и вина, которое эвирский король мне постоянно предлагал. Но всё оказалось прозаичнее: Эйден меня опаивал.

Я стала вялой и безучастной. Едва обращала внимание, как меня наряжали в очередные красивые платья, не запоминала ничего из подслушанных разговоров и не сопротивлялась, когда Эйден желал меня поцеловать. Меня часто покачивало из-за ватной головы, и я, наоборот, приникала к его телу, опиралась на Пятого Дракона, как на стену, помогающую держаться в вертикальном положении. Эйден чаще мне улыбался, довольный фальшивым перемирием в наших отношениях. Я убедилась в догадках об успокоительном, перестав замечать дни. Нередко просыпалась и не могла вспомнить, сколько прошло с того или иного события, как легла спать или что ела на вчерашнем ужине. Каждое утро приходила в себя растерянная, не понимая, почему снова в постели, хотя мне казалось, что я только недавно вставала.

Однако, чем дольше эвирский король добавлял успокоительное в мою еду, тем меньше меня это заботило. Мне говорили просыпаться, и я просыпалась, приказывали есть, и я ела, требовали куда-то идти, и я шла, не задавая вопросов. Я стала покладистой и пустой.

Чтобы причинить боль западному брату, Эйден вновь принялся оставлять на моём теле укусы. Первые три я получила заслуженно, напав на него. В то время он давал мне успокоительное в малых дозах, подливая его в воду, и мне пришлось целый день ничего не пить, чтобы к утру вернуть полную осознанность. Однако после моих неудачных попыток нападения Эйден начал предусмотрительно добавлять отвар во всё, а иногда менять стратегию, попеременно подмешивая снадобье то в еду, то в воду с вином.

Последующие укусы припоминались с трудом. Чаще я просто находила следы зубов на своих плечах или руках. Я надеялась, что Пятый Дракон держал своё слово и не прикасался ко мне без моего согласия, но даже если он позволял себе лишнее, я не могла об этом вспомнить.

Я едва осознала, что прошёл ещё месяц. Холод отступил, помещения почти перестали отапливать при помощи тлеющих углей, а в верхней накидке временами стало слишком жарко в доме. Я напрягла лоб, заметив через стекло свежие почки и распускающуюся зелень на ветках.

Неужели…

Я бездумно моргнула пару раз, глядя в окно на пролетающих мимо птиц.

– Ашарин, тебя что-то тревожит? – поинтересовался Эйден, отложив в сторону прочитанное письмо.

Мне потребовались секунды, чтобы смысл вопроса дошёл до сознания. Эйден терпеливо ждал, зная, что заторможенность – последствие лекарств.

– Сколько месяцев? – хрипло выдавила я.

Когда я разговаривала? Говорила ли я сегодня хоть что-то?

– Сколько месяцев прошло? – уточнил Эйден.

Я кивнула, и Пятый Дракон наградил меня ласковой улыбкой, склонив голову набок:

– Наступила весна, Ашарин. Священная Слива моего восточного брата ещё не зацвела, но осталось немного.

– Весна…

Знакомое слово отозвалось пустотой в душе, будто я не могла найти ни единого воспоминания, связанного с этим периодом. Я повернулась к окну, потеряв к Эйдену всякий интерес. Его пристальное внимание какое-то время преследовало меня, но прежде чем он сказал что-то ещё, в комнату вошёл младший брат настоящего Эйдена.