Обещанная невеста

Прежде чем Агнес успела ответить, Кам ступил на подъездную аллею. Рядом с крыльцом стоял темно-синий спортивный автомобиль, которого раньше здесь не было. Без сомнения, он мог принадлежать только Каму, но тот прошел мимо машины и направился вниз по дороге.

Агнес смотрела ему вслед, вспоминая давние веселые прогулки, дерзкую улыбку мальчишки, с которым выросла. Ничего подобного теперь не читалось ни в выражении лица Кама Фолкнера, ни в его решительном шаге, прямой спине и широких плечах.

Агнес не была уверена, что ей нравится новый Кам, но заставила себя подавить возникшее в сердце чувство потери. Он вовсе не обязан ей улыбаться. Да, она перед ним в долгу, и придется подождать, чтобы узнать, чего Кам от нее хочет.

Денег?

Цена его машины, должно быть, просто астрономическая, и то, как Кам, проигнорировав гостевую парковку, оставил свой автомобиль прямо у входа в дом, словно владел этим замком, говорит о многом. Кам забронировал самый дорогой номер в отеле, а одежда, которую он носит, явно сшита на заказ, а не куплена в дешевом универмаге.

Это уже не тот человек, который искал несколько тысяч фунтов для своей матери. Может быть, Кам вернулся туда, откуда его изгнали, чтобы показать всем, что мальчик, которого дед Агнес называл арабским ублюдком, не только выжил, но и многого добился?

Агнес была искренне рада его успеху. Но то, что Кам вернулся навсегда, беспокоило ее.

Планировал ли он купить один из элитных коттеджей с видом на реку, эллингом, правом на лов рыбы, чтобы утереть всем нос своим богатством?

Все знали, что произошло тогда, много лет назад, – в маленьком городке сплетни разносятся быстро. Помнят ли еще об этом местные жители? Может, именно об этом они судачат и замолкают, когда Агнес заходит в магазин или на почту?

«Играет ли все еще Кам на гитаре?» – эта мысль просочилась в мозг без предупреждения, словно меланхоличный тихий аккорд, разносящийся по лесу ночью. В памяти еще свежи были воспоминания о том, как Агнес высовывалась из окна своей спальни, чтобы услышать эти звуки…

Дора нетерпеливо танцевала на месте, чуя запахи, доносящиеся со стороны леса.

– Потерпи немного, – сказала Агнес и наконец направилась к деревьям, но невольно оглянулась назад.

Кам уже скрылся из вида. Куда он пошел? В том направлении не было жилья, кроме его бывшего дома, который пустовал уже много лет.

Агнес предлагала деду сдавать этот коттедж на лето, чтобы иметь дополнительные средства на текущие расходы поместья. Куда там! Сэр Хьюго Придо никогда не слушал женщин, и к тому времени, когда он умер, денег совсем не осталось: ни для того, чтобы починить котел, ни на ремонт крыши, ни на ремонт этого старого коттеджа, чтобы все-таки начать его сдавать отпускникам.

Агнес распланировала все на пять лет вперед, но все ее инициативы застопорились из-за нехватки средств. Определенно, пора посмотреть реальности в лицо, а лес – лучшее место для размышлений.

Солнечный свет просачивался сквозь кроны деревьев, но желанных синих цветков нигде не было видно – возможно, они смогли бы поднять Агнес настроение. Направляясь к поляне, на которой обычно раскрывались первые колокольчики, она прислушивалась к звукам своих шагов, и в них ей чудился речитатив: «Ты в ловушке. Ты в ловушке. Ты в ловушке…»

Кам шел по дороге, снова и снова воспроизводя в памяти только что состоявшийся разговор с Агнес. Выражение ее лица отпечаталось в его мозгу, словно информация на жестком диске.

Еще до приезда в Придди-Касл Кам знал, что Агнес будет выглядеть старше, чем он ее помнил, ему были прекрасно известны все ее проблемы, и все же реальность его шокировала.

