Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Нет. – Она покачала головой. – Хотя я ждала каждую ночь. Однажды сказала себе, что это будет последний раз. Я хотела только поблагодарить его. – Она вновь посмотрела на меня. – Ведь он спас мне жизнь, Эмили.

– И он приплыл?

– Он приплывал туда каждую ночь. – Она улыбнулась.

– Как? Ты же сказала…

– Он прятался, но видел, что я прихожу. Потом говорил, что тоже не в силах был удержаться. Но и заговорить со мной не решался.

– Почему?

– Ну, понимаешь, в тот раз, когда он нам помог… он ни разу не показывался из воды. – Мама рассмеялась. – Я еще тогда подумала: «Надо же, какой отличный пловец!».

– То есть ты не знала…

– Джейк вообразил, что я или в ужасе убегу, или в обморок хлопнусь.

– А ты? – Я затаила дыхание.

– Эмили, – мама взяла меня за подбородок, – я думаю, что влюбилась в него в тот самый момент, когда поняла, кто он такой, увидев его хвост.

– Правда?

– Клянусь.

– А потом что было?

– А потом я ушла из дома.

– Ушла из дома? Ты хочешь сказать, что бабушка с дедушкой тоже жили здесь?

– Теперь я вспомнила, почему мы поссорились, – вздохнула мама. – Они мне не верили. Считали, что я свихнулась. Попытались даже отправить меня к психиатру.

– Но ты не пошла.

– Нет. – Она помотала головой. – Тогда они продали дом и уехали. Предъявили мне ультиматум: или я еду с ними, или…

– Или они тебя больше знать не хотят, – закончила я за нее.

– Лодка принадлежала твоему дедушке. Он не хотел слышать ни о море, ни обо мне. Сказал, что сыт по горло.

– И отдал лодку тебе?

– Да. Может быть, этот поступок означал, что в глубине души он знал правду. Знал, что я на самом деле не сумасшедшая.

– А Джейк?

– Мы с ним встречались в море или у Радужных камней.

– Там вас и схватили, да?

– Я не верила, что это случится. – Мама прикрыла глаза рукой. – Мне казалось, что все как-нибудь само собой образуется. Особенно после того, как родилась ты.

– Интересно, почему они не заставили тебя уехать?

– Наверное, хотели, чтобы мы были на глазах.

– Ты хочешь сказать, я?

– Ох, Эмили, – мама обняла меня и зашептала в самое ухо, – ты видела своего отца один-единственный раз, когда была совсем крохой.

– Я еще увижу его, мам, – сказала я, но мой голос дрогнул. – Я обязательно его найду.

Она только улыбнулась, в ее глазах стояли слезы.

– Найду!

И тут к лодке подплыла Шона.

– Мы почти на месте, – крикнула она. – Ты идешь?

Я вопросительно взглянула на маму. Та молча обняла меня и разжала руки.

Я забежала в каюту и переоделась в купальник. Милли вышла вместе со мной на палубу. Я села на борт, улыбнулась и сказала:

– Увидимся!

Мама охнула и схватила Милли за руку, а я прыгнула в воду. Почти сразу мои ноги вытянулись и исчезли, по телу распространилось тепло. На месте ног появился хвост. Я помахала маме и Милли, стоявшим на палубе.

– Смотрите! – крикнула я и нырнула, перевернувшись вниз головой.

Выставив хвост над водой, покачала им из стороны в сторону. А когда вынырнула, то увидела, что мама хлопает в ладоши.

– Великолепно! – Она смахнула слезы и послала мне воздушный поцелуй.

Я улыбнулась ей в ответ. Глаза Милли широко распахнулись, она замотала головой, потом схватила мамину чашку с чаем и залпом ее осушила.

– Готова? – спросила меня Шона.

– На все сто, – ответила я.

И мы отправились в путь.

***

Большой Тритоний риф был не похож ни на что, виденное мною прежде. Высочайшая и широчайшая стена, самая длинная в мире, если не во всей вселенной, состоящая из разноцветных кораллов. Он тянулся на мили и мили, не имея начала и конца, а вокруг было одно лишь море.

Сначала я даже не могла понять, что это. Словно угодила на край земли, и всюду, насколько хватало глаз, простирался риф. Он сверкал так, что пришлось прикрыть глаза ладонью, как козырьком. Все это очень походило на школьную дискотеку после окончания последней четверти. В актовом зале тогда включили специальное устройство, которое рассыпало по стенам и потолку яркие блики, менявшие цвет в такт музыке. Только Большой Тритоний риф был в миллион раз больше и ярче любой цветомузыки.