Птица в клетке

Ребёнок, которому постоянно говорят, что он врун, будет чаще врать, чтобы стать тем, кем его считают.

Я не святая. Я не всё могу простить. Есть обиды, которые со мной многие годы. Есть свежие раны. Меня предавали, пытались унизить, смеялись надо мной. Но очень давно я поняла – всё это камни, и я не хочу носить их за своей спиной. Путь их носят обидчики. Они принадлежат им.

А в людей надо верить.

А ты снова пульсом из-под кожи рвешься

А ты снова пульсом из-под кожи рвешься,
Царапаешься изнутри, выбиваешь ритм.
Мне думается, мы заснем, а ты не проснешься,
Оставаясь внутри и калеча жизнь.

Я теперь про покой забывать стала.
Ты пришел и забрался в сердце.
Меня упорство твое возмущало,
А потом смирилась и впустила погреться.

Сначала слушала, как ты копошишься,
Выстукиваешь во мне что-то спокойное.
А потом замолчала и к себе прислушалась,
А во мне война идет и травит все родное.

Чувствовать начала жжение от огня пламени.
Раны начали кровоточить, литься слизью по коже.
Я не вспомню уже твоего имени,
Но не это особенно сейчас тревожит.

Я травила тебя и нещадно ругала,
Сыпала соль на отверстия в коже,
Ненавидела, больно делала и страдала,
Хотя просто смириться должна была может.

Ты терпел, улыбался, обнимал сильно,
Был серьезнее, чем когда-либо.
А я все думала, что люблю насильно,
Что придумала себе жизнь красивую.

Мы сражались со мной совсем недолго.
Я однажды прислушалась к тишине
И, тебя не услышав под родной кожей,
Испугалась, что пусто теперь во мне.

Без тебя я кричала, по соседям ходила, плакала,
Била в грудь, искала под кожей пульс,
А потом сила твоя во мне иссякла,
Оказалось, что без тебя жить я боюсь.

Села на край балкона, ноги свесив соседям в лица,
Слушала тишину, ждала дрожь по пальцам,
Я ждала, когда внутри меня что-то сможет забиться,
Верила, что ты можешь хотя бы присниться.

Я недолго ждала и не долго сидела, свесив ноги.
Просто слушать теперь научилась по-взрослому.