За те несколько секунд, пока он, еще не узнанный ею, наблюдал за Агнес, он видел женщину, в которую она превратилась. Ее темные волосы, по-прежнему длинные и густые, были зачесаны назад, чтобы не падали на лицо. Ее голос стал чуть ниже, плечи – шире, а шея – еще длиннее.

Но потом она обернулась, чтобы посмотреть, кто вторгся в ее личную жизнь, и Кам увидел тени под глазами Агнес – серые, точно перья скопы под лучами солнца. Эти тени, без сомнения, появились из-за постоянного балансирования на краю разорения, из-за попыток спасти Придди-Касл. На щеках Агнес вспыхнул румянец смущения, потому что ее униженные просьбы подслушал посторонний.

За миллисекунду шока, когда она поняла, кто он такой, до того, как Агнес надела на себя маску деловой женщины, Кам успел увидеть в ее глазах вспышку какой-то неуловимой эмоции. Он бы многое отдал за то, чтобы узнать, о чем Агнес думала в тот момент, но она уже не та девчонка, чьи мысли легко читались в ее взгляде. Агнес выросла и научилась скрывать свои чувства.

Каму хотелось увидеть, как она страдает, но, открывая ворота, ведущие во двор дома, где когда-то жил, он подумал, что, забрав у Агнес замок, лишь окажет ей услугу. Это можно будет назвать пирровой победой. За исключением того, что Придди-Касл будет принадлежать ему, а Агнес теперь станет той, кому придется заново искать место в жизни.

«Это – своего рода справедливость», – сказал себе Кам, обходя коттедж со всех сторон.

На крыше не хватало некоторых черепичных плашек, разбитые оконные стекла были заклеены скотчем, водосточная труба сломана.

На заднем дворе, наполовину засыпанном сухими листьями и заросшем сорняками, Кам нашел камень, под которым спрятал ключ от двери в то утро, когда уходил отсюда вместе с матерью, и поклялся, что однажды вернется.

Кам перевернул камень, сидящая под ним мокрица суетливо заметалась, жирный слизняк сжался от солнечного света, но ключ все еще лежал на своем месте, дожидаясь хозяина.

Кам поднял его, вытер травой, а затем большим пальцем. Замок подался с неохотой, но все же открылся, впустив Кама в кухню.

С юридической точки зрения такое вторжение, конечно, незаконно, но было очевидно, что в этом доме никто не живет уже в течение долгого времени.

Ничего на первый взгляд не изменилось. Та же старая кухня, не обновлявшаяся со времен постройки дома еще при королеве Виктории. Те же полки, застланные бумагой, сгнившей до клочков. Та же каменная раковина, все еще снабженная насосом для колодца, хотя водопровод подключили лет сто назад.

Новым был запах – пахло плесенью, мышами и гнилью.

Всюду толстым слоем лежала пыль, в щели под дверями ветром намело сухих листьев, на подоконниках валялись мертвые насекомые. В гостиной и на лестнице – тот же потертый ковер, только теперь он был влажным и заплесневелым.

Кам поднялся по лестнице, стараясь не наступать на шатающиеся или скрипящие ступени.

На стенке когда-то отполированной до блеска старой ванны, стоящей на потемневших от времени бронзовых львиных лапах, остался известковый след от воды из капающего крана. Кто-то заметил это и перекрыл воду – конечно же, это сделала Агнес. Латунные трубы позеленели от ярь-медянки. Под ванной тоже валялись сухие листья и бог его знает какой еще хлам.

В бывшей спальне матери Кама обои, украшенные узором с розами, отстали от стен. Под протекающим окном стояла лужа воды, из-за которой сгнили половицы. И все было усеяно мышиным пометом.

Этот дом нужно полностью перестроить. Или, может, просто оставить все, как есть, и предложить его Агнес и ее бабушке? Им ведь нужно будет где-то жить. Пусть Агнес служит в замке экономкой. Пусть умоляет Кама починить крышу, окна. Какое унижение для гордости рода Придо! Впрочем, Агнес уже пришлось проглотить свою гордость, когда она униженно просила теплотехника прийти к ней на обед, чтобы починить котел.

Об оконное стекло билась жужжащая муха. Деревянная рама разбухла, и Каму пришлось стукнуть по ней, чтобы открыть ее и выпустить насекомое. Опершись на подоконник, он вдохнул свежий воздух, пахнущий лесом, и прислушался к щебету птиц и доносящемуся издалека хлопанью шкотов о мачты яхт.

На мгновение Каму показалось, что ему снова пятнадцать лет, и на рассвете он вместе со своим верным псом отправится за грибами или поймает пару форелей, чтобы сбыть их лавочнику по дороге в школу. В сумерках он затаится в лесу, ожидая увидеть барсука или охотящуюся лису. Или он построит шалаш, чтобы наблюдать, как совы тихо улетают и возвращаются к своим гнездам с добычей для совят, а Агнес, затаив дыхание, будет сидеть рядом с ним.

Каму вспомнилось, как он ловил рыбу для молодой скопы, которую подобрал со сломанным крылом. И даже когда она выздоровела, нашла себе пару и обзавелась птенцами, птица все равно прилетала на свист Кама, уверенная, что получит рыбу.

Его лишили этой свободы, чтобы заменить ее бетонными стенами городской башни.

Кам отступил на шаг от окна, но, когда он потянулся к оконной задвижке, его внимание привлекло какое-то движение на тропе, идущей через лес.

Это Агнес с ее нелепым псом!

Она остановилась на мгновение, чтобы сделать фотографию на телефон. Собака запрыгала вокруг ее ног. Агнес посмотрела на нее, а затем, словно почувствовав взгляд Кама, приставила руку козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнечного света, пробивающегося сквозь деревья.

Сколько раз Кам видел, как она это делала, когда заглядывала к нему в окно, надеясь, что застанет его дома и что он будет отчаянно нуждаться в компании. Вместе они были рады ощутить свободу после плена душной атмосферы замка.

Вот Агнес, еще девчонка, длинноногая, с длинными руками, мчится по лесу, зовет Кама по имени, ее волосы развеваются, глаза и рот кажутся слишком большими на детском лице. Вот она падает, споткнувшись о корни деревьев, и обдирает коленки. Пришлось отвести ее к матери Кама, чтобы та обработала ссадины. Зануда, помеха, обу за, ответственность.

Но постепенно Агнес перестала падать, начала приносить с собой еду. Бутерброды, куски пирога или торта.

Она была одинока, а он всегда был голоден, поэтому терпел ее присутствие. Более того – он сделал ее своей сообщницей. Его могли бы заподозрить, но внучку сэра Хьюго Придо водный инспектор не посмел бы остановить, чтобы проверить, нет ли в ее розовом рюкзачке незаконно пойманной форели.

Кам научил Агнес плавать – но лишь потому, что она норовила нырнуть за ним и в реку, и его сочли бы виновным, если бы эта приставучая девчонка утонула. Она умела тихо, как мышка, сидеть в шалаше, умела лазить по деревьям. Он даже научил Оззи, спасенную им скопу, прилетать к ней.

Он относился к Агнес как к мальчишке. Она и вела себя не как девчонка: ей было все равно, что она испачкалась и порвала одежду. Но однажды летом Агнес приехала домой на каникулы совсем другой: она все еще приходила в лес, но ее темные волосы больше не были неопрятными – они сияли, как шелк, и к ним хотелось прикоснуться. А мешковатые футболки и джинсы уже не могли скрыть девичьих форм.

Кам был старше, но Агнес внезапно стала взрослой, и он чувствовал себя неловко рядом с ней. Глядя на ее губы, он ощущал себя странно и не знал, что делать.

Его мать заметила смятение сына и посоветовала Каму держаться на расстоянии от хозяйской дочки. Агнес взрослела, и сэру Хьюго не понравилось бы, что к его внучке прикасается такой парень, как Кам